Николай Коротков - С трудом о прошлом, о былом. Очерки о жителях д. Верхние Таволги
КОСТОУСОВ – в д. Верхних и Нижних Таволгах фамилию носили крепостные крестьяне-старообрядцы.
МАТВЕЕВ – в Невьянском заводе (в написании Матвеевых) фамилию носили крепостные (в том числе старообрядцы).
МЕЛЬНИКОВ (МЕЛНИКОВ) – в Нижних Таволгах – крепостные крестьяне, Мелниковы в Верхнетагильском заводе – крепостные крестьяне (в том числе старообрядцы), в Верх-Нейвинском и Шуралинском – крепостные крестьяне-старообрядцы, в Невьянском – крепостные (в том числе старообрядцы), в Бынговском – крепостные крестьяне-старообрядцы.
НАЗАРОВ – в Бынговском заводе фамилию носили крепостные крестьяне-старообрядцы, в д. Верхних Таволгах (в написании Назаровых) – крепостныекрестьяне-старообрядцы.
Я тропою к кладам с обнажённой пришёл головою
Первым поселением раскольников был Благовещенский скит, расположенный в трёх верстах от Верхних Таволог и шести – от Бынёг, на правом берегу таёжной речки Светлый Ключ (в народе её зовут Светлой речкой). Места были глухие, труднопроходимые. Речка Светлая тогда и до 70 годов XX века соответствовала своему названию – омуты в речке глубокющие, а вода в них ледяная, даже в самое жаркое время. Берега её были не обрублены, а множество ключевин по берегам и из русла подпитывали и удерживали стабильный уровень воды. В войну, когда объёмы выделки шкур для пошива полушубков фронту были большими, то отмочку шкур этих осуществляли в Светлой речке. Стабильно холодная вода – это как раз самое то, что требовалось потехнологическимусловиям предварительной обработки сырья. Шкуры большими партиями на лошадях привозили из Верхних Таволог, в отведённом месте притапливали в воду и выдерживали по нескольку суток до готовности. Никто их в лесу не охранял, а случаев воровства никогда не было. Позже речка обмелела, и вода в ней помутнела. Кельи Благовещенского скита были обустроены у излучины, на правом высоком берегу, прямо по-над речкою. Тут же, чуть поодаль в лесу, располагалось кладбище. На левом берегу, напротив скита, из-под земли истекал (он живёт до сих пор) святой ключик. Святой – потому что он, с тех далёких времён, постоянно староверами освящался, а его вода особого вкуса, и, конечно, с целебными свойствами. Позже это место стало называться «Клады».
Благовещенский скит, как и все остальные, в период с 1735 по 1750 годы властями был разгромлен. Верующими это место посещалось регулярно для поминовения усопших прародителей и совершения обрядов.
Из скитников – обитателей скита – остались известными имена Ивана Фотеевича Мельникова и Ивана Пузанова (Иова). Похоронены они там же. Это было в конце XIX века.
Последними же из проживающих в этом ските были мать Елизавета и мать Февруса. По преданию, они появились из Пермской губернии, чтобы покаяться в грехах, обретённых ими в легкомысленной мирской жизни, да замаливать их. Намоленное сие место считалось благоприятным для изгнания бесов – исцеления одержимых. На протяжении многих лет 6 июля в Агриппинин день и Владимирской Иконы Божьей Матери крестным ходом приходили жители не только окрестных деревень, но и близлежащих городов. Цель поломничества – поклониться останкам праведников и помолится за умерших и погребённых здесь первопришельцев.
Таволожский старообрядец, 1930-е гг.
Мать Елизавета и мать Февруса возглавили Верхнетаволожскую общину, состоящую из 15 женщин. С этим названием община фигурирует в материалах переписи 1926 года. Нанимая работников, члены общины занимались хлебопашеством, разводили скот и птицу. Выращивали огородные культуры. Кстати, очертания огородных грядок отчётливо просматривались до 60-70 годов прошлого века, но затем всё было вытоптано пасшейся скотиной. Обитель просуществовала до 30-х годов. Сама тутошняя обстановка и атмосфера, свежий воздух, целебная вода ключика, а главное – постоянное моленье, помогали исцелять даже безнадежно больных. Заросшие, но видимые углубления на территории скита позволяют говорить, что это не что иное, как обрушенные погреба и голбчики, над которыми возвышались кельи и жилища. Вскоре после переписи обитель закрыли, а главенствующих – мать Елизавету и мать Феврусу – увезли в Свердловск, где их следы и затерялись.
