Владислав Князев - Русская комедия (сборник)
– Исходя из практики предсказываю, что тут неизбежны эксцессы на почве эротического помешательства обалделых представителей мужского пола. Возможны попытки сексуальных домогательств. Но я готов оградить честь Степаниды Захаровны своим милицейским свистком, – заверил джентльменскую общественность Самосудов.
Как всегда, истинные колдыбанцы верили сами себе на слово. А потому говорили искренне, вдохновенно и даже пожирали восхищенным взором свою девицу.
Правда, в тот момент ее видно не было – лишь облако дыма, напоминающее очертаниями баобаб. Но зато, когда дым рассеялся, мы увидели, что и баобаб, в смысле девица, полон вдохновения.
– Нестандартный, особый кавалер… – взволнованно шептала она. – А ведь истину, мужики, говорите. Сама так всегда считала. Втайне.
Она вздохнула:
– Но где найти такого кавалера, где?
Мы только и ждали этого вопроса. Переходим к главному. Прямо к… Нет, пока еще не к барной стойке. Пока – к Луке Самарычу:
– Действительно, нигде в мире сейчас такого удальца не сыщешь. А вот на Самарской Луке – можно. Есть у нас на Колдыбанщине один такой разудалый молодец. И кличка у него соответственная: Лука Самарыч. Сейчас мы вам о нем с удовольствием расскажем.
– Однажды Лука Самарыч оказался в московском ГУМе, и схватило у него живот…
Нет, кажется, совсем не то.
– Однажды Лука Самарыч летел на самолете в облаках и листал пикантный мужской журнальчик…
Пожалуй, опять не совсем. А что, если без изысков, просто, эдак по-волжски?
– Однажды плыл по Волге большой старый теплоход «Степан Разин».
О! На «Степана Разина» все что хошь грузи. Он видал виды.
– И плыла на этом теплоходе туристская группа из Рязани. А в группе той была одна юная девица.
О! Теперь бы еще Луку Самарыча к ней поближе подвести. Эх, не получится ближе: с его-то животом! А впрочем, зачем близко? На расстоянии такой кавалер, пожалуй, получше.
– Лука Самарыч в это время стоял, как всегда, на крутом волжском берегу и глядел из-под руки на просторы родной реки-матушки.
– А юная рязанская девица в это время как раз вышла на палубу. Как узрел ее Лука Самарыч, так и оторопел: «Богиня! Королева! Да что там: прямо кинозвезда!»
Ну? Кажется, поехали…
– Быстрым соколом слетел Лука Самарыч с крутого берега в свой быстрый челн и – за теплоходом. Вот-вот догонит его, но тут… сломалось весло.
– Быстрой щукой нырнул Лука Самарыч в воду, и снова за теплоходом. Вплавь! Вот-вот догонит, но тут… Прямо перед носом щуки, то есть добра молодца, закрыли шлюз.
– Лишь в Астрахани догнал Лука Самарыч теплоход, но тут… оказывается, был конечный пункт круиза, и пассажиров – уже никого.
В тупик приехали? Ничего подобного: сейчас дальше погоним. Да так далеко, что Интерпол не разыщет.
– Где богиня? – кричит Лука Самарыч.
– Какая такая?
– Которая само совершенство!
– Да это, известное дело, в Италии.
– Лука Самарыч – в Италию. Там ведут его в музей, где показывают Венеру. Действительно божественна. Однако не она.
– Где королева? – вопит Лука Самарыч.
– Какая именно?
– Которая самая-самая!
– Не иначе как в Англии.
– Лука Самарыч – в Англию. Там везут его во дворец, где усаживают за стол с Елизаветой Второй. Ничего не скажешь: царственна. Но не эта.
– Где кинозвезда? – стонет Лука Самарыч.
– Какая персонально?
– Та, что ярче звезд!
– Самой собой, в Америке.
– Лука Самарыч – в Америку. Там, то есть уже за океаном, мчат его в Голливуд и прямо в будуар к Элизабет Тейлор. Да, ослепительна. Но не из Рязани.
Уф! Ну теперь можно и обратно…
– Весь мир облетел на крыльях любви Лука Самарыч, но, увы, так и не нашел своей дамы сердца. Той девицы с теплохода «Степан Разин».
– Вернулся Лука Самарыч домой, упал без сил на диван и горько заплакал. И вот с тех пор так и лежит на диване.
– В этих же трусах и майке, в которых плыл за любимой. Лежит и тоскует. Плачет и майкой слезы вытирает.
– Полиняла майка от слез, вся в разводах и пятнах. А Лука Самарыч все лежит на диване, все тоскует и плачет.
Ах, какая трогательная история! Так и берет до самых печенок. Правда, читатель может сказать, что всего этого не было. Но он будет не прав. Как это так – не было? На Самарской Луке верят на слово. Мы себе верили от слова и до слова. Значит, все было. Слово в слово. Мы аж сами всхлипнули.
Ну а что там наша девица? Степанида выглядела почему-то капризно.
