Татьяна Трубникова - Знаки перемен (сборник)
– А что ты еще слышишь? – не выдержал Салман.
– Я не слышу. Я вижу. Сакли высотой с гору. Хотя нет… Слышу… Какой-то высокий свист…
Однажды Салман ворвался в дом друга, как вихрь. Ему вообще были свойственны резкие, стремительные движения.
Асланбек поднял на него спокойные глаза.
– Великий день! – как всегда немного по-книжному воскликнул Салман. – Собирайся. Нас берут в школу. А потом в отряд.
Их провожал весь аул. Но Асланбек не видел никого вокруг себя. Даже мать и Кусаму. Он видел только горы. Теперь он увидит, что скрывает эта вершина. И вот эта… Он вспомнил, как ребенком ему казалось, что то, что он видит – статичная картина. Данная раз и навсегда. За этой горой ничего нет. Потому что ничего и не может быть. Много позже он мог бы сказать, что это – задник, декорация к спектаклю, в котором он – главное действующее лицо. Но есть еще мать, вок стаг Рашид, весь аул, братья и сестры, Шамиль…
А сейчас такое нетерпение охватило его, что он не хотел оставаться рядом с родными ни одной лишней минуты. Скорее… Скорее… Его детская мечта стояла на пороге своего осуществления… Мать и все остальные оценили его поведение, как желание идти в бой. Старики понимающе тихо переговаривались. Но никому не дано было понять, что творится в душе четырнадцатилетнего юноши…
Он знал, предчувствовал, что разочаруется. Равнина – это просто скучная открытая поверхность, которая просматривается на многие километры. Зато родные горы смотрелись отсюда гораздо величественнее. «Что же за сакля размером с гору?» – словечко, такое странное чужеродное словечко просилось на язык, но никак не складывалось…
Их провезли через разгромленный город. Еще издали они увидели густой черный дым, шапкой висевший над ним. Асланбеку и Салману сказали, что город был когда-то очень красивым. Руины. Выгоревшие остовы высоких зданий, как скелеты доисторических животных, смотрели мертвыми окнами… Пахло гарью и трупным смрадом от дохлых собак, лежащих вдоль дороги.
Зачем их везли через город? Чтобы они воодушевились против гяуров? Асланбек ничего не понял. И не чувствовал ужаса и ненависти. Он просто с жадностью голодного поглощал новые горизонты, которые видел. Пожарища и руины, искореженный металл и какой-то особый запах опасности и смерти – каким бы страшным не был, был для него внове. Улицы – зловеще пусты. Не верилось, что тут вообще может быть кто-то живой. Асланбек, во всяком случае, думал, что кроме них никого в городе нет.
Но им сказали, что вот тут рядом, на соседней улице, затаились гяуры. А их машина прошла прямо у них под носом.
Салман бормотал молитву.
Зачем их везли через город? Все равно приехали они в другой горный район.
Место было заброшенное. Но когда-то здесь была какая-то жизнь. Вот только Асланбек не мог понять, кто тут жил. Стояли простые деревянные корпуса. Всего их было семь. В них были оборудованы казармы. Между корпусами было заасфальтировано небольшое поле. Посредине стоял высоченный десятиметровый шест. Небольшие круглые участки земли были ограничены бордюрчиками. На краю заасфальтированной площадки стоял небольшой постамент. На нем ничего не было. Вокруг валялись расстрелянные осколки белого мрамора. Но самое интересное Асланбек увидел, когда отодвинул доски, сваленные за самым дальним корпусом. Там на простой приклеенной бумаге размером примерно метр на полтора были намалеваны дети. Они делали странный жест рукой, как будто готовясь защитится от удара, а шеи их змеей обвивали красные тряпки…
День начинался рано. С шести утра, не позавтракав, они учили арабский язык, штудировали Коран. Мулла разъяснял им, как правильно понять то, что там написано… Асланбек думал, что можно понять и иначе… Он смотрел на Салмана. Тот слушал, широко раскрыв глаза. Похоже, он все принимал, что внушал им мулла. «Значит, все хорошо», – подумал Асланбек. «Все правильно». Его только мучил вопрос: «Кто эти дети с рисунка?» Но, сам не зная почему, спросить на решался. Даже Салману ничего о них не сказал. Не зря же их запрятали! Временами его тянуло еще раз посмотреть на них. У них были счастливые, одинаковые, как у близнецов, лица. И еще Асланбеку все время казалось, что он их всех уже где-то видел… А иногда – даже ужас продирал по спине – ему чудилось, что он сам стоял вот так же и защищался согнутой рукой…
Всего в семи корпусах их было около ста человек. Обучали их двадцать преподавателей. Для учителей арабский был родным языком. Правда, двое-трое были афганцами.
