Юрий Запевалов - Уральские россыпи
Невооруженным глазом видно. И измерять не надо. Видно, что у него здесь, в Кабаке этом, место постоянное, закреплённое за ним место. Он сразу прошел к угловому столику, за которым сидели еще двое. Тоже таёжные мужики, лесорубы, видать.
Георгий сразу понял, что это пришел Силантьич, тот самый, кого он решил дождаться. Вскоре к Георгию подошел хозяин Кабака, он же и повар, и официант, и директор этого лесного заведения.
– Вы спрашивали Силантьича. Вон он, самолично, сидит на своем обычном месте, с постоянными своими друзьями. Позвать?
– Не надо, пока. Пусть посидят, отдохнут, освоятся. Успеем еще познакомиться. Ты мне пивка своего домашнего, самодельного, пару кружечек еще принеси?
– Да хоть и дюжину. Нам разве жалко? Пиво наше, деньги ваши. А что до Силантьича, то ему осваиваться здесь нечего. Поди, я уж и не знаю, сколько лет, не один, однако, десяток годков осваивается он здесь, в лесах наших. Я еще пацаном был, а он уже и тогда в стариках здесь у нас числился. Так что, освоился он уже здесь, в краях наших, наверное, вдосыть. Я, если не возражаете, скажу ему, что интерес у вас к нему есть, а там уж как сами пожелаете.
Георгий допивал уже третью кружку крепкого, задиристого пива, когда на стул, за его столик, тяжело опустился Силантьич.
– Здравствуйте. Иван Силантьевич меня зовут. Но это так, по парадному. А в будни все меня здесь зовут просто – Силантьич. Познакомимся?
– Очень рад, Иван Силантьевич, много наслышан о Вас, давно хочу познакомиться. Георгий Александрович я. А фамилия – Краснопёров. Работаю на прииске, главным инженером.
– А! Слышал, слышал. Это не ты ли «плетнем» перегораживал Мурзинку, чтобы драгу с борта стащить? Ранней весной, да в голом, говорят, виде. В кальсонах, что ли, в одних? Или даже без них? Как же, как же, слухом земля полна. Слыхали и мы о вас.
– Стаскивал не я, стаскивали «дражники». И в вполне приличном виде, в полном обмундировании. Никто там в голом виде не ползал, не смешил людей, и не смущал женщин.
– Ну да, наших женщин смутишь. Им чем на мужике меньше одежды, тем им интересней мужик тот. Уж это-то ты мне поверь, это я по себе знаю. Да ты сам-то не смущайся. Да и не сердись.
Люди с добром рассказывают об этом случае, о Мурзинке этой, с одобрением рассказывают, с восхищением даже. Это ж додуматься – в ледяную воду заставить людей «плетень» затащить!
А драгу всё же спасли, не дали опрокинуться драге. Помнят люди об этом твоём решении. Как легенду теперь рассказывают. А ты что это, Александрыч, что это ты пивом-то одним увлекся?
Может, водочки выпьем? А то и коньячку. Вы ведь, начальство, к коньяку больше тянитесь. Давай? Я угощаю.
– Ну, давай, угощай! Коньячку, так коньячку. Не буду я портить вам отношения вашего к начальству. Давай, угощай. А потом, если понадобится, и я угощу вас, чем захотите.
После выпитой бутылки, Георгий понял, что с этим стариком надо держать ухо востро. Осторожней с ним быть надо. У Силантьича, после выпитой бутылки – «ни в одном глазу»! А он ведь еще и за своим столиком, с товарищами своими старыми, тоже ведь что-то выпил! Нет, здесь расслабляться нельзя, осторожней здесь быть надо.
– Ну что, товарищ Главный инженер, еще бутылку?
– Нет, Иван Силантьич, пока хватит. Я ведь о многом хочу вас расспросить, говорят, вы интересный рассказчик. Про Ермака много знаете. И о других событиях в вашей лесной жизни можете рассказать, да с «картинками». Верно ли говорят люди?
А напиться, напиться, Иван Силантьич, мы ведь всегда успеем!
Было бы желание. У хозяина есть и что выпить, и чем закусить.
– Ах вот зачем я тебе понадобился! Тогда всё. Рассказ длинный, промочить горло – промочим. Но не подряд, не сразу. Давай, спрашивай, поговорим!
Силантьич поманил рукой хозяина и что-то зашептал ему в ухо.
Хозяин кивнул несколько раз головой, поглядывая на Георгия.
– Наверху у меня есть небольшая, но чистая, тёплая комната. Силантьич приглашает вас в этот «отдельный кабинет». Ну, чтобы разговору вашему никто не мешал. Если вы не возражаете, я сейчас быстренько накрою там стол и приглашу вас с Иваном туда. Согласны?
– Конечно, согласен. Вы водителя моего, Володю, уложите куда-нибудь к себе спать. Ему завтра за рулем работать, машину вести. А мы, чувствую я, вряд ли до утра и расстанемся с Иваном Силантьичем!
