Елена Лебедева - В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»
Потом взяла в руки спичечный коробок и аккуратно поднесла зажженную спичку к верху трубки, получившейся из бумажного пакетика. Он нехотя загорелся. Она начала обратный отсчет: «Пять, четыре, три, два, один. Старт!» В этот момент, когда от бумажной трубки осталось только тонкое колечко, оно невероятным образом взлетело вверх – точь-в-точь, будто настоящая космическая ракета. На блюдечко упало несколько кусочков пепла.
– А вы не верили, – засмеялась она. Она достигла поставленной цели – все были потрясены.
Первым заговорил Самуэль. Его вопрос заставил ее еще больше рассмеяться.
– А повторите, пожалуйста, – вежливо спросил он, – какие слова нужно произносить перед тем, как поджигать, чтобы фокус получился.
Она сначала подумала, что Самуэль шутит, но, увидя открытый блокнот и приготовленную для записи ручку, серьезно повторила:
– Неон, дефис, трэвэл, точка, ру.
– Спасибо, – ответил он и аккуратным почерком записал заклинание в свой блокнотик.
– А что такое «неон трэвэл»? – поинтересовался Ален.
– Это название сайта моего туристического агентства в Тарасове.
– А, – протянул он, – тогда понятно.
Что ему было понятно, ей было совсем непонятно, и она уже не могла больше сдерживать смех. С ней вместе хохотали Женька и Владимир Ильич.
Закончив смеяться, профессор сказал:
– Вот, Женька, теперь ты понимаешь, какая важная наука физика. Вы, уважаемая, наверное, физфак заканчивали?
Владимир Ильич опять оказался прав. Как она всем говорила, в прошлой жизни она была радиофизиком. Было это недолго, но интересно.
Они вышли из кафе и решили прогуляться по набережной. Дети унеслись вперед, а они с профессором неспешно шли вдоль озера мимо дорогих отелей, ресторанов и бутиков.
– Погода-то какая славная сегодня, – произнес с упоением Владимир Ильич.
– Да, уж точно, не то что в России, – согласилась она.
– А чем вам у нас погода не нравится? – искренне удивился Владимир Ильич.
– Вы что, издеваетесь? Я, правда, иногда не понимаю, когда вы серьезно говорите, а когда смеетесь надо мной. Этот холод зимой, кучи снега – приходится скакать между сугробами. Это ведь только в Москве снег убирают, а у нас в Тарасове в конце зимы такие сугробы, что одноэтажных домов с дороги не видно, только девятиэтажки, и то начиная со второго этажа. Гололед, мороз двадцать градусов! – выпалила она за одну секунду.
– Ну, продолжайте, продолжайте, голубушка, вы уж все свои претензии к погоде выскажите. Это полезно с психологической точки зрения.
Она совсем опешила.
– А что, вы так не считаете? – спросила она профессора.
– Как же вам объяснить, голубушка… Это совсем неважно, что я считаю, а что нет. Если исходить из чистой теории, то я с вами абсолютно согласен. Погода в России далека от идеала. У нас в Питере, может, нет таких холодов, но поверьте, сильный ветер, влажность и мороз десять градусов – это холоднее, чем сухая безветренная погода и двадцать градусов мороза. А если принимать во внимание солнце, то настроение будет лучше у жителей Тарасова, чем у моих земляков в Питере.
– Да и я про то же. Вот здесь же, в Швейцарии – рай: горы, солнце!
– Вы меня абсолютно не поняли, уважаемая. Я сказал, что теоретически погода в России плохая. И все наши граждане поголовно мечтают о домике на море.
– На океане, – поправила она. – Ну, или в Швейцарии, например, на берегу озера.
– Это вы верно подметили. Но вот я вам задам вопрос: а что, вам совсем погода не нравится в Тарасове? Я был несколько раз в ваших краях. Город у вас интеллигентный – столько вузов, конференции всякие. И летом был. Ну такая у вас погода – прямо лето идеальное. Сухое, жаркое; не сравнить с нашим Питером. Прямо зависть берет. И Волга красивая, острова – только и отдыхать. Да и зима такая, какой она должна быть: и снег, и солнце, хочешь – лыжи, хочешь – санки! Я даже был у вас на горнолыжном курорте, недалеко от вашего города. Ну чем не Швейцария? А вы вообще зиму любите? – вдруг спросил он ее.
К ее удивлению, она никогда об этом не задумывалась. Да, она любила лето, и осень, и зиму. А весны в Тарасове не было. За три дня температура от минус десяти менялась до плюс двадцати градусов тепла. Жители переобувались, меняя зимние сапоги сразу на босоножки. И если еще вчера все спрашивали друг у друга: «Когда же будет тепло?», то уже на следующий день жаловались: «Ну и жара сегодня!»
