Сергей Дигол - Подлинные имена бесконечно малых величин
– Но это невозможно, – заерзал в кресле Дино Лаццари. – У меня самолет в Турин через пять часов.
Адриан хлопнул себя по бедрам.
– Тогда я не знаю, – сказал он.
– Скажите, – робко начал Лаццари, поняв, что молчание не решает проблемы, – а сколько такой ремонт может стоить?
– Я не специалист по царапинам, – пожал плечами Адриан. – Но по опыту и учитывая то, что ремонт производится силами авторизованного центра и в сжатые сроки, думаю, вся эта история обойдется вам, – он прищурился, будто вспоминая масштаб повреждений, – в пятьсот-семьсот евро. Не больше, это точно, – спешно добавил в ответ на отчаяние во взгляде итальянца.
– Как дорого, – сказал Дино скрипучим голосом и с ужасом понял, что у него снова заныл зуб.
– Так что? Сможете поменять билет?
– Может, есть возможность решить вопрос более оперативно и не так затратно?
Адриан тяжело вздохнул.
– Вы разбиваете мне сердце, – сказал он, грустно глядя в окно.
– Я вас очень прошу, – прошептал гражданин Италии и его глаза повлажнели. – Никто ничего не узнает, клянусь здоровьем мамы и трех дочерей.
Адриан снова вздохнул.
– Это незаконно, вы понимаете? – спросил он, глядя в глаза Лаццари.
– Очень прошу, – молитвенно сложил руки Дино.
– Мне придется пойти на нарушение. Скрыть повреждение, договариваться с автоцентром.
– Я вас никогда не забуду.
– Вот возьмут и уволят из-за вас.
– Буду молиться за ваше здоровье, клянусь.
– А, ладно, – махнул рукой, будто плюнув на все, Адриан. – Давайте деньги.
– Да благословит вас Господь! – суетливо полез в карман Дино Лаццари.
– Сто евро. И уходите поскорее, мне машину отогнать надо.
– Все понял. Спасибо, добрый человек! Да благосло…
– Быстрее, быстрее! – торопил Адриан, пересаживаясь за руль.
Он еще видел итальянца, ссутулившегося, благодарно кивающего и озирающегося по сторонам, пока сдавал задним ходом. Переключившись в первую передачу, Адриан понял, что никого, кроме обычных прохожих, проходящих мимо напоминающего большой киоск его рабочего офиса, не улице нет.
Итальянец исчез навсегда.
4. Анна
Она обещала себе не плакать, ей хватило слез за этот месяц. Месяц без его глаз напротив и каких-то три телефонных разговора, и все ради чего? Чтобы смотреть ему в глаза через мелкую решетку?
Анна уже свыклась с тем, что вынуждена жить страхом, надеждой, отчаянием и снова страхом. Никак не могла привыкнуть лишь к этому – к его глазам за мелкой решеткой. Может, она сама накликала беду, с самого начала решив, что ничем хорошим это не может закончиться?
Она держалась и срывалась в слезы – последнее исключительно в одиночку. Забивала себя работой, только бы не прочесть в глазах сослуживцев сочувствие, лишь бы не расчесывать зуд воспоминаний о том самом дне, когда ее муж сбил насмерть человека. Держалась Анна даже при адвокате, в последнее время – особенно при адвокате.
Сергея Флеймана она нашла по Интернету, адрес его адвокатского бюро высветился первым в поисковике. Анна не искала рекомендаций, ее тревожили разговоры, перешептывания за спиной, сочувствия и, кто знает, не злорадство ли? В конце концов, это ведь был несчастный случай, ведь правда?
– Уверен, все разрешится, – сказал ей адвокат Флейман при знакомстве. Лучшего она и не ожидала услышать.
Теперь он приходил, пожалуй, слишком часто, по два раза в неделю, и недавно Анна даже поймала себя на том, что думает о нем, как о члене семьи. Он все чаще уходил от нее с деньгами, и обдавая ее ветерком от хлопнувшей за собой двери, адвокат Флейман все сильнее раздувал в ее душе уголек надежды. Оставшись одна, Анна сворачивалась в клубок на диване, куталась в плед, плакала и улыбалась сквозь слезы, вспоминая, что адвокат ушел не с пустыми руками, ручаясь, что никому не позволит загасить тлеющей внутри нее огонек.
Срок предварительного заключения Виктору продлевали трижды, а единственное, что помнила Анна после суда и семи лет приговора, были руки Флеймана, которыми он взмахивал как крыльями.
– Беспрецедентный беспредел! – чуть ли не прокричал он ей в лицо. – Четыре из семи – за неоказание помощи?
– Но Витя пытался помочь, – борясь с комком в горле, сказала Анна, но адвокат лишь снова всплеснул руками.
