Инна Тронина - Самосожжение
– Бассейны – традиция вашей семьи, – говорил Озирский, ероша пальцами мокрые волосы. Суховей трепал их, словно мощный фен. – Дедушка тоже пловцом был? Мастером спорта, кажется?
– Был. Только мы с ним не плавали никогда. А встречались раза три всего. Он – профессионал, и возиться со мной ему было не интересно.
Ная бродила по колено в воде, и уже промочила простенькую джинсовую юбчонку.
– Я у папы этот бассейн на день рождения выпросила, когда десять лет исполнилось. Тут у нас, видите, берег речки очень крутой, трудно слезать, а особенно – подниматься. Думала, что утром, перед завтраком, буду купаться. И правда, в первый год всё нормально было. Но следующее лето получилось холодное, и окунаться уже не захотелось. Когда только вкопали его, леса кругом горели, и речка обмелела. Многие нам завидовали. А потом мы перестали купаться. Только освежаемся, как вот сейчас.
Ная качалась на лесенке туда-сюда, болтала, сверкая тёмными, зеркальными, как у Дины, глазами, белыми зубами. Я была потрясена обилием фенечек, украшавших шейку, руки и поясок юной модницы. Кроме кожаного браслета, Ная носила ещё один – из розового бисера. Пятнадцать камешков ожерелья указывали на количество лет владелицы. Все кругляши, использованные в производстве цацек, полагалось заговаривать – от сглаза, от несчастной любви, от ссоры с родителями. Розовый бисер означал, что Найка – девочка, и пока трогать её не следует.
– На зиму мы бревно кидаем в воду, и почему-то бассейн не замерзает. Папа ещё туда жидкость какую-то льёт, мне даже страшно купаться потом. А вдруг она ядовитая?
– Насос-то есть у вас? А фильтр? Как воду чистите?
Озирский так и сяк, оглядывал бассейн, соображая, не купить такой самому – для дачи в Осиновой Роще. Через год младшие девчонки подрастут и захотят побрызгаться, поплавать с кругом или поясом.
– Насос сломался, а чехол от листьев у нас украли, – горестно вздохнула Анастасия Игоревна, поправляя на затылке переплетённую кожаными ленточками косу. – Это летний чехол был. Оставили только на ночь прошлой осенью и всё, нету! Наш бассейн овальной формы, такой чехол трудно найти. Кому-то ещё он потребовался. Американская модель, не очень дорогая, но и не дешёвая. Средненькая! – Найка болтала ногами, разгоняя зеленоватые мутные волны. – Завтра папа приедет, воду поменяют. Может, искупаюсь ещё. Жарко очень… Ой, кажется, Дина едет! – Ная вытянула шею, приоткрыла рот. – Точно, её машина!
– Интересно, с Ильёй или одна? – Мне почему-то стало страшно.
Ная вылезла из бассейна и босиком побежала к калитке, перепрыгивая через грядки и клумбы. Я поднялась на бортик и увидела у калитки очень хорошо знакомый мне сливовый «Пежо».
– Лучше бы, конечно, одна. – Озирский надел носки и туфли. Закурил – почему-то от спички. – С заказчиком мы после переговорим…
– Одна приехала. – Я, прищурившись, смотрела, как «Пежо» медленно вползает на участок через широко распахнутые Найкой воротца.
Щёлкнул замок, и из машины вышла высокая худая женщина в длинной юбке из чёрного муслина, красном топе и отчётливо заметных пятнистых трусиках. Трусики были, к счастью, не маленькие, потому что Дине требовалось скрыть шрамы на животе.
«Фам-фаталь» давно уже игнорировала правила приличия, и сейчас, похоже, пыталась разозлить патриархальную Софью Ксенофонтовну. В узорчатых Дининых чулках уместнее было бы разгуливать по Тверской; на дачном участке этот наряд выглядел по меньшей мере странно. Босоножки в стиле «диско» понравились нам с Наей; о реакции Гали я ничего не знала. Софья поджала губы, махнула рукой, но вслух ничего не сказала. Должно быть, потеряла надежду перевоспитать бесстыдницу.
– Добрый вечер!
Дина протянула Озирскому руку для поцелуя. Шеф всё понял и показал себя рыцарем; он даже поклонился и шаркнул ногой. Дина моментально заиграла глазами, щеками, всем телом, и в то же время не сделала ни шага в сторону Андрея.
– Оксана, очень рада вас видеть! Галка, Найка, я привезла продукты и артезианскую воду. Возьмите в багажнике две сумки. Не забудьте туалетную бумагу – там десять рулонов. Что ж вы раньше не сказали, что пипи-факс закончился?
Я вспомнила, что сегодня в туалете из-за этого испытала некоторые сложности. Пользоваться валяющейся там карманной книжонкой под оригинальным названием «Алая кровь» или что-то в этом годе, мне не позволило воспитание.
