Евгений Гришковец - Одновременно: жизнь
Вчера был солнечный день, с порывами сильного холодного ветра. В своей основной курортной части в это время года Паланга похожа на пустующий детский городок для изучения правил уличного движения. Там тихо, безлюдно, аккуратно, чисто, скучно, и, в общем-то, нечего делать: ровно то, чего иногда очень хочется. Ненадолго, на несколько часов. Может, на пару деньков – если допекло.
Погуляли, замёрзли. Пообедали в абсолютно пустом, красивом и тихом ресторане. Съели что-то прибалтийское. Ещё погуляли, поехали обратно. Опять паром. Опять коса. После парома задремал минут на двадцать пять. Проснулся снова возле Ниды. В Ниде выпили кофе в маленьком кафе. Рядом с нами ели борщ два литовских полицейских, их машина стояла рядом. Полицейские ели молча и медленно. Мы пили кофе тоже почти безмолвно. Уже очень хотелось домой. Потом зашли в магазин, купили чего-то местного… Сыра, кефира (kefiras). Без малого через два часа приехали домой. Дети встречали радостно, было ощущение возвращения после путешествия. За день у нас были короткие сборы в дорогу, бутерброды и кофе в машине, пересечение границы, путешествие по экзотическим местам Евросоюза, короткая морская прогулка (очень короткая, но с чайками и лёгкой качкой) на пароме, посещение курорта, обед, фотографирование с достопримечательностями, осмотр места жительства великого классика немецкой и мировой литературы, радостное возвращение домой. На всё про всё ушло девять с половиной часов. А до польской границы и до ближайшего польского города и замков ехать ещё ближе. Всем, кто соберётся побывать в Калининграде, могу порекомендовать это время года и не забыть захватить с собой загранпаспорт. Ну и ещё не полениться совершить путешествие одного дня.
Сегодня птиц не слышно, над Калининградом ясное и изумительно голубое небо. Сильнейший порывистый ветер, в трубе завывает. В доме сквозняки во все стороны. Полчаса назад над домом пронесло тучу, чёрную с одной стороны, а с другой – подсвеченную вечерним солнцем. Туча истерично швырнула на крыши мелким, колючим снегом, а ветер как пригнал её, так же и прогнал. Весна! Весна во всём!
4 марта
Наконец-то завершён монтаж и графическое оформление видеоверсии спектакля «+1». До конца месяца она должна увидеть свет и оказаться в продаже, а главное – поступить к тем людям, которые откликнулись на предложение, озвученное много раньше, чем мы приступили к процессу подготовки самой съёмки спектакля. Если бы не люди, которые заранее, по сути, купили несуществующую видеозапись, ныне существующей не было бы. Просматривал окончательную версию монтажа и титры… В тысячный раз спрашивал себя, всё ли возможное сделано так, как хотелось и задумывалось… И отвечал себе, что всё сделано на пределе возможного. Можно было бы сделать лучше – мы бы сделали. Но мы не знали и не знаем, как сделать лучше. Вопросы к собственному исполнению у меня остались, однако я про них никому не скажу. А ещё могу с радостью и гордостью, но главное – с большой благодарностью сказать, что было немало людей, которые перечислили деньги существенно, многократно большие, чем стоила покупка видеозаписи, и не желая ничего взамен. То есть они давали деньги только для того, чтобы видеозапись осуществилась. И всё. И кто бы сколько ни перечислял, в этом было настоящее доверие, столь редкое нынче, и подлинная помощь. Сам факт этой помощи даёт возможность строить планы, делать новые видеоверсии, которые никакого дохода не принесут, но доставят радость работы нам и, надеюсь, радость тем, кто захочет их посмотреть.
Вечером последним рейсом вылетаю в Москву. Ужасно не хочется улетать из дома. Сегодня после вчерашнего урагана деревья не шелохнут ни одной веточкой, в небе ни облачка, но и без облаков видно, что синева абсолютно неподвижна. Птицы надрываются как сумасшедшие. Вороны клюют оттаявшие прошлогодние яблоки, которых много по закоулкам дворов. Кстати, вороны, в отличие от зябликов, деловые, но не деятельные. То есть ходят или сидят на крышах и ветках с исключительно деловым видом, при этом если что и делают, то неохотно, вяло, через силу, даже каркают и летают лениво. Умные! Умнее зябликов и скворцов. Знают себе и им цену.
