Валентина Назарова - Девушка с плеером
– Хотите – забирайте себе, – разочарованно махнула я рукой.
– Что?! – Майлз вытаращил глаза. – Как можно расстаться с такой ценностью?
– Я не принимаю наркотики, – заявила я и закашлялась. Во-первых, реплика прозвучала как-то высокомерно, во-вторых, была не совсем честной. – Ну, стараюсь не принимать. А вы мне так помогли, так что забирайте себе, если нужно. Все равно парни, которым принадлежит пакет, похоже, не придут. Видимо, их загребли.
Майлз и его подружка переглянулись.
Он протянул мне руку. Я пожала ее, но он притянул меня к себе и обнял:
– Вот спасибо тебе, сестра.
Он разделил содержимое свертка на две кучки, большую часть оставив в фольге. Остальное ссыпал себе в пустую пачку от сигарет.
– Да бери все, – предложила я.
– Знаешь, здесь это лучше, чем деньги. Если вдруг тебе потребуется вписка, или еда, или билет домой. Или просто немного неземной всеобъемлющей вселенской любви. Возьми.
Пожав плечами, я положила комочек фольги обратно в карман.
– Только, если вдруг решишь пробовать сама, принимай по одной каждый час. И пей воду, много воды. Целиком такое количество может тебя убить.
Девчонки повели меня в свою палатку – за мою доброту было решено поделиться со мной одеждой и едой. Но я чувствовала любовь и без всяких химикатов. Пока что все, кого я встретила на фестивале, оказались исключительно приятными людьми.
Я очень надеялась, что мне ответила на вчерашние сообщения Лора, но она была офлайн. Солнце припекало, отовсюду слышались смех и музыка, все улыбались друг другу. Мимо нас медленно проезжали конные полицейские – розовощекие девушки с цветами на козырьках. Я опять натянула рукава ниже запястий.
Девочки одолжили мне полотенце, и я сходила в душ. Наверное, для европейцев он выглядел экстремальным, но для тех, кто хоть раз был на обычной российской даче, ничего особенного: вечером просто льешь себе на макушку прогревшуюся за день дождевую воду.
Девочки нарядили меня в некое подобие огромной светло-голубой футболки, подпоясанной лентой из искусственных цветов, и пару резиновых сапог. Хелен закрутила мне вокруг запястий цветные ленточки, скрыв мое нелегальное положение. В таком виде я полностью слилась с толпой.
Вокруг происходило что-то невероятное: я никогда не видела столько веселых, красивых и улыбчивых людей в одном месте. Потом я узнала, что где-то неподалеку выступал далай-лама. Я бы хотела его увидеть. Жаль, что мне не удалось насладиться этим днем вместе со всеми.
Изучив карту фестиваля, я направилась к задворкам Сцены-Пирамиды. Было уже около шести вечера, народу собралась огромная толпа. В перерывах между выступлениями групп слышался ее приятный гул, как далекий прибой. Под ногами хлюпала и причмокивала жирная болотная грязь. Внезапно дорогу мне перегородила группка девочек в футболках The Red Room. Очень юные, едва ли совершеннолетние, похожие на размалеванных крошек из торгового центра. Они восторженно щебетали, и по их разговорам я поняла, что их план состоял в том, чтобы пролезть к самой сцене и сразу застолбить места в первом ряду на случай стейдж дайвинга со стороны Хью. Я двигалась дальше, лавируя в уплотняющейся с каждым шагом толпе, медленно, но верно прокладывая путь к бару за ограждением. Внезапно справа, рядом с обернутым брезентом пластиковым забором, отделявшим зону для особых гостей от остального фестиваля, что-то зацепило мой взгляд. Знаешь, такое чувство, как будто резкий укол, когда мозг не дал даже понять что это, но уже трубит, что это требует внимания. Я резко повернула голову и, споткнувшись, врезалась в парочку тучных дам средних лет передо мной. Они разразились ругательствами. Кое-как извинившись, я посмотрела вперед. Против движения толпы плыл знакомый русый затылок. Сердце у меня сжалось. Крис? Не может быть, что ему тут делать? Я пустилась вслед, что есть сил выкрикивая его имя. Но двигаться против течения оказалось непросто. Когда толпа впереди немного поредела, я разглядела спину человека, которого на миг приняла за МакКоннелла. На нем была оранжевая жилетка фестивальной охраны. Он что-то передавал по рации. Меня кольнуло разочарование: все-таки не он. Я развернулась и продолжила путь в ВИП-зону, легонько расталкивая плечом расслабленных тусовщиков.
