Олёна Ростова - Мгновения…
Златны Пясцы
Популярному курорту Болгарии посвящается
Златны Пясцы манят бирюзовой волной,
Летней сказкой у тёплого Чёрного моря.
И горит как Жар-птица прибрежный
песок,
Обнимают лучи плечи жаждущих зноя.
Приглашает на борт белоснежный
корабль —
Побродить по просторам безбрежного
рая,
Усладить глаз, взирая на водную гладь,
И почувствовать ветер, что игры ведёт
с парусами.
Чудный воздух вдохнуть, напоённый
солёными брызгами,
И, зажмурив от солнца глаза, утонуть
в этой неге таинственной.
Помечтать наяву, ощутить каждой
клеточкой чувство знакомое,
Со стихией сродниться и слиться
с природой в единое, цельное, вольное.
Златны Пясцы зовут в свой
прекраснейший край,
Отдохнуть от забот, позабыть
все волнения.
И чарующей магией будет объят каждый
день, каждый час, каждый миг,
Каждый вздох в этой сладкой стране —
дивного упоения!
Рильский монастырь
Он притаился высоко в горах,
Вдали от шума суетного мира.
Здесь – святость, чистота и божья
благодать,
И стены – камень, но как будто бы
живые.
Здесь – воздух как хрустальное стекло,
Поутру разрезает небо криком.
Здесь – снежные вершины, и леса,
И серпантин дорог, что кружит голову,
Взбираясь выше, выше…
Но хворь всю вашу снимет как рукой,
Едва монах подаст испить водицы
И пригласит радушно вас за стол
Отведать скромной монастырской пищи.
Здесь – чудеса икона Богородицы творит
И помогают мощи Преподобного Иоанна.
Здесь – дух святой душе покой даёт
И исцеляются больные сердца раны.
Здесь – красота, и мир, и доброта,
И дышит древней мудростью храм
дивный.
И, уезжая, вы поймаете себя на том,
Что непременно вы должны вернуться
в Рилу!
Поклонимся великим тем годам!
Находка
(рассказ)
Утро начиналось как обычно. Стоял ноябрь. Небо было затянуто серыми тучами, готовыми вот-вот пролиться на чёрную землю, устланную пожухшими листьями, суровым затяжным дождём. Лёшка потягивался в постели и ужасно не хотел выбираться из-под тёплого мягкого пухового одеяла. Нужно было опять идти в школу. И кто только придумал эту невыносимую повинность! Сегодня, в среду, по расписанию была алгебра, химия, физика, литература и английский язык. Ну, что называется, полный набор, разве что английский не вызывал уж такого полного неприятия. Вероятно, у Лёшки была предрасположенность к изучению языков, и Анна Сергеевна, учительница английского, молодая и приятная девушка лет 27, была весьма благосклонна к нему, явному шалопаю. Лёшка любил сидеть на последней парте, смотреть в окно и, как говорится, считать ворон.
Из кухни донёсся звонкий мамин голос: «Лёша, вставай! Опять опоздаешь на занятия!» Лёшка медленно поднялся, сел на постели, всунул ноги в домашние тапки, а затем так же медленно и лениво, показывая всем своим видом полное неудовольствие, встал с кровати и побрёл в ванную комнату. В ванной Лёшка долго стоял перед зеркалом, корча всевозможные рожицы и наблюдая, как горячая вода льётся из-под крана, а влажный пар оседает на зеркальную поверхность. Вернуться в реальность Лёшку опять заставил мамин голос, раздавшийся прямо у двери ванной комнаты: «Лёша! Еда давно на столе, всё остывает. Ну сколько можно?!» Лёшка схватил зубную щётку из стаканчика, стоявшего на полочке рядом с зеркалом, выдавил с перепугу чуть ли не четверть тюбика зубной пасты, которая полетела аккурат в отверстие в раковине, разозлился, бросил щётку и незакрытый тюбик с пастой на полку, плеснул на лицо пару раз тёплой водой, утёрся пушистым полотенцем и, закончив столь незамысловатый ритуал умывания, побежал на кухню.
На кухне Лёшку ждал приятный аромат его любимого кофе со сливками и обожаемые сырники с изюмом. Лёшкина мама готовила их по какому-то особому рецепту, сырники просто таяли во рту. Вставать из-за стола Лёшке, разумеется, безумно не хотелось. Но, как он ни пытался растянуть столь сладкое удовольствие, остаться дома в тепле, мягких тапках и поедающим один за другим любимые сырники, тающие во рту, у Лёшки не получилось. Мама была непреклонна. Учёба – прежде всего!
Наскоро одевшись, собираться как положено у Лёшки уже совсем не было времени, так как он растягивал удовольствие, лакомясь любимыми сырниками, и перебрал весь лимит времени на сборы, и, набросив свой школьный рюкзачок на одно плечо, Лёшка выскочил за порог и громко хлопнул входной дверью на прощание. Мама, как обычно, возмутилась, но Лёшка уже её не слышал; он бежал вприпрыжку по двору, пугая громкими возгласами окрестных ворон, расположившихся на голых ветвях деревьев, таких же скучных, как и представлявшийся Лёшке его сегодняшний день.