Когда вернусь через две недели, многое изменится. Уже наверняка будут цветочки. Подснежники здесь выстреливают чуть ли не за день. Всё хочу пронаблюдать весну без отрыва от дома. Но буду наблюдать весну в Поволжье. Посмотрю на великую реку под весенним льдом. Ледохода на Волге мне в этот раз не покажут: рано.
Завтра в Москве буду сниматься в студенческой короткометражке, студент ВГИКа предложил. Роль маленькая, фильм крошечный, денег не платят вовсе. Но сценарий забавный. Да и сниматься я люблю. Почему бы не потратить день жизни на надежды начинающего режиссёра. Правда, жалко этот день отнимать у дома, весны и семьи. Но студенту ВГИКа этот мой день точно нужнее, чем весне.
9 марта первый раз в этом сезоне, да и в последний, сыграем с Игорем Золотовицким спектакль «По По». Очень хочу поиграть с Игорем, а то весь сезон, с сентября, только и делаю на сцене, что прощаюсь с бумагой. Хочу хоть раз в году поздороваться на сцене с другом: почти год на ней не встречались. То-то будет весело…
Вчера утвердил обложку новой книжки дневниковых записей, то есть книги, в которой на бумаге будут напечатаны записи из этого дневника за ушедший год. Это первая книга, в которой слово «жизнь» будет написана с одной буквой «ж», и она очень отличается своим ритмом и своей тональностью от предыдущих моих дневниковых книжек. Её название – «Почти рукописная жизнь». Она выйдет уже весной. Обложка так же сильно будет отличаться от предыдущих, как и содержание.
9 марта
Очень непростые дни в Москве. Сегодня будет сыгран четвёртый подряд спектакль. Вообще, Москва, когда я провожу в ней больше трёх дней, становится непосильной ношей. Тяжело и глубоко переживаю нелепую гибель Андрюши Панина. Мы с ним знакомы без малого тридцать лет: ещё в Кемерово, в университете, делали совместные номера пантомимы. Мы же земляки… Но о нём я напишу отдельно, пока ещё не могу найти нужных слов.
Сегодня многие информагентства сообщают об отравлении людей в ресторане «Нома» в Копенгагене. Надо же! Всё-таки эта противоречащая здравому смыслу и всему человеческому профанация дошла до своего логического завершения. Если помните, я писал про этот ресторан… Не мог не отреагировать на эти новости. Я же понимаю: так много отравившихся случилось оттого, что все посетители ели одно и то же и даже несмотря на то, что им, возможно, не нравилось, продолжали есть, зомбированные мишленовскими звёздами и авторитетом международных гастрономических премий. Когда писал о «Нома», я назвал его гастрономическим гестапо. Теперь, думаю, в этом смогли убедиться все. Извращение самой идеи еды и трапезы, которое происходит в этих высокобуржуазных ресторанах, наконец-то показало подлинную сущность. А те, кто отравился… Среди них вряд ли были случайные посетители. Это всё были богатые гурманы, ищущие в своей скучной жизни особых впечатлений. Теперь им точно будет что вспомнить.
22 марта
Вернулся домой из Поволжья. В Поволжье везде холодно. В феврале, говорят, было намного теплее. Снег преследует меня везде. И в Пензе шёл снег, и Саратов снегом встретил и снегом проводил, и даже в Волгограде, где снега вроде бы не было и нет его вдоль дорог и во дворах многоэтажек, всё равно было холодно, а ночью после спектакля пролетели вместе с городской пылью снежинки, немногим крупнее самой этой пыли. Вернулся в Калининград в снегопад. Сегодня 22 марта, и холодно так, как не было в январе. А 22 марта, как мне напомнили, это день Сорока мучеников. В этот день должны прилетать скворцы. Бедолаги! Если они уже прилетели в центральную и средние полосы, то пришлось и придётся им помёрзнуть. У нас-то они давно. Но что-то ни вчера, ни сегодня их не видать. Попрятались. Вот только куда? Оба наших скворечника пустуют. Холодная весна.
Песня «Холодная весна» – это, пожалуй, лучшее, что было в фильме «Бой с тенью». А ещё в том фильме, как всегда точно, сыграл негодяя Андрей Панин… Он гениально играл подонков.