На входе за кулисы стояли два охранника. В отличие от остальных фестивальных стюардов, даже тех, что патрулировали периметр, эти выглядели очень серьезно, почти устрашающе, и проверяли браслеты у всех, кто заходил внутрь. Конечно же у меня не было ни ви-ай-пи ленточки, ни беджа, поэтому качать права и даже приближаться к посту не имело смысла. Я стояла поодаль и наблюдала за теми, кто входил и выходил через проход в зеленом ограждении. Через некоторое время я решила пройтись вдоль забора в надежде увидеть Марка.
Найдя клочок еще не до конца вытоптанной десятками тысяч резиновых сапог травы рядом с основной дорогой, я присела на землю, обняв колени. Нет, я не могу. Я не справлюсь. У меня просто не осталось сил. Блин, если только подумать, за последнюю неделю я успела немало: влюбилась, чуть не сгорела заживо, была отвергнута. Я совершила не меньше дюжины правонарушений. Но, главное, я нашла твоего убийцу. Мне известно, что случилось. Я знаю, что ты мертва и что, скорее всего, какие-то уцелевшие следы полиция найдет в обгоревших обломках дома психопата драммера. Все, что происходит сейчас, – уже не моя война. Можно просто повернуть назад, найти попутчиков и уже через пару часов оказаться в собственной постели в Лондоне. Достаточно просто оставить Марку еще одно сообщение, автоответчик стерпит любую истерику. Мне не нужно туда идти. Я так устала, мне нужно немного поспать, просто вырубиться. У меня совсем не осталось сил. Я хочу забыть все, Джен. Даже тебя – теперь, когда я больше тебе ничего не должна.
Все бросить и уйти. Быть простой, обычной двадцатилетней с обычными проблемами. Парни, путешествия, тема для диплома и магистратура. Но разве я могу быть нормальной? После того, что случилось со мной на пасхальных каникулах? После того, что случилось с тобой? Зная то, что знаю я сейчас? Хочется вернуться назад и сказать себе: эй, не ходи в студенческий бар, не смотри видео, не покупай билет на поезд. Хотя, конечно, я прекрасно осознаю, что мне уже не стать прежней. Мой мир дал трещину, которая только ширится и растет с каждым моим шагом. Так, может, пора уже заглянуть внутрь это гребаной кроличьей норы? Что, если хоть на секунду предположить, что все предопределено и судьба специально вела меня именно в эту точку пространства и времени? Вдруг все, что я знала, умела, весь мой жизненный опыт, все мои поступки и решения, даже твоя смерть – все на свете вело меня к этому моменту, где, сидя в грязи посреди поля, окруженная десятками тысяч незнакомцев, в вонючей футболке с чужого плеча, избитая и полуголодная, я должна совершить единственно верный поступок? Как вышло, что он выпал на мою долю? Когда ты все узнаешь, ты поймешь. Осталось совсем чуть-чуть. Потерпи.
Я поднялась с земли и зашагала обратно к воротам.
Подойдя ближе, я заметила за забором знакомое лицо. Это была девица с гарнитурой – Шона, ассистент, которой я на автограф-сессии показала два пальца. Я окликнула ее по имени и, когда она обернулась на мой голос, помахала рукой, улыбаясь и показывая жестом подойти ко мне. Она нерешительно приблизилась.
– Шона, привет! Я – Ника, подруга Марка, помнишь меня?
Она прищурилась:
– «Эйч-Эм-Ви»? О! Привет, и прости за тот случай. Как у тебя дела? – Она по-американски широко улыбнулась и нетерпеливо уставилась на меня, давая понять, что у нее мало времени.
– Я не могу дозвониться до Марка. Мы договаривались встретиться, – соврала я. – Он уже здесь?
Шона в сомнении склонила голову набок:
– Не помню, чтобы он мне что-нибудь передавал насчет тебя. Только про пост в группе на Фейсбуке…
– Да мы только в четверг все решили. Я ужинала у Хью, и ребята предложили мне приехать. Видимо, забыли сказать.
– Мм, – она почесала голову под своим тугим хвостом, – Марк только что прилетел. Подожди здесь, я найду его и уточню по поводу тебя, хорошо?
Я кивнула.
Ее не было минут тридцать, и я решила, что Шона уже не вернется, как вдруг она появилась из-за шатра и поманила меня в сторону чек-пойнта.
– Марк в гримерке, пошли за мной, – велела она, когда я оказалась за воротами.
Она провела меня между рядами тур-автобусов и серых вагончиков. Наверное, вокруг была куча знаменитостей; мне даже показалось, я видела кого-то из семейства Кардашьян. Но ты все равно понятия не имеешь, кто это. У ВИП-бара промелькнуло еще одно знакомое лицо – Ханна. Сердце у меня билось где-то в барабанных перепонках. Руки вспотели. Я чувствовала, как волна паники плещется о затылок, так и норовя накрыть с головой.
Шона подвела меня к одному из серых вагончиков рядом с самой сценой и большим белым шатром. К двери скотчем был приклеен листок А4 с надписью: «The Red Room».
