Максим Малявин - Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез
Это дежурство на спецбригаде было относительно спокойным. Съездили на пару вызовов, успели обсудить политическую обстановку и привычно помянуть к ночи Минздрав, обменялись свежими анекдотами, и тут зазвонил телефон. Денис Анатольевич снял трубку и привычно поинтересовался – ну, мол, что у нас плохого? Звонила женщина, которая сообщила что ее муж, как неожиданно выяснилось, – Барак Обама. Денис Анатольевич извинился – мол, не признал сразу, миссис Мишель, мол, богатенькой будете. Давно в наших краях?
Выяснилось, что давно. Вот только сорок четвертым президентом Соединенных Штатов супруг ощутил себя недавно. Вчера, если точнее. До этого он целый месяц переживал за мировой экономический кризис, отслеживал биржевые котировки и фондовые индексы, даже спать перестал. Очень сетовал на дефицит бюджета.
Жена, как могла, пыталась его успокоить – мол, ты-то тут ни в чем не виноват. Это все Америка куролесит: понабрали, понимаешь, кредитов, живут в долг, а в итоге весь мир колбасит не по-детски. Мужик слушал, качал головой, мрачнел. А вчера вдруг заявил – дескать, так дальше жить нельзя, надо что-то с этим делать. Я, говорит, как президент, чувствую громадную ответственность за судьбы планеты.
Супруга осторожно возразила – мол, с какого дуба ты рухнул, благоверный? Президент – вон он, в телевизоре. Тьфу ты, в Кремле, то есть! На что муж сказал, что вынужден ей открыться. Дескать, Барак он на самом-то деле. Обама. Здесь находится с ни разу не официальным, но вполне себе дружественным визитом. Глубоко инкогнито. До сего дня. Теперь время действовать открыто, жестко и эффективно. А то вишь что его подчиненные учудили? Пора объединяться с Россией!
Жена осторожно спросила – не предстоят ли переговоры с российским президентом? А то ей и надеть-то нечего по такому случаю. Нет, ответил супруг, такие дела решаются иначе, раз политика зашла в тупик и экономику с собой прихватила. Сейчас, наведу порядок в сенате – и сразу обратно. «Ты в сенат прямо так вот и пойдешь? – спросила жена. – В трусах и с молотком? Пешком в Америку?» «Имидж ничто, – возразил муж. – Направление и расстояние – тоже ничто. Был бы молоток, а сенат найдется». И был таков.
Рассказав Денису Анатольевичу эту историю, дама попросила разыскать мужа и применить к нему санитаров, дабы не допустить международного скандала. Денис Анатольевич пообещал что-нибудь придумать. Потом позвонил в полицию и сообщил, что в таком-то районе очень высока вероятность появления мужика в трусах и с молотком. Так что, если вдруг ваши патрульные его встретят – пусть примут аккуратно, американский президент ведь, как-никак. Судя по звуку, трубку на том конце провода уронили под стол. Потом упали туда сами. Потом спросили, всегда ли на спецбригаде так весело или же это день такой особенный. Потом пообещали помочь.
Так что ждем господина президента в наше серьезное государственное учреждение. С деловым визитом. Где-то на месяцок.
Бой с тенью
Шаловливые ручонки менеджеров от медицины понемногу забираются все глубже ей в карман. После Нового года скорая может лишиться кардиологических бригад, а там, как поговаривают, дело дойдет и до нашей барбухайки. То есть не только конкретно до нашей, а до психбригады как таковой, в масштабе страны. Ну а пока этого не произошло, вот вам очередная история от Дениса Анатольевича.
Илья (назовем его так) наркоманом себя не считал. Наркоманы – они больше по героину торчат. Или «крокодил» бодяжат. Ну или крэком балуются, кто побогаче да побогемнее. А чай – разве же это наркотик? Нашел в Инете продавца, закинул денег, получил координаты закладки, поехал за тайником – прямо «Сталкер», только без монстров, аномалий и стрельбы. Курнул через бульку – и расслабляешься. И чего наркоконтроль так переживает?
С последним чаем что-то пошло не так. То есть поначалу все было как обычно: пошел, нашел, пришел, курнул. А вот расслабиться не дали.
Обнаружив рядом с диваном пару невысоких мохнатых человечков, Илья поинтересовался, уж не хоббиты ли они. Те возмутились – дескать, вах, как ты мог так о нас подумать! Мы ваххабиты, а не хоббиты! А ты – однозначно трофей. И заспорили между собой: кому достанется голова, а кому фаберже.
Не сказать чтобы Илья сильно дружил с головой, но отчего-то она вдруг ему показалась очень нужной самому. Почти как фаберже. Поэтому боевые действия начались буквально через минуту. Как только топор, этот совершенно необходимый в отечественном быту предмет, был извлечен из кладовки.
