Нина Еперина - Анна
Анна сидела на кровати совершенно опустошенная и после молитвы, и после слов, которые только что прозвучали в ее адрес. Она была для них не человек, а средство зарабатывания денег. Она была сейчас для них самая настоящая ПРОСТИТУТКА!!! Низшее существо с самого дна человеческого общества, которых они знали в своих портовых кабаках. Им было глубоко наплевать на ее генетические корни, ее маму, вместе со всем ее вокалом, на все семейство Бартолини, веками добивавшегося высокого места в человеческой иерархии. На генный фонд ее отца, не последнего чиновника немецкого государства, имевшего два высших образования. На ее вокальный дар певицы с четырьмя с лишним октавами, и количеством арий переваливших за триста, включая ее выступления по главным площадкам мира и в Главном Оперном Театре Мира – Ла Скала! И ничего с этим поделать в эту минуту времени было нельзя.
Выбора было только два: один – выбросить свое тело за борт, а второй – напиться до бесчувствия вина и ничего не понимать, что с ней происходит! А раз так, пускай лучше напоят ее вином, чтобы она ничего не видела и ничего не понимала! Так для нее будет проще….
– Хорошо. Принесите мне вина и только потом…, через полчаса или позже. Это моя единственная просьба. Да. Лучше если они будут по очереди, и с интервалом. Не все сразу. А то я не выдержу и умру от ужаса, мерзости, грязи и брезгливости….
Та ночь прошла тоже, как в тумане. Напившись вина и потеряв ориентиры, Анна отпустила свои внутренние тормоза и постаралась почаще проваливаться в сон….
Так прошло ещё целых три дня. Все эти дни какие-то люди подъезжали на катере, уезжали обратно, поили Анну вином, сами пили и орали на палубе песни, несколько раз заставляли Анну петь им арии или песни, а некоторые отчаянные даже купались, несмотря на то, что была уже осень и вода в океане оказалась очень холодной.
Как-то, во время такого купания, Анна стояла на палубе яхты, и ей так захотелось взять и выброситься своим красивым телом в эти холодные, темные и глубокие воды, а потом достать до черной глубины дна, улечься на бочек, и уснуть там, чтобы навсегда прекратить ту душевную муку, которая бушевала у нее в груди….
«Турок», как почувствовал это, и успел оттащить Анну от края, а потом нахлестать по щекам и затолкать в каюту. Анна рыдала без остановки почти час, облегчив напряжение внутри себя, чтобы опять напиться вина и опять потерять все рычаги управления над собственным Я….
Иногда она выныривала из тумана, смотрела на окружающий ее мир, ужасалась происходящему с ней и опять погружалась в туман небытия….
Глава тридцать девятая
Смертельный ужас
Утреннее солнышко светило ласково и само радовалась теплу, которое посылало на землю людям, а Анна сидела в шезлонге совсем опустошенная, одинокая и брошенная всеми своими любимыми и друзьями. На душе у нее в голос выло от тоски и потерянности. Все ее прекрасное тело тоже ныло и болело! Суставы выламывало и хотелось немедленно что-то сделать! Хотелось оторвать от тела руки и ноги и выбросить в океан. Солнышко ее совершенно не радовало. Может это был «отходняк» или «ломка», как зовут такое состояние наркоманы, потому что она уже поняла, что ее элементарно посадили на наркоту!
Анна с ужасом поняла, что стала настоящей наркоманкой, раз у нее появилась «ломка»! Это самое страшное, что могло с ней произойти в этом огромном мире людей! Стать наркоманкой, это не та судьба, которую она себе хотела когда-нибудь! Даже тогда, в ранней молодости, в том сумасшедшем лесу, на той поляне, это были только игрушки, которые не привели к привыканию! Все прошло очень быстро и не оставило в ее теле никакого желаний на курнуть или ширнуться!
А сейчас? Сейчас у нее так ломает руки и ноги, позвоночник, все тело, что организм требует поправки и что-то принять внутрь! Но тело, это не самое главное! Самое главное и страшное это ее ребенок! Он что, тоже станет наркоманом? Боже, Боже! Господи! За что же ей все это? За что она сидит вот здесь, на палубе этой яхты, это все-таки что, наказание или воспитание? А если наказание то, за что? За Питэра? А если воспитание, то, что хотят Высшие Силы воспитать в ней или из нее? Хотя Питэр всегда говорил ей, что ни один человек не окажется не на своем месте, если ему это предназначено. Значит, ей предназначены такие страшные испытания? Или наказания? И за что эти страшные наказания? Испытания не могут быть страшными до ужаса, значит, это все-таки наказания! Потому, что куда уже может быть страшнее!!! Стать наркоманкой и проституткой!!! Господи!!! Боже, Боже….