Салман, как лучший ученик, уже знавший арабский, близко подружился с одним из преподавателей. И тот рассказал ему, что их школа – не единственная. Есть еще шесть таких. Разного назначения. И сказал, что за выдающиеся успехи в изучении ислама готов порекомендовать его в особую, самую элитную из этих школ, где готовят специально будующих духовных лидеров. Со временем он сможет стать выдающимся человеком. От его слова и фетвы будут зависеть судьбы многих и многих таких мусульман, как те, что учатся сейчас здесь.
Салман отказался. Он подумал, что тогда наверняка разлучится с Асланбеком. Он сказал:
– Я всего лишь хочу постичь сущность Аллаха.
– Ну, это ты сможешь и здесь, – чуть презрительно усмехнулся учитель.
Завтрака не было. В двенадцать был обед. После начиналось самое интересное. Их учили самим делать мины и бомбы. Учили, какая сила разрушения соответствует тому или иному заряду. Потом были обязательные стрельбы. Вот тут уж не было никого, равного Асланбеку.
– Снайпером будешь, – обещали ему учителя.
Асланбек думал, что быть снайпером ему будет легче всего. Не убивать человека, а поражать цель.
Ученики взбирались на крутые склоны гор, ориентировались на местности, делали огромные маршброски, выматывавшие все силы… Без воды и без еды. Во время одного такого броска двое учеников просто пали замертво, как загнанные лошади. Но никому за это не влетело. Рабочий момент. Юный Асланбек был неутомим. Учителя, многое видевшие, поражались его выдержке и силе. Он и Салман были самыми молодыми в отряде. Группы формировались по пять человек. В том же составе им предстояло и воевать. Чтобы оказаться в одной группе с другом, Салман сделал все, что мог. Ему это удалось. Друзья праздновали свою маленькую победу.
К огромному их удивлению, в лагере были и женщины. У них была своя маленькая группа. Чем они занимались, никто не знал. На маршброски их, во всяком случае, не выводили.
Асланбек старался запомнить все тонкости и хитрости, которым их учили. Он слушал очень внимательно, понимая, что в дальнейшем его жизнь и жизнь его друга может зависеть от того, запомнит ли он все или нет. Асланбек не вел тетради, как другие ученики. «Вы записываете, чтобы забыть», – говорил он. Салман был куда легкомысленнее. Если предмет его интересовал, он был внимателен, а если наводил скуку – никак не мог сосредоточится. Его мысли тогда были об Аллахе и о том, как можно приблизиться к праведности и угодности ему. Он должен понять, как мусульманин может стать достойным любви Аллаха! И вот однажды, когда Асланбек ловил каждое слово о том, как ориентироваться по звездам, Салман вдруг сказал:
– Я пришел сюда умереть. А ты?
– Что? – не понял Асланбек. – Подожди, интересно…
Обучение стремительно двигалось к концу, а Асланбек так и не узнал, кто такие одинаковые дети, нарисованные на доске и спрятанные за дальним корпусом.
Однажды всю школу выстроили на асфальтовой площадке. Кого-то ждали. И вот из-за поворота горной дороги показался черный «мерседес». За ним ехали другие дорогие машины. Они выглядели здесь столь же необычными гостями, как колонна бронетехники на современном Монмартре.
Над каждой машиной развевался зеленый флаг с изображением оскалившегося волка.
Из первого автомобиля вылез невысокий мужчина. Ростом он был не выше Салмана. Асланбек сразу понял, что этот мужчина и есть главный. Он сказал, когда иссякли все приветствия:
– Братья! – он покосился на нескольких женщин, стоящих за спинами учеников-мужчин. – Братья! У вас сегодня важный день – день, когда вы заканчиваете нашу школу. Кроме простых умений – стрелять, прятаться и ориентироваться в горах, вы узнали искусство подкупа, диверсий, распространения слухов в эфире, как сеять растерянность и страх, как убивать и умирать во имя Аллаха. Те, кто продал Аллаха, должен умереть. Убивайте их без жалости, как и тех собак, которые пришли захватить нашу землю. Захватывайте военных в заложники и убивайте.
Лицо говорящего стало свирепым почти до отвратительности. Он сделал паузу. Асланбек слушал и вспоминал счастливых близнецов-детей. А если спросить у главного? Он-то должен знать. Но юноша промолчал.
– Ваша школа не предназначена для государственных дел, но в жизни бывает всякое… Если удастся попасть во властные структуры врага… делайте все, чтобы развалить их. Они коррумпированы, их спонсирует местная мафия… Так будьте главными в этих мафиях!