– Ты вот что, Георгий, ты ведь, думается мне, помоложе меня будешь! Давай-ка перейдем «на ты», а? И дозволь уж, я тебя буду называть просто Георгием. А ты меня, как и все здесь в лесу называть меня привыкли, зови меня просто – Силантьич. А то уж больно канительно получается выговаривать наши имена да отчества – это ж сколько надо времени тратить!
На один выговор этот. Нет, давай по нашему, по лесному, давай как попроще!
Они перешли наверх, в отдельную комнату. Стол, широкая деревянная скамья, за многие годы отшлифованная до блеска разного рода и племени гостями, сидевшими на ней. У стола же и два широких деревянных кресла. В углу часть круглой, «голландской» печки, одна круглая спинка, без топки. Небольшой подвесной шкафчик на противоположной от стола стенке. Вот и вся мебель в этой уютной лесной «комнате отдыха».
Но стол сервирован отменно, «как в лучших домах лондона!».
– Про Ермака, говоришь, узнать хочешь? А что ты сам-то знаешь про Ермака?
– Ну, знаю то, что и все на Руси знают. О чем историки, писатели нам поведали. А интерес у меня вот в чем. Как мог здесь оказаться Ермак? По всем историческим данным, он же от речки Камы поплыл по Чусовой. И в районе нынешнего Свердловска, где Чусовая почти соприкасается с речкой Исетью, перебрался в ту Исеть, и по ней приплыл прямо в Тобол, который и впадает в Иртыш. А там уж перед ним распахнулись все просторы Сибирские! Вот известный всем нам путь Ермака. И он никак не соприкасается ни с речкой Лялей, ни с Павдой, ни тем более с маленьким, затерянным высоко в Уральских таёжных лесах – с казачьим куренём «Юрты». А мне рассказывают, что ты, дескать, застал в живых еще и «потомков» тех казаков, что шли с Ермаком покорять Сибирь!
– Я вас понял, Александрыч. Видишь, как мало вы, люди русские, современные, знаете о наших героях. Вот вы все, уж сколько лет, «талдычите» одно – Ермак покоритель Сибири. Это вас с толку и сбивает. А вы начните с самого начала! Зачем пошел Ермак за хребет Уральский? Да он бы и не пошел вовсе дальше той Камы, если бы набрал всего, что ему приказано набрать было солеварами Строгановыми, здесь же, на берегах той самой Камы!
Зачем Строгановы послали Ермака за хребет? Чтобы Сибирь покорить? А она им была нужна? Сибирь эта. Да и вся та Сибирь тогда была – один город. Город Сибирь. Столица ханская. Вы говорите – столица хана Кучума. Может и Кучума, а может и еще кого. Кучум ведь запомнился всем как последний, завоёванный Ермаком хан. Да по песне знаменитой, когда Кучум этот разбил, да и утопил Ермака Великого. А он ли, Кучум ли, был хозяином того городка Сибири, или иной кто, из тех князей сибирских, кто это сейчас помнит, кто знает? Завоевал Ермак город, а ему приписали страну целую, край немереный да необозримый. А у Ермака ведь задача была попроще – набрать, сколько сможет ценных мехов, да золота вогульского разыскать побольше, да волшебную Бабу Золотую найти, которая всех владельцев её, Бабы той, кто владел ею, всех счастливыми, удачливыми да богатыми делала. Да и чуть ли не Бессмертие дарила! Тому, кто владел Бабой той, бессмертие было будто бы дадено. Давно Строгановы о Бабе Золотой наслышаны были, давно искать её собирались, да ватаги подходящей не было. А тут Ермак! Да с отважной, рисковой ватагой разбойничьей!
С Волги-матушки Ермак «сотоварищи» приплыли, спасаясь от сатрапов царских, да к ним, к Строгановым, на службу и попросились. Охранять, напросились, Соли Камские охранять. А Строгановы их и приняли, и обогрели, и накормили. А через какое-то время задачу им поставили – пройти весь Хребет Уральский, найти ту Бабу Золотую, что у вогулов спрятана, отыскать и привезти им, Строгановым! А уж попутно – и шкурок ценных наменять на безделушки разные у народов диких, «тёмных» да не просвященных. И присматриваться, присматриваться – где золото берут народы уральские. А у кого оно скопилось, золото – найти, выменять. А то и просто – отобрать! Но, особенно поспрашивать, где они берут его, то золото, вогулы. Говорят дикие они, непонятливые? Присмотреться, такие ли они уж и непонятливые! Не ошибиться бы, не поплатиться потом за свою самонадеянность. Но самое главное – надо запомнить места те сказочные, записать на бумагу, нарисовать для памяти. И все эти познания, полученные в походе дерзком, привезти семье Строгановых. За приличное, конечно, вознаграждение. И, особенно, за прощение воровское. За жизнь ту разбойную, на Волге-реке матушке. А уж Строгоновы, если успешным поход Ермака по Уралу получится, они уж сумеют убедить царя простить слуг их новоявленных, да царю теперь преданных.
Вот и пошел Ермак по Хребту Уральскому. Ты вот говоришь – на Тобол. А что он знал о Тоболе том? Зачем ему было стремиться туда, что за нужда? Урал он пошел исследовать, горы разведывать, Тайгу изучать нехоженую. А можно ли всё это одним отрядом осилить?
