Сергей Семипядный - маленькие и неприметные
– А что такое исэпэ? – повернулся к Бояркиной Подлесный.
– Индивидуальный стрессовый профиль, – бросила, не повернув головы, Марина и кивнула Телешовой. – Ну-ну!
– Бизнесмен с кучей неприятностей! Как деловых, так и личных! Худой и бледный. Костюм на нём висит, прямо. Видно, что исхудал и осунулся. Руки дрожат и взгляд блуждает. Не клиент, а подарок, прямо!
– И что конкретно? – словно львица перед прыжком подобралась Бояркина.
– Ой, я всё записала. Там у него и денег куча уплыла, и склад обворовали, и налоговая за задницу ухватила. В общем… Да, и молодая жена в непредсказуемость и загадочность ударилась!
– Дай ему сразу вторую степень устрашения, – распорядилась Бояркина, – а потом посмотрим.
– Марина Григорьевна, а вы зайдёте? – с надеждой спросила Телешова.
– Обязательно, – подтвердила Бояркина. – Вместе с Мышенковым, к тому же.
– Ой, а его нет! – прижала ладони к щекам Телешова.
– Ах да, он же у этого, как его… – Бояркина вдруг посмотрела на Подлесного. – Ты со мной пойдёшь, Диман.
Дмитрий опешил:
– Ты с ума сошла! Что я буду там делать?
– Многозначительно молчать, – усмехнулась Марина. – В случае необходимости поддакнешь. Понятно?
Дмитрий пожал плечами и ничего не сказал.
– Учти – многозначительно, – повторила Бояркина. – А это значит – с умным видом. Более чем.
– Насчёт «более чем» не знаю, – съёрничал Подлесный.
– Ты мне тут давай без этих… – нахмурилась Бояркина. – Ты только попробуй мне тут клиента…
И Дмитрий поспешил её успокоить:
– Маруся, я всё сделаю. Мы же взрослые люди.
– Марина Григорьевна, ну так я пошлю Анюту за вами, – пятясь к двери, проговорила Телешова.
– Да-да, милочка, конечно же.
Спустя десять минут в кабинете Телешовой Подлесный увидел мужчину лет сорока в двубортном костюме и ярком галстуке, безупречно причёсанного и гладко выбритого. Ни худобы особенной, ни дрожащих рук он не заметил. Похоже, эта Телешова поспешила выдать желаемое за действительность.
– Ну что ж, будем работать, – сказала Бояркина, просмотрев протянутые ей Телешовой листы бумаги, и озабоченно поглядела на клиента. – Вы, Виктор Леонидович, не волнуйтесь, мы вам поможем.
– Будем надеяться, – сдержанно произнёс Виктор Леонидович, и только по голосу его Подлесный догадался, что клиент и в самом деле несколько растерян и взволнован.
Бояркина колдовала возле Виктора Леонидовича, а Подлесный, чувствуя свою ненужность, переминался с ноги на ногу.
– Энергетический уровень разрушился основательно, поэтому неудивительно, что сглаз, а может быть, и порча… – Бояркина повернулась к Подлесному. – Дмитрий Иванович, вам не кажется, что именно порча, а не сглаз в данном конкретном случае?
– Да, несомненно, – покивал Подлесный.
– Необходимо восстанавливать энергетическую защиту и психологическую стабильность, – продолжила Бояркина.
– Да, конечно, – подтвердил Подлесный.
Бояркина обратилась к Телешовой:
– Лариса Виленовна, нельзя исключать и генетический транс, поэтому поработайте, пожалуйста, и в этом направлении.
– Да, я думаю, это необходимо, – согласилась Телешова.
– Что такое генетический транс? – поинтересовался Виктор Леонидович и вопросительно посмотрел на Подлесного.
– Генетический транс? Ну, это… – Рука Дмитрия невольно потянулась к затылку.
На помощь поспешила Бояркина:
– Дети нередко повторяют судьбу родителей, Виктор Леонидович. Поэтому вам, Виктор Леонидович, нужно будет предоставить необходимые сведения Ларисе Виленовне. Положение серьёзное, но не безнадёжное. Так что будем работать, Виктор Леонидович.
Когда всё закончилось и Подлесный оказался в коридоре, он обнаружил, что под мышками и между лопаток у него сыро, ладони также влажные и липкие от пота.
***
Мероприятие, намеченное на вечер, сорвалось, так как Бояркина уехала к матери, где и заночевала. А потом он заболел, осопливел, среди лета и без уважительных причин. К субботе он поправился. Бояркина пила виски и смотрела телевизор, когда Подлесный сообщил ей, что идёт в гараж, чтобы разобраться с системой зажигания. О том, что зажигание барахлит, Марине было известно – он об этом позаботился заблаговременно. Бояркину лишь удивило, что ремонтировать автомобиль он собрался так поздно.