– Зачем вы меня какой-то манной кашей кормите? Я такую кашу не ем, – недовольно пробурчала она. – Плачет ваш Лука Самарыч, ну и что?
– Так ведь от любви плачет, – возразили мы. – Где вы такую любовь видали? Это же просто невиданная любовь.
Степанида опять не поняла, в чем суть.
– Любовь, любовь, – передразнила она. – Что вы мне душу травите? Та девка небось газель была. Лань, антилопочка, стройная березка.
– Ха, газель! – усмехнулся один из гомеров. – Ха-ха, лань. Надо же такое придумать!
– Клянусь, что у той девы грудь была – во! Талия – во! – показал другой. – А ниже талии во-о-о…
Однако ниже талии наш Гомер потерпел фиаско. Хоть и старался, как Гюго, но рук не хватило. На помощь пришел третий:
– Одним словом, слониха. Сам от Луки Самарыча слышал.
– И уж никак не березка, – поддержал четвертый. – Стал бы наш волжский дуб по березке сохнуть! Ему подавай настоящих баб, то есть баобаб.
Степанида сделала вид, что и сейчас ничего не понимает.
– Ну зачем, зачем мне вся эта манная каша? – закапризничала она девочкой. – При чем тут я?
Тут уж мы дали волю своему негодованию:
– Ах, как недогадливы женщины! Кто у нас слониха, большая медведица, баобаб? Вы!
– Значит, вы имеете прямое отношение к предмету невиданной страсти Луки Самарыча.
– Вы и есть тот самый предмет, который разбил сердце нашего удальца.
– Будь моя воля, я судил бы вас за это деяние по всей строгости Уголовного кодекса. Без всяких смягчающих обстоятельств. С полной конфискацией вашего… сердца.
Степанида все еще пыталась увильнуть от ответственности.
– Я? Неужели я? – бестолково бормотала она, как все преступницы. – А вы, мужики, не ошибаетесь? Я ведь, кажется, по Волге и не плавала.
– В прошлом году нет. И в позапрошлом. Иначе об этом до сих пор говорило бы все Поволжье.
– А в юности наверняка плавали. Только забыли.
– Ох, эта девичья память! Натворят дел и забудут.
– Как сейчас помню, после вашей поездки «Степан Разин» пошел в капремонт. Чем бы ему еще надорваться, если он до того любые грузы на борт брал – и ничего? Так что не отпирайтесь.
Степанида, кажется, уже была готова к явке с повинной.
– Может, я и правда запамятовала. Когда же все это было?
– Лет двадцать… нет, пожалуй, двадцать пять тому назад… В том же месяце, в тот же день недели, в тот же час. Только не сейчас, а четверть века тому назад.
Наступила пауза. Как весной на Волге, перед половодьем. Лед уже пошел, но река будто еще спит. На самом деле уже не спит, а собирается с духом. Но вот воспрянула и… Пошла на берег. Да на крутой.
– А какой он из себя, Лука Самарыч? – задала типичный женский вопрос Степанида. – Небось под потолок?
Может быть. Если его на стремянку подсадить, а стремянку на стол поставить.
– Извините, ненаглядная, но вы мыслите по-московски. Разве в росте дело? Надо смотреть на предмет шире.
– Коренастый, значит, – догадалась девица. – Ну что ж, я люблю, чтобы в плечах – косая сажень.
Может, даже и пошире. Только если мерить не плечи, а живот.
– Опять у вас столичный подход. Глубже смотрите, глубже.
– Ну пусть не коренастый, – сообразила девица. – Зато небось силища немереная? Одной рукой меня небось поднимет.
Не исключено. Если с помощью лебедки.
– Давайте все же, ненаглядная и нестандартная, глянем на предмет по-колдыбански, с поворотом.
– Бабник, значит! – ахнула суженая. – Так и знала. Ну погоди, кот мартовский! Ужо я тебе хвост накручу!
Это было сказано с такой нежностью, что у нас от зависти к предмету, коему будет кручен хвост, аж мороз по спине пошел. А что будет, когда девица Стеша узнает, кто есть ее суженый на самом деле? Очень любопытно. Мы не в силах были томить далее ни ее, ни себя.
– Добрейшая Степанида Захаровна, – проникновенно молвили мы. – Прижмите заранее руки к сердцу. Крепче, еще крепче. Сделайте, пожалуйста, глубокий вдох. Продолжительный выдох. Еще раз вдох. Выдох… Знайте же, что ваш Лука Самарыч – не какой-то заурядный удалец с бывшей Малой Хулиганской. Лука Самарыч совершенно особый удалец. Герой нового типа и даже сверхгерой. Без пяти минут… легендарный.
Уф! Выдали жениха. В смысле на-гора выдали. Теперь бы самое время привалиться к барной стойке, то бишь прильнуть к источнику истины.
Но сначала послушаем героическую, она же на сей раз лирическая и романтическая, былину.
* * *– Легендарный герой? И не хулиган? – подивилась девица Стенька. – Чем же он тогда занимается?
