Ирина Глебова - Мне снился сон…
«Сейчас мы встанем, будем двигаться, можно что-то придумать… – Мысли вертелись у Виктории в голове быстро-быстро. – Он один, его напарник со взрывчаткой далеко, руку на поясе он не держит… Да и не захочет взрывать сам себя… Если бы кто-то из мужчин, нас ведь тут много, вон есть молодые, сильные, если бы кто-то рискнул, бросился бы на него…»
Она закусила губу от напряжения, но в тот же миг поймала взгляд угонщика, смертельно испугалась, что он догадается, как-то прочтёт её мысли. И улыбнулась ему – это получилось само собой, как отвлекающий маневр. В тот же миг он крикнул:
– Эй, там! Что у вас?
Головы всех пассажиров повернулись к заднему салону. Там в дверях стоял ещё один мужчина: высокий, мощный, немолодой, с тяжёлой челюстью и тяжёлым взглядом. Он был вооружён: что-то вроде короткого внушительного автомата.
– Порядок! – рявкнул этот новый бандит.
– Принимай к себе новых пассажиров, – распорядился «скандинав», и ухмыльнулся: – Устрой всех в лучшем виде!
Потом уже серьёзно, обращаясь к своим заложникам, приказал:
– Вставайте по одному, вот оттуда, с задних мест. Выходите. Быстро, быстро!
Люди стали подниматься, переходить в задний салон, а бандит с автоматом, для устрашения, что ли, каждого подталкивал в спину. Вот встала седая немка, посеменила по проходу. Виктория приподнялась… Одеяло, которым она укрывалась, давно уже лежало у ног, но только теперь она увидела, что обута в тёплые носки. Она стала лихорадочно снимать их, надевать кроссовки – хорошо, что те не на шнурках, а на липучках. Выпрямилась, подняла взгляд и вновь увидела, что угонщик смотрит на неё. Милая улыбка, такое доброе выражение лица! Она опять не удержалась, улыбнулась в ответ. И тут он ей сказал:
– Не торопитесь, девушка. Прошу вас, останьтесь, мне кажется, мы можем очень приятно пообщаться.
Какая-то двусмысленность прозвучала в этой фразе, испуг мгновенно вернулся, превратив улыбку в скованную гримасу. «Скандинав» тут же уловил это, добавил быстро:
– Я не обижу вас!
И Виктория поверила ласковому голосу с явно звучащими нотками извинения. Они уже были одни в салоне. Угонщик сел в одно из сидений, лицом в проход, элегантным движением руки пригласил девушку присесть напротив. Она, включаясь в игру, сделала лёгкий реверанс, походкой «от бедра» миновала проход, села. Теперь они оба, улыбаясь, смотрели друг на друга, молча, в глаза… У Виктории появился лихорадочный кураж. От этого её взгляд по-особенному заблестел, на смуглых щеках появился румянец. Она вновь, как и в кафе терминала, ощутила себя необыкновенно красивой под взглядом этого парня. Но тогда он просто ей понравился, теперь же притягивала не только его красота, но и властность, и хищное мужество.
«Скандинав» тоже вспомнил терминал.
– Когда мы впервые взглянули друг на друга, я сразу понял, что эта встреча не случайная и не последняя.
«Красиво говорит! – подумала девушка с иронией – Поэтическая натура! Террорист-романтик, искренний борец за какую-то идею, что ли?»
Она молча продолжала его разглядывать, тогда он потянулся и взял её ладонь. Рука у него была крепкая, шершавая и горячая. И, наверное, пронизанная особыми биотоками, потому что девушку мгновенно окатила такая же горячая, будоражащая волна.
– Как же вас зовут, незнакомка?
– Виктория.
Он резко щёлкнул пальцами, воскликнул радостно:
– Победа! Чудесное имя! Нет, не случайно я вас встретил. Нам будет удача!
Он как-то многозначительно произнёс это «нам», Виктория обратила внимания, но сделала вид, что не поняла.
– А ваше имя?..
«Скандинав» лишь на мгновенье замешкался, потом сказал:
– Зови меня Олаф.
– Красивое имя, – сказала Виктория, подумав: «Своё ли назвал?» – Шведское, кажется.
– И датское, – уточнил он. И, картинно поведя бровями, добавил: – Я соотечественник принца Гамлета.
В проёме кабины пилотов, вновь одёрнув занавеску, появился низкорослый крепыш. Олаф резко повернулся, спросил что-то. Виктория вновь не поняла ни слова, но тон её собеседника сразу стал иным – требовательным и сердитым. Темноволосый ответил несколькими фразами. Олаф успокоился, расслабился, махнул рукой, явно отдавая приказ. Тот кивнул, вновь исчез.
– Если не секрет, на каком языке вы говорите? – спросила девушка. – Никак не могу понять.
– Это одно из индейских наречий.
– Интересно! Случайно, не кодовый язык навахо?