В последний раз Флейман попросил денег, которых у нее не оказалось. Он, правда и не предоставил обычного объяснения, а на ее вопрос, что за проблему на этот раз попытается решить за ее деньги, непривычно замялся. Сознался он лишь после того, как она проявила настойчивость – видимо, также из-за ее необычности.
– Что? – возмутилась Анна, услышав правду. – Послушайте, но это личное. Кто вам дал право лезть в мои отношения с мужем?
– Меня попросил ваш муж. И, кстати, полезли совсем другие люди и с совсем другой целью – прервать ваши отношения.
Взгляд Анны излучал тревогу и недоверие.
– Но они не имеют права, – сказала она. – Нам же положено по закону. Вы сами говорили. Садитесь, что же вы.
Присесть Анна предложила Флейману уже в третий раз. Адвокат лишь помотал головой – он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку.
– Я сделал все, что мог, – сказал он. – Может, у другого специалиста что-нибудь получится?
– У какого еще специалиста? – с замиранием сердца спросила Анна.
– Ах, да, – наморщил лоб Флейман. – Вам, видимо, придется искать другого адвоката. Если хотите, могу порекомендовать пару коллег. Крепкие профессионалы, ничего не могу ска…
– Какие коллеги, Сергей? Вы что, нас бросаете?
Он сделал шаг навстречу ей.
– Это не я вас бросаю. Ваш муж, – веско сказал он, – это он дал отвод моей кандидатуре.
– Дал отвод?
– Попросту говоря, уволил. Что поделать, имеет полное право. Клиент всегда прав.
– Погодите, постойте! – засуетилась Анна. – Здесь какая-то ошибка. Мне надо поговорить с ним.
– Поговорить, конечно, сможете. На следующем свидании. Правда, не знаю, что это изменит. Начиная с завтрашнего дня я официально не являюсь его защитником. И не уверен, что возьмусь за этого клиента снова, даже если вы в чем-то сможете его убедить. Даже другие условия вряд ли привлекут меня.
– Мы же вам столько заплатили! – Анна была в отчаянии, Флейман же выглядел внезапно заскучавшим.
– Сегодня до вечера я предоставлю вам подробный отчет за весь период работы, – сухо заметил он. – В том числе о расходах.
С уходом адвоката в ее квартире поселилась ночь. По утрам Анна не распахивала штор, не включала телевизор, ужинала в полумраке и сразу ложилась спать. Сон не приходил, и тогда она плакала, промокала глаза подушкой, переворачивала ее, снова пыталась заснуть, плакала и снова переворачивала подушку уже подсохшей стороной вверх. Она стала бояться смерти. Его смерти и, пожалуй, впервые за девять лет брака. Даже когда стало ясно, что без помощи медицины детей им не завести и врачи сказали, что проверяться нужно им обоим – даже тогда возможный недуг Виктора не пугал ее. Хотя нет, бояться за жизнь мужа она стала раньше. В тот самый день, когда они приобрели эту чертову «Тойоту».
Автомобиль был неотразим. Серебристая «Тойота Авенсис» с ничтожным для пятилетнего автомобиля пробегом в сорок две тысячи. Пятиместный седан с огромным багажником – так, решила Анна, и должен выглядеть настоящий семейный автомобиль. Смущала лишь царапина на дверце, правда внизу, почти у днища, и то, смущала она одного лишь Виктора. Анна была счастлива. Настолько, что когда муж завел мотор, она не удержалась от восторженного вопля. Было ясно: в их доме поселилась Фортуна. Отдать девять тысяч евро за находящуюся в идеальном состоянии машину – не просто разумный выбор, но и счастливый случай.
Вопли радости Анна издавала все время, пока они совершали круг почета. Из двора спустились по улице Сахарова на Рышкану, потом, вдоль сквера Бориса Главана поднимались до верхней границы Рышкановского пруда, выехали на улицу Димо, чтобы влиться в одностороннее движение, которое их снова привело на улицеу Сахарова. Когда же Виктор высадил ее и уехал один – в супермаркет, за продуктами, – она едва не сошла с ума. С того дня она всегда засекала время, которое он был в пути. Уезжал ли из дома, или звонил, предупреждая, что выезжает с работу, и стоило ему выйти за рамки привычного расписания хотя бы на минуту, она впадала в панику и начинала ему названивать, пока он не отвечал.
Узнав, что муж сбил человека, Анна решила, что это нелепость и неуместная телефонная шутка. Звонил сам Виктор, жену назвал по имени, но на внезапные звонки в наше время не склонны полагаться даже самые доверчивые из женщин. Он решил над ней подшутить, грубо, несмешно, голосом, в котором звучала скорее усталость, чем паническая озабоченность. Положив трубку, Анна просидела еще минут пять, словно ожидая звонка с опровержением. Потом вскочила и в одном халате выбежала на улицу, где едва не попала под колеса такси, того самого, в котором добралась до места происшествия. В халате и, как оказалось, без денег.