Ремонтировать, может быть, машину сподручнее днём, однако организовывать покушения на жизнь людей лучше под покровом темноты. Поэтому Подлесный не менее часа сидел в гараже и ожидал наступления непроглядной темени. Было ветрено, небо заволакивало тучами. Наверное, будет дождь.
Подлесный вернулся к дому, вооружился, а затем взобрался на заранее облюбованный тополь. Глянув на окна квартиры Бояркиной, он едва не свалился с дерева. Света в окнах не было. Где же она может быть в такой час? Легла спать? Да никогда она раньше часу не ложится. Подлесный решил сидеть и ждать.
Ветер начал усиливаться, порывы его стали резче и неожиданней, и налетали они со всех сторон: то с юга, то с севера, а то с востока или запада. Иногда порыв ветра, налетевшего с севера, например, вдруг сталкивался с более сильным порывом южного ветра и мгновенно отступал. Похоже, будет гроза. Подлесный посмотрел на небо и увидел стремительно несущиеся облака. Жуть! И тут они, облака, неожиданно остановились – Дмитрий едва не закричал. Чтобы облака, несущиеся вскачь по небу, вдруг замерли на месте! Но облака вновь устремились в прежнем направлении, с прежней скоростью, и Дмитрий понял: данный эффект объясняется тем, что верхушка тополя сильно раскачивается. Так сильно, что если она сейчас обломится, то в этом не будет совершенно ничего удивительного. Тем более что она отягощена весом его тела.
Едва успел прийти Подлесный к такому предположению, как огромная ветка тополя, находящегося в пяти метрах правее, со страшным треском рухнула на землю. Дмитрия охватил ужас. Скорее вниз! Он спешил, однако ставшие непослушными руки его и ноги путались в ветвях, а каждый сук норовил вцепиться в штанину или рукав. Подлесный видел, как ходит под ним земля, и ему оставалось только гадать, в какую сторону отшвырнёт ветер обломленную крону тополя с перепуганным человечком. Справа – пень, слева – скамейка с жёстким ребром спинки и стол, сколоченный из толстых досок. Да упади он всего лишь на травку – и то, вероятно, костей не собрать.
Лишь ступив обеими ногами на землю, исключительно неподвижную, Дмитрий облегчённо перевёл дух. Однако не успел он и двух вдохов сделать, как поднялся шквальный ветер. И затрещали ломающиеся ветви и кроны деревьев. Закряхтело надсадно и стало падать на Дмитрия дерево, на котором он только что сидел. Дмитрий упёрся обеими ладонями в ствол тополя, но спустя несколько мгновений сообразил, что удержать падающее дерево ему не по силам, – и бросился в сторону. И вовремя. Помедли он чуть – какая-нибудь из веток сломала бы ему шею. А так всего лишь получил он по морде тополиными листьями да словил изрядную дозу страха, прогнавшего затрепыхавшееся сердце куда-то в область пяток.
Подлесный с трудом добрался до подъезда и принялся тянуть дверь на себя. Сначала ничего у него не вышло, но вот ветер на мгновение сменил направление – дверь отворилась. Дмитрий влетел внутрь, позади громыхнула дверь, едва не оторвав ему правую ногу. Дмитрий остановился, чтобы успокоиться немного и решить, что ему делать дальше. Впрочем, о чём тут думать – надо забираться на чердак и там занять подходящую позицию.
На чердаке он находился минут тридцать или сорок. И не выдержал грохота над головою. И спустился во двор, чтобы в который уже раз за вечер взглянуть на окна. Они были по-прежнему затемнены. Дмитрий решил перекурить и топать домой. Но прикурить не получалось, так как шквальный ветер бросался брызгами дождевой воды. Подлесный хотел перебежать через двор, чтобы покурить в своём подъезде, однако в эту минуту у въезда во двор остановился тёмный джип и под дождь выскочила женщина. Дмитрий узнал в ней Бояркину. Куда она ездила? И почему приехала на джипе? Те, кто ездят на джипах, извозом, как правило, не подрабатывают.
Подлесный решил стрелять Бояркиной в спину. Точнее, мимо её спины в деревянную дверь подъезда. И лишь она свернула к своему подъезду, Подлесный выбежал на середину двора и, прижавшись левым боком к стволу одного из деревьев, произвёл несколько выстрелов. Бояркина неожиданно упала лицом вниз. Подлесный выронил револьвер. Он был ошеломлён, ибо уверен был, что попасть в Маринку он никоим образом не должен был. А может быть, ветер отклонил легковесные пульки, швырнув их в широкую спину Бояркиной?
Но упавшая поднялась. Сначала на четвереньки, а потом и на ноги. Озираясь, она побежала домой. Дмитрий слышал, как она повизгивала.