– Вот видите, – заметив ее недоумение, проговорил профессор. – Не все так очевидно. Давайте я вам помогу. Зиму-то вы любите, просто длинная она, холодная и грязная. А по большому счету, настоящие неудобства длятся месяца два от силы, а в остальное время – вполне комфортно. Но вам-то мечтается, что вы будете каждый день у океана гулять и не устанете наслаждаться.
Так она примерно и думала. В который раз она поймала себя на мысли, что Владимир Ильич, должно быть, телепат.
– Да не читаю я ваши мысли! Как вы до сих пор не поймете, что это мысли и мои, и ваши, и других людей. Мы, в основном, имеем одинаковые мысли по вопросу погоды и жизни в России вообще. Только вам там, у океана, будет не хватать земли, города, людей, разговоров и еды нормальной. Проверено не раз: у всех возникает только один вопрос. Если это жизнь, то зачем? Работает это так: если, например, мы пришли в ресторан есть стейк, и нам не понравилось качество, то мы найдем другой ресторан, где повар готовит стейк идеально. Ну, может, чуть подороже обойдется.
– Что же в этом неправильного? – удивилась она.
– А то, что такой подход только и работает в отношении еды, а мы стараемся перенести ресторанный опыт на погоду. В России плохая погода? Значит нужно найти место, где она хорошая. А такого места не существует! На тропическом острове, конечно, зимы не будет, но будет постоянная влажность, проливные дожди семь раз в день и несколько ураганов в год с милыми женскими именами. Они превратят вашу жизнь в ад.
Дорогая моя, если вы изучите климат нашей планеты посерьезнее, то придете к интересному выводу. В Лондоне, как обнаружится, климат мягче, зима не такая холодная, но так там и лета нет – в июле очень часто бывает всего десять градусов тепла и дождь неделями льет. А если Турцию взять, то там зимой тоже плюсовая температура, но летом же сорок градусов жары и влажность. Оно, конечно, неплохо у моря в отеле лежать, но всю жизнь там жить – тоже радости мало. А ближе к экватору погода неплохая, только страны-то там какие. Ну, сколько вы проживете на острове? Не думаю, что долго. Да и вообще, вы учитывайте наводнения, землетрясения, засухи и пожары. Ну, еще не передумали переезжать? Кстати, длительность дня тоже нужно учитывать. На экваторе в шесть часов вечера солнце «выключается». а в Тарасове-то летом до одиннадцати светло, не так ли?
– В Европе-то тропических дождей нет. Вот в Женеве, например, тоже, скажете, плохая погода?
– О! В Женеве хорошая погода только два месяца весной и два месяца осенью, с ноября погода ужасна. Холодно, промозгло, серо. Бродишь, как ежик в плотном женевском тумане. Нередко дует «баз» – холодный сырой ветер, порой не прекращающийся от трех до пяти дней кряду. Болит голова, настроение – хоть вешайся. Однажды зимой я был свидетелем, как после ледяного ветра все покрылось коркой льда сантиметров пять толщиной. Улицы превратились в сплошной каток. В период «биза», по статистике, учащается число правонарушений, автомобильных аварий, случаев суицида, поэтому судебные инстанции при вынесении вердикта даже делают соответствующие поправки на этот период. В общем, стихийное бедствие. Такой климат связан во многом с тем, что Женева расположена в своеобразном тупике, окруженном с трех сторон горами и открытом только с севера, вдоль озера. Отсюда и влажность, и туманы, и частая дымка над озером, и такое влияние северного «биза», которому в этой котловине деваться некуда. Ну а летом по этой же причине жарко, влажно и душно.
Если брать Скандинавские страны, зимой ночь длится почти целые сутки. Еще хуже, чем в Питере, – закончил свой экскурс в мировую погоду профессор.
– Но зато потом белые ночи, – вставила она. – Так романтично!
– Романтики хоть отбавляй, только для жизни неудобно. А взять Москву, например: ни лета, ни зимы толком.
– Вас послушать, так у нас в Тарасове прямо уникальный климат!
– Именно к этой мысли я вас и вел. Вот скажите честно, какой период вам не нравится?
– Честно говоря, с конца января до начала марта.
– Вот видите, всего месяц-полтора.
– Но это тоже жизнь! Если лет на семьдесят умножить, немаленький срок получается, чтобы просто так из жизни вычеркнуть.
– Зачем вычеркивать? Можно путешествовать. Например, в те страны, где в это время погода хорошая.
– Как это так – полтора месяца путешествовать! А работать кто за меня будет?
– Еще спросите меня, где на это деньги взять, – рассмеялся профессор. – Знаете, я на это вам так отвечу. Если вы решите для себя, что хотите весь февраль путешествовать, все дела устроятся волшебным образом и вы сможете это себе позволить. Я уверен: в вашей жизни уже были такие моменты, когда все вдруг устраивалось само собой, без усилий. Да, кстати, вы мне так и не ответили, зачем вы сюда приехали вдвоем с такой толстой книгой!