– Софья Ксенофонтовна, – продолжала Дина, – как и договаривались, вы уходите к соседке с ночёвкой. Нам нужно надолго остаться в доме втроём…
– Мы уйдём, – неохотно согласилась Софья. – Тася приютит нас на ночь.
– Вот и ладушки! – Дина бесцеремонно схватила нас с Андреем за локти. – Дом на всю ночь наш. Разговор секретный, – Дина выразительно взглянула на племянницу. – И поэтому посторонних лучше отослать.
Я не понимала, зачем Дине потребовалось назначать встречу именно здесь, и ради неё изгонять хозяев из дома. Удобнее было собраться в Москве, в моей квартире на Звенигородском шоссе. Там четыре комнаты, и места хватит всем. Я с самого начала предлагала такой вариант, и Озирский согласился, но резко воспротивилась Дина. Буквально силком она вытащила нас на дачу. Чем она руководствовалась, выбирая место для встречи, я не понимала. Возможно, очень хотела насолить Галиной свекрови, с которой враждовала. Вероятно, имелись и другие причины, но в любом случае Дина не собиралась бежать о нас, и это было главное.
– Надеюсь, вас хорошо приняли?
Дина оставалась равнодушной к гримасам Софьи и умоляющим взглядам Галины. Хозяева принялись выгружать из багажника «Пежо» сумки, как бывало, видимо, не раз.
– Накормить гостей – главное, – с медовой улыбкой продолжала Дина, уводя нас к крыльцу. – Вот я маму Игоря накормила, и она ненавидит меня уже чуть-чуть меньше. Во всяком случае, скандал не закатит, и у соседки переночует. А уж Галя с Наей всегда рады мне помочь. Правильно?
Дина тряхнула головой, сверкнув алмазными звёздочками на персиковых мочках ушей.
– Итак, не будем зря терять время и приступим к делу…
Она критически осмотрела мой костюмчик цвета слоновой кости – блузон-рубашку и короткую юбку. Тем временем мы оказались на веранде, и я обратила внимание на батарею бутылок из-под немецких ликёров, которая украшала полочку над плитой.
– Прошу! – Дина толкнула дверь в комнату, набитую дряхлым антиквариатом.
– Круто вы управляетесь с домашними! – Даже Озирский себе такого не позволял. – Подобный стиль не вызывает нареканий?
– Без меня Софья давно бы дачу загнала. Когда кушаешь с чьей-то руки, причём целыми багажниками, трудно сохранять независимость. И потом, должен же кто-то вздорной бабе рога обломать, иначе Галка превратится в совершенно бесправное существо. Игорь Фёдорович, супруг её – слюнтяй, не может за жену заступиться. И трусость свою прикрывает разглагольствованиями о сыновней любви. До сих пор не могу Софье простить, что Настасьей заставила назвать умненькую городскую девочку. Да она такая же Настя, как я – Фёкла!
Дина жестом пригласила нас сесть на ковровую оттоманку, когда-то считавшуюся самым роскошным украшением московских домов. Но тех лет уже не помнил даже Озирский, а я уж и подавно.
– Галка хотела девочку записать Маргаритой, так Софья пригрозила сорвать выгодный квартирный обмен, и вообще развести их с Игорем. Да какое отношение имеет Галкина дочка к её матери, которую давно на кладбище свезли? Галке рожать, трое суток мучиться… Полотенцем, помню, младенца выдавливали. А свекруха шантажом, угрозами, капризами своими дурацкими ребёнку всю жизнь изломала. Сына-то ведь не Ксенофонтом, а Игорем назвала!
Дина достала пачку сигарет, надорвала её и положила на стол.
– Угощайтесь. И не смотрите на меня так. Ещё раз повторяю – последние пять лет семья Емельяновых существует на мои деньги. Зря Галка с Игорем в девяносто первом у «Белого Дома» три ночи сидели. Сливки скушали совсем другие люди. В ВУЗах теперь одни дистрофики сидят – это всем известно. Квартира на Пресне, машина Игоря, каракулевая шуба его мамочки, на которую любящий сынок занял у меня, да так и не отдал… И ещё много всяких нужных вещей… Всё принадлежит мне! Софья – прихожанка церкви Девяти Мучеников в Большом Девятинском переулке, а существует на деньги грязной шлюхи. Не торопится Боженька её озолотить. И она скромненько ничего не замечает. Принимает пожертвования, выигранные в казино. Но хватит говорить о ней – больно много чести. Займёмся нашими делами.
Дина отработанным жестом закинула ногу на ногу, пососала мундштук. Мы с Андреем тоже курили, что шеф несколько оторопел от мощного напора Дины. Она должна была вести себя если не заискивающе, то, по крайней мере, тактично; пытаться понравиться шефу, чтобы тот облегчил её участь. Но Дине было совершенно всё равно, какое впечатление её развязные манеры производят на людей.