Уконтрапупив парочку коллекционеров, Илья мстительно сложил их головы в одну кучку, а фаберже – в другую. И тут началось. Ваххабиты лезли отовсюду. Они ныряли в окна. Они просачивались через вентиляцию. Они диффундировали сквозь закрытую дверь. Они выглядывали из шкафа, висели на люстре, прятались за телевизором. Но Илью было уже не остановить.
Объявив противникам, что им не повезло нарваться на блюдуна иных религиозных ценностей и собственной анатомической целостности, он принялся блюсти направо и налево.
Мать Ильи некоторое время с ужасом созерцала бой сына с тенью, точнее, с интерьером отдельно взятой квартиры. А когда он начал складывать обломки в две кучи, приговаривая «головы – сюда!» и «яйца – сюда!», пошла звонить в скорую. Прибывших орлов Илья строго спросил (не выпуская топора из рук, естественно) – уж не ваххабиты ли они случайно. Денис Анатольевич успокоил парня, заявив, что они не случайно не ваххабиты. Они принципиально не ваххабиты. Более того, они – летучий мультиконфессиональный отряд по борьбе с радикалами и всякой нечистью.
Илья показал трофеи. Окинув взором подготовленную к новому ремонту квартиру, Денис Анатольевич предложил прокатиться за наградой. Мол, есть тут один пункт приема расчлененки, крокодильчиков и зеленых человечков…
В приемном покое наркологии Илья смекнул, что что-то тут нечисто, и ушел в глухую несознанку. Доктор хотела было попенять Денису Анатольевичу на излишнюю прыткость в борьбе с необъяснимым, но положение спасла мама Ильи. Она достала из кармана сотовый телефон и показала видео батальной сцены «топор против интерьера».
– Вы специально снимали? – удивилась доктор.
– Да, – вздохнула мама. – Когда он начал покуривать, я поняла, чем это кончится. А у знакомых такие случаи уже были. И потом эти засранцы не помнят и, главное, не верят, что творили! И вы тут, в наркологии, не верите. В отличие от психиатров, но к ним-то таких не возят почти. Вот и приходится родным все документировать.
Ой, где был я вчера…
Судебно-психиатрическая экспертиза интересна уже тем, что после прочтения материалов очередного дела порой возникает легкая оторопь и появляется масса вопросов. Например, как можно было умудриться настучать назойливому соседу тапком по голове, чтобы тот скончался? Причем не от огорчения, а от полученных травм? Или, например, – почему за двадцать эпизодов краж уже третий раз подряд дают только условный срок? Прямо фантастический детектив какой-то.
А эта история, например, была бы хороша в плане антиалкогольной пропаганды, но, положа руку на сердце, – кто из нас учится на чужих ошибках?
Виктор (допустим, его звали так) алкоголиков не уважал и мнил чуждым себе элементом. Алкоголики – они у киосков пасутся да по аптекам блындают, фанфурики со спиртом покупают. Запоями пьют, гады. Он же запоев за собой как-то не замечал. Пивка после работы, водочки по праздникам, коктейль-другой под настроение – вот и все, и никакой аддикции. Нет, бывало, конечно, когда нет с утра той свежести. Раз или два случалось, что жена и тесть на него обиженно молчали после вчерашнего, и тогда приходилось собирать анамнез, чтобы понять, почему сегодня его никто не любит, но обзывать такое алкогольным палимпсестом – это слишком.
Наверное, не надо было ссориться с тестем по пустякам. Скорее всего, полировать обиду пивом тоже было глупо. И уж точно лишними были те восемь банок «Яги» после полторашки пива. Или все же девять? Нет-нет, решение помириться пришло на пятой, а три пошли вдогонку, для храбрости и убедительности, девятая уже не влезла бы.
Очнувшись, Виктор удивился: а почему не дома, а в полиции? И почему во рту словно стадо скунсопотамов потопталось? А главное – откуда такое восхищение во взорах полицейских?
Оказалось, что провал между последней (так восьмой или все-таки девятой?) банкой коктейля и полицейским участком был богат на события. Некто, с виду вылитый Виктор, допустил столкновение себя, как пешехода, с припаркованным на тротуаре автомобилем. Рассказать водителю всю горькую правду о том, кто так паркуется, возможности не было, за отсутствием слушателя. Поэтому беседу Виктор вел с машиной. Точнее, монолог: транспортное средство старалось не перебивать.
Сочтя молчание за признание неправоты, Виктор попытался открыть машину, чтобы вручную оттолкать с тротуара и припарковать, как положено вежливому и грамотному автомобилисту. Пришлось, правда, разбить стекло, но это такие мелочи. Устав от усилий, парень сел в салон, прикурил. Полюбовался на огонек зажигалки. Потом вгляделся в него повнимательнее. Потом достал из бардачка какие-то бумаги и развел костер, а сам вышел полюбоваться. Занялось знатно.