Старообрядки из Верхних Таволог. Слева направо: Васильева Анна Гавриловна, Костоусова Прасковья Петровна, Короткова Анна Осиповна, Назарова Анастасия Михайловна
Никифоров Николай Гордеевич, настоятель невьянской старообрядческой часовни (справа)
В 60-е годы прошлого века безмолвный последний свидетель тогдашней жизни наших предков Благовещенский скит – Клады – был безжалостно и бессердечно разрушен.
Председатель колхоза, подпоив нескольких колхозников, отправил их на Светлую, чтобы сделать это чёрное дело, пообещав за исполненную работу дополнительное спиртное возлияние. Чувствуя безнаказанность, окрылённые и воодушевлённые обещанным, полупьяные посланцы восторженно совершили этот вояж. Обвязывая тросами строения, они с помощью тракторов растащили всё в разные стороны, давя гусеницам упавшие с иконостасов намоленные веками иконы. Иконы, уцелевшие от расправы, разбрасывали по кустам. Можно бы, конечно, теперь назвать имена «героев» – вершителей тех дел, но их на этом свете уже нет, а на том – Бог им судья… Народная тропа на Клады не заросла.
Сюда по-прежнему идут и приезжают прихожане, чтобы помолиться, помянуть усопших, напиться воды из источника. В настоящее время местные жители, как могли, облагородили то место, сделали через речку к ключику переход. По инициативе и при содействии местного подвижника Александра Ивановича Микрюкова были установлены три деревянных креста и сооружён навес от дождя. Сейчас над могилками проводятся моления. Приезжающие за водой тоже подходят, чтобы положить три поклона и почтить память погребённых.
Туман по низинам, цветы в травостое
Летним убранством пленят.
Волнений не скрою – приник головою, –
Таволги белой вдохнул аромат.
Землячка моя, малахитово-белая
Лабазниковый пьянящий настой.
Слеза умиления, глаза завлажнённые
Никак не подвластны натуре людской.
Пойма с излучиной. Взгорок в бурьяне.
Ни полюшка нет, ни жнивья…
Обрушенный голбчик, обросший фундамент –
Останки былого жилья…
Речушка. Родник. Благовещенский скит.
Погост моих предков без бюстов и плит.
Горбушки могилок, крестов вид печальный…
(К последней обители путь их страдальный).
Коварной судьбиной гонимы
Ревнители веры святой,
Двуперстьем – крестом осенимы,
В дикой земле обрели упокой.
Да! Вам бы жить века,
Речонка-жилка светлая
И ключ – родник святой!
Да не иссякнет ваш исток –
Водоворот живительный, хрустальный!
Усопшим (гордым праведным)
Благословляйте вечный упокой
Чистоголосьем перекатов,
Как молитвой поминальной.
Не мода-зов предков влечёт.
Я тропою к Кладам
С обнажённой пришёл головою,
Двуперстием трижды поклоны ложу
(Здесь прежде бывал и теперь захожу).
О наличии мест, где могли бы находиться скиты, можно говорить ещё и ещё. Не исключено, что скит был в верховье Светлой речки, у Старого выгона и в верховье речушки Фирсихи – левого притока Светлой. Через речку у Старого выгона (он так назывался в народе) уже позже проходила лесная дорога, по которой таволжане ездили на Гашени, Конёво и Реж. Что касается Фирсихи, то там, на правом её берегу, у Курицыного бугра до 50-х годов просуществовала избушка, именуемая «Иконниковой». Названа она так, видимо, по фамилии последнего её обитателя – Иконникова. Причина проживания здесь этого человека не известна. Может он охранял быньговские покосные угодья?! Известно, что он держал много кроликов, которые, размножаясь, разбегались по лесу. Их, не пуганных, втихаря у него подворовывали таволожские подростки и, поймав, жарили на костре или уносили домой. В обоих местах, то есть на Старом выгоне и на Фирсихе, просматривались останки былого жилья человека.
Ниже, в полукилометре от слияния Светлой с Таволгой, есть место, называемое в народе Колногоровская заимка или ещё «Старица». Искусственно возведенные там насыпи и планировка местности также свидетельствуют о наличии тут в прошлом человеческого обитания. Не оставляет сомнения место, где текла река Бунарка (пересохший теперь правый приток). Кладбище XVIII века на левом берегу, где ещё в 1960-е годы отчётливо просматривались холмики могилок, а на некоторых лежали подгнившие, упавшие, но с сохранившейся верхней частью кресты. Заросшие травой углубления от обрушенных погребов свидетельствуют о наличии тут скита. Поскольку скитники захоронения производили неподалеку от проживания, то это является дополнительным тому подтверждением.