Мы никогда не были с Андреем ни друзьями, ни даже приятелями. Но знаком я был с ним так долго, как мало кто. Мы познакомились почти тридцать лет назад в университете. Тогда Андрей был легендой кемеровского университетского театра «Встреча» и руководил университетской студией пантомимы «Пластилин». Я же занимался в другой, конкурирующей студии. Та студия, в которую ходил я, исповедовала скрупулёзное занятие классической техникой и самоотверженное самоистязание тренингами. У Андрея же в студии было весело, шумно, многолюдно, и к нему в студию в очередь стояли красивые студентки. Его подопечные ничего особенного продемонстрировать не могли. Концертные номера выдавали редко, и те были слабенькие. Так что мы с высоты своей аскезы посматривали на них с ухмылкой. Но сам Андрей был невероятно притягателен и пластичен. Я даже не могу сказать, что техничен. Он просто был человеком без суставов. Мне казалось, что он мог вытягивать и сокращать руки и ноги. А лицо его было столь подвижным, что казалось резиновым. Он был невероятно одарён в смысле пластики и какого-то физического комизма. На него было весело смотреть, даже если он ничего смешного не делал. Не думаю, что он мог хоть чему-то научить, потому что как можно передать свой уникальный природный дар? Те же, кто его видел хоть раз на сцене театра «Встреча» в спектакле «Альпийская баллада», не забудут этого никогда. Только однажды мы вместе участвовали в одном номере. Хоть я и занимался в другой студии, но учился в университете, поэтому был привлечён. Как раз техника у меня была отменная. Мы с Андреем солировали. Но отчётливо помню, что на меня и внимания-то не обращали. Настолько я был занят точным исполнением рисунка и композиции, а он, наоборот, был свободен, ярок и, что называется, щедр на то, что любит публика. Он, в отличие от меня, к тому моменту уже прекрасно знал, что она любит. Он долго и упорно ездил поступать в Школу-студию МХАТ и раз за разом возвращался. Я представить себе не мог, как он мог туда поступать. И как он мог хоть что-то играть на сцене. Когда он говорил вне сцены, его почти никто не мог понять, такая у него была каша во рту. Но на сцене он смотрелся мощно! Он был невероятно сильным физически. Пантомима для него была так – средство к существованию, должность руководителя студии и социальный статус… Я совсем не разбираюсь в боевых искусствах, но Андрей занимался какими-то из них очень серьёзно, долго и был выдающимся образом оснащённым в этом смысле человеком. Он был боец в прямом смысле этого слова. Он сыграл в нашем новейшем кинематографе за последние пятнадцать лет самых запоминающихся и выразительных подонков. Подонки ему удавались с такой документальной точностью и убедительностью, как никому. Только хорошо, а точнее, глубоко знающий жизнь и ужасы тьмы человеческой природы мог так сыграть. Ни один актёр, который сразу поступил в театральное учебное заведение и дальше жил исключительно артистической жизнью, не смог и не сможет даже близко подойти к той подлинности, которую демонстрировал на экране Андрей. А ещё он был первым исполнителем роли Первого солдата в первой постановке моей пьесы «Зима». Удивительно, как ему удалось почти в сорок лет сыграть человека с юным и бесхитростным сознанием: никогда не повзрослевшего, довольно дерзкого, дворового сибирского паренька. Смышлёного, но не умного. Шустрого, но бесхитростного. Он, как всегда, был детальным и точным. Мы были знакомы почти тридцать лет. Целую жизнь. Во многом именно его пример сложного и упорного прорыва в профессию меня убеждал и настраивал на решительные шаги. Я всегда гордился и с удовольствием подчёркивал, а то и хвастал знакомством с ним. Он, конечно, был всенародным артистом. И тот факт, что мы с ним знакомы и земляки, часто располагал ко мне не знающих моих заслуг людей. Не могу осознать и свыкнуться с тем, что Андрея больше нет. Я привык за долгие годы, что он есть и что от него всегда можно ждать интересной и точной роли, образа… Он точнее многих смог транслировать девяностые годы на экран и на сцену. Именно в его ролях человек конца девяностых и нулевых зафиксировался. Невозможно переоценить утрату. А как можно оценить роли, которые он не исполнит в том новом возрасте, в который только-только входил?.. Он ушёл из жизни таинственно и страшно, как человек девяностых. Горюю!