Олаф улыбнулся. В его голосе прозвучала нежность:
– Ты образованная девушка, Вики! Восхищаюсь! Чтоб девчонка знала о тайном использовании навахо американцами во время войны – это редкость!
Продолжая улыбаться, он резко хлопнул в ладоши и крикнул:
– Кеаро!
После короткой паузы из-за занавески вновь шагнул крепыш в клетчатой рубашке.
– Пусть стюардесса приготовит нам кофе, две чашки, покрепче.
Он сказал это по-английски, махнул рукой – мол, давай быстро. Кеаро молча кивнул, исчез.
«Ну конечно, – подумала Виктория. – Никакой он не кавказец. Самый настоящий индеец. Наверное, из того племени, на чьём языке они говорят».
Глаза Олафа, тоже кошачьи, серо-зелёные, смотрели на девушку не отрываясь, гипнотизируя. И она чувствовала, что поддаётся этому гипнозу.
Глава 4
Кофе был очень хороший – лучше, чем тот, который Виктория уже пила в самолёте. Наверное, индеец заставил одну из стюардесс принести для «шефа» кофе из салона первого класса.
Особое, будоражащее тепло разлилось по крови, появилось чувство покоя и уверенности, что ей многое позволено. Например, задать вопрос… Это был кураж сродни лёгкому опьянению. И Виктория спросила:
– А всё-таки, куда мы летим?
Олаф всё так же улыбался, глядя на неё, молчал. И вновь мгновенно вернулся страх. «Господи, я с ума сошла! Он сейчас убьёт меня! Это же улыбка психопата…» Но в это мгновенье «скандинав» ответил:
– Мы скоро приземлимся на одном острове.
– Острове? А… дальше?
– Это всё. Конечный пункт.
– Но как же… – Виктория растерялась. – Вы нас на кого-то обменяете?
– Нет.
– Значит, будете предъявлять требования? Кому? Какой-то стране?
Олаф легко, иронично пожал плечами, словно его забавляла эта детская игра в вопросы-разгадки.
– Нет, никаких ни к кому требований. Зачем? Всё, что надо, мы берём сами.
– Тогда я не понимаю…
На скулах девушки загорелись красные пятна, как будто у неё внезапно начался жар. Олаф протянул руку, на мгновение коснулся её щеки, картинно отдёрнул и подул на ладонь.
– Ого, как испугалась! Я даже обжёгся.
– Но я не понимаю, – повторила Вика.
– Объясню. Нам нужен этот самолёт, для наших целей. И люди тоже нужны. Там, где мы приземлимся, у нас есть большая плантация. Есть и завод, кое-что производящий, и лаборатории. Всем будет где работать, а значит все останутся живы.
Виктория долго молчала. Её собеседник тоже, продолжая смотреть на неё с ласковой усмешкой. Она чувствовала уже не страх, а непроглядный ужас: он медленно, как горячая смола, затапливал сердце. Нет, всё происходящее оказалось не приключением, щекочущим нервы, которое в конце концов окончится под стрекот телекамер и вопросы бойких репортёров. Не будут их, пассажиров, окружать вниманием, психологами, снимающими шок, селить в комфортабельные отели, развозить рейсами в нужные места… То, что им уготовано – рабство, причём, на всю оставшуюся жизнь… Нет!
– Нет! – воскликнула Вика вслух. – Нас ведь будут искать! Самолёт не может пропасть бесследно!
– Почему? – Олаф даже обрадовался её словам. – Ещё как может! Мы ведь изменили курс и находимся в районе знаменитого Бермудского Треугольника. Сколько здесь пропало и кораблей, и самолётов! Заметь, именно бесследно. Весь мир гадает, как и отчего: или земные аномалии, или инопланетяне руку приложили? Неразгаданная тайна. Вот и ещё один самолёт исчез! Поищут, конечно, но не найдут – как и раньше. Разведут руками – Бермудский Треугольник! – что тут поделаешь…
Вновь долгая пауза. У Виктории на глазах закипали слёзы, она изо всех сил пыталась сдержаться, не дать им пролиться. Но когда слезинки всё таки покатились по щекам, она тихо спросила:
– Наркотики?
– Да, мы выращиваем и производим наркотики, – тут же охотно ответил Олаф.
«Он откровенен со мной, потому что знает: я никогда никому ничего не смогу рассказать…»
Теперь лёгкая улыбка сидящего напротив красавца не казалась ей обаятельной. Змеиный изгиб губ!
– Но здесь есть совсем пожилые, даже старые люди, – тихо сказала девушка, вспомнив свою соседку-немку.
– Работа найдётся всем, – ответил Олаф, словно добрый меценат. – У нас там большое поселение. Нужно и готовить, и убирать, и стирать, и упаковывать товар… Все пригодятся. Не бойся, стариков мы, как спартанцы, не убиваем, они живут, сколько могут, и умирают сами.
– Очень быстро!
– Кто как, – равнодушно бросил Олаф. – Этот самолёт очень удачный, много людей молодых и среднего возраста. А нам как раз нужны рабочие на плантациях и в заводе.