Нужно было поплакать, но слез, почему-то, не было. В ее душе ничего не было. Ни слез, ни раскаяния, ни чувств, даже к своему крошечному ребенку. Только одна тоска! Тоска Скорпиона! Она сковала ее душу, сдавила грудь и не впускала кислород. Может быть, последние события ее жизни слишком быстро и каскадом наваливались на нее?
Смерть Питэра, нашествие полиции, тут же суд и злые глаза родственников! Не успела Анна прийти в себя, как дедушки напугали перспективой ужаса, не прошло и два дня, как Анна оказалась на яхте и сидела сейчас на шезлонге посреди бескрайнего океана, овеваемая чистым кислородом, обдуваемая теплым, утренним воздухом и не могла вздохнуть полной грудью! Ей не хватало кислорода! Она задыхалась не только от отсутствия воздуха, она задыхалась от полного и страшного одиночества! Одиночества ее Души! Боже, Боже, что же Ты делаешь? Господи!!!
На палубу вышел сонный одноглазый. Он отбросил прядь волос со лба и стал виден второй его глаз.
– Ах! Мадам! Вы уже выспались? Можно будить клиентов? Или начнем с меня? – и, виляя бедрами, как уличная девка, он стал медленно приближаться к Анне, подошел и вывалил на ее обозрение свой висячий член.
– Надо меня возбудить! Видишь? Не работает!
Он стал вразвалочку подходить к ней, захватив рукой свой член на виду у Анны. Ей вдруг стало так мерзко и противно, так очумело отвратительно и невыносимо, так остудно и холодно внутри себя, в груди, что выдерживать издевательства дальше она уже не смогла! Она подняла обе ноги, уперлась одноглазому в живот и из всех сил бросила в конец палубы. Он закувыркался прямо через голову, мелькнув раскинутыми в разные стороны руками, голыми и грязными подошвами ног и стукнулся виском о какой-то штырь. Наступила мертвая тишина на всем океане, так показалось Анне!
Одноглазый, раскинув руки, затих и вообще перестал подавать признаки жизни. Анна страшно испугалась за него, но больше за себя. Она подскочила, бросилась к одноглазому и приложила пальцы к его шее. Пульса не было, а из виска вытекала тоненькая струйка крови. Он не дышал и не шевелился!!!
Анна стояла, ошарашенно гладя на лежачего, полуголого бандита, похожего на выброшенного на палубу большого осьминога с множеством щупалец, так странно лежало его тело с руками перекрученными, как щупальца и понимала, что это ее собственная смертушка, самая настоящая, вот сейчас пришла за ней! Спина опять немедленно вспотела от страха.
Она осмотрелась по сторонам. На палубе не было никого. Тогда она подхватила тяжеленного бандита подмышки и потащила к краю палубы. Она понимала, что если вот сейчас кто-то выйдет на палубу и увидит то, что она делает, Анна тут же выбросится за борт вместе с этим бандитом! Сама перевалит его через борт и прыгнет следом, потому, что такая жизнь, которую ей организовала Судьба, ее больше не устраивает. Пускай лучше пучина морская поглотит ее навсегда в свои прохладные воды! Навсегда! Вместе с ее ребенком! Нав-сег-да!
Она, упираясь босыми ногами изо всех сил в пол палубы, подтащила одноглазого к краю борта и перевалила его в воду. И у нее это получилось! Тело сделало бульк, перевернулось мордой вниз, мелькнуло голым задом и тихо пошло на дно, растворяясь в воде и пропадая, отсвечивая белым телом, как потухающий фонарь…. Точно так же, как пропадала Анна в темных водах океана в своих снах, исчезая, как будто ее и не было.
Она стояла и смотрела в воду, и вода манила ее прыгнуть следом, но какая-то чуть теплая надежда внутри ее сознания говорила, что выход найдется! Тогда она быстро поднялась и внимательно осмотрела штырь, об который ударился бандит, но крови на нем не обнаружила.
Анна вздохнула вздохом вольной женщины, как будто в нее только что влили жидкий кислород, и ей стало чем дышать! Она пошла и опять уселась в шезлонг, как ни в чем не бывало. Как будто она только что не убила человека! Человека? Или не человека?
Настроение резко подскочило! Анна закрыла глаза и погрузилась в нирвану, как ее когда-то учил Питэр! Она расслабилась, но ум ее продолжал работать и анализировать ситуацию независимо от ее желания. Просто все произошло так быстро, что, успокоившись и посидев в полной релаксации несколько минут, Анна поняла, что внутренне это событие ее никак не зацепило в отрицательном плане. Наоборот! Внутри себя она обрадовалась и как бы укрепилась! Оказывается, с ними можно бороться!