Выскочив со двора и, по обыкновению, не закрыв как следует калитку, Лёшка понёсся вверх по улице и через пару минут уже также вприпрыжку нёсся через сквер, такой зелёный и цветущий весной и летом и такой серый и угрюмый в это ноябрьское утро. Вдруг сквозь эту пасмурную мглу Лёшка увидел какое-то мерцание, даже скорее не увидел, а как будто почувствовал. Лёшка подошёл поближе – да, сомнений не было, рядом с тропинкой, по которой шагал Лёшка, поблёскивал какой-то небольшой предмет. Его было просто невозможно не заметить на фоне чёрной обнажившейся земли. Лёшка присел на корточки, дотянулся рукой до маленькой блестяшки, напоминающей пуговицу, и вдруг с удивлением и восторгом обнаружил, что это была звёздочка – да, та самая звёздочка, которая в Великую Отечественную войну красовалась на пилотках, фуражках и шапках-ушанках наших солдат.
Лёшка пришёл в неописуемый восторг. Для мальчишки Лёшкиного возраста найти такой трофей было немаловажно. Будет чем ответить Петьке, подумал Лёшка. Отец Петьки был военным моряком, и тот постоянно приносил в школу и хвастал перед одноклассниками и не только то морским компасом, то бескозыркой, а однажды даже притащил самый настоящий морской кортик, который, кстати, чуть не выменял на черепашку, которую обещал ему Пашка. Правда, Петьке потом очень сильно досталось от отца, так как тот был, что называется, ни сном, ни духом, что сынуля так распоряжается отцовским имуществом, тем более что даже брать кортик без спроса и выносить его из дома Петьке, разумеется, никто не позволял. И вот теперь удача сама шла Лёшке в руки. Ведь все те вещи, которыми хвастал Петька, были отцовскими. А Лёшка сам нашёл настоящую солдатскую звёздочку, не выменял, не взял у кого-то, чтобы пощеголять перед ребятами, а на самом деле нашёл на сырой чёрной земле в это7 казалось бы7 ничем не примечательное ноябрьское пасмурное утро.
А ещё Лёшка подумал о том7 что7 быть может, здесь скрываются и другие не менее важные находки, оставленные той кровопролитной, но священной для всего нашего народа войной. Несмотря на своё якобы шалопайство, Лёшка чётко осознавал всю важность тех былых событий, хотя между ними и Лёшкиным появлением на свет пролегли десятилетия. И этим своим осознанием Лёшка в огромной степени был обязан Марку Петровичу[1], или попросту дедушке Марку – деду закадычного Лёшкиного друга Фимки, с которым они были не разлей вода с первого класса, с тех самых пор, когда мамы привели их в первый раз в школу с огромными букетами гладиолусов.
Как обычно водится у мальчишек, дружба началась с самой обыкновенной потасовки, а попросту драки, итогом которой стали разбитые хлюпающие носы и разорванные новые костюмчики, купленные заботливыми мамами аккурат к первой школьной линейке. В чём был спор, с которого всё и началось, друзья сейчас и не вспомнили бы, в памяти Лёшки с того дня остался только удручённый мамин вид, когда она увидела всю эту неприглядную картину. Но главным, безусловно, осталось то, что с того самого памятного дня друзья стали как Винтик со Шпунтиком, всегда вместе: с удочками на пруд, к бабушке в деревню, в лагерь на Чёрное море… А ещё, как потом выяснил для себя Лёшка, у Фимки был потрясающий дедушка, деда Марк, как называли его наши друзья.
Марк Петрович был настоящим фронтовиком, ветераном Великой Отечественной войны.
В столь далёком для Лёшки и Фимки 1944 году он был призван в армию, служил в составе 39-й гвардейской миномётной бригады 2-го Прибалтийского фронта.
Деда Марк освобождал Прибалтику, свой фронтовой путь закончил в Латвии, был награждён орденом Отечественной войны II степени и юбилейными медалями.
А в мае нынешнего, 2015 года, в юбилей 70-й годовщины Великой Победы над гитлеровской Германией, Марк Петрович участвовал в Параде Победы на Красной площади 9 Мая. Фимка всегда гордился своим дедом. Многие Фимкины одноклассники с завистью смотрели на Фимку, когда тот под руку с дедом приходил в школу. Несмотря на свой почтенный возраст, Марк Петрович дал бы фору многим молодым. Высокий, стройный, подтянутый, в военной форме с медалями на груди – практически каждый мальчишка в Фимкиной школе мог бы только мечтать о таком деде. Но Марк Петрович был дедушкой Фимки, отчего последний пребывал в полном восторге. Итак, Фимка был горд таким дедом. А Лёшка был горд за друга. Марк Петрович много рассказывал нашим друзьям о тех далёких фронтовых днях, о боевых товарищах, о силе русского духа. Деда Марк любил часто повторять: «На войне только невозможное возможно». А затем с прищуром добавлял: «Это не я сказал, а наш великий генерал Михаил Скобелев». Для Фимки с Лёшкой деда Марк был настоящим примером чести, доблести, мужества, силы и славы российского духа.
