Юрий Горюнов - Наедине с собой (сборник)
– По глазам.
– Буду ходить в темных очках.
– Я вам не мешаю упражняться в остроумии в моем кабинете?
– Михал Михалыч, без шутки жизнь скучна.
Нина вышла, и Виктор продолжил начатый разговор.
– А все-таки. Неужели здесь не нашлось никого на эту должность? Странно.
– Скажу честно, ты меня и там устраивал. Но вопрос по тебе решал не я, а президент холдинга. Да я и не возражал, так что иди в кадры и распишись в приказе о переводе. В понедельник жду на работу. Пока отдохни.
– А что в понедельник?
– Дам тебе ценные указания. Ты же долго здесь не жил. Президент так и сказал, что нужен свежий взгляд. Ключи от кабинета возьми у Нины. Все. Свободен.
Виктор вышел из кабинета и обратился к Нине:
– Настроение не испортил.
– Это радует. И куда ты и кем?
– А ты не знаешь?
– Нет. Про тебя говорят, но точно никто не знает. На место Славы?
– Не совсем. Направление близко, но пришел спец. кором с отдельным кабинетом. Давай ключи.
– А я думала, кому готовят кабинет. Держи. Номер четыреста пятнадцать.
Выйдя в коридор, Виктор направился к кабинету. Открыв дверь, он постоял на пороге, осматривая его. Кабинет был метров двадцать. Обстановка стандартная. Шкаф для одежды, стеклянный шкаф для документов, стол у окна. Компьютер, телефон. Пара стульев. Пройдя, он сел в кресло за стол. Посмотрел, что в ящиках стола. Справочник холдинга, редакции. В среднем ящике пачка бумаги. Поднял трубку телефона, тот работал. На столике рядом принтер. Выйдя из-за стола, заглянул на нижние полки шкафа и увидел там электрочайник и небольшой сервиз. «Все включено», – подумал Виктор. Время близилось к обеду.
Перекусив с коллегами в ближайшем кафе, Виктор решил проехаться по магазинам, надо было купить продукты.
Время пролетело быстро. Пробок стало меньше, и Виктор к одиннадцати был уже дома. Вот и еще один день закончился на родине.
4
Утром следующего дня Виктор позвонил своему другу Славе.
– Привет. Я приехал.
– Уже в курсе.
– Надо же какой наш город маленький, что новости становятся известны практически сразу.
– Не преувеличивай. Твой приезд не такое событие, чтобы о нем писали в СМИ и говорили в новостях.
– Все еще впереди. Как по поводу встретиться?
– Давай ко мне часам к семи.
– Договорились.
Когда Виктор вышел из лифта, Слава его ждал в открытых дверях квартиры. К семи часам Виктор подъехал на такси к дому. Набрав по домофону номер квартиры, он услышал щелчок. Слава даже не спрашивал и открыл ему дверь. И вот он стоял и ждал, когда тот поднимется к нему на пятый этаж. Они не виделись с последнего приезда Виктора в отпуск, а это было 3 года назад. У них были не просто отношения коллег по работе, они были друзьями. У них было много общего во вкусах, взглядах. Были они одного возраста. Когда удавалось, Виктор приезжал к нему на дачу, поэтому хорошо знал его семью – жену Татьяну и двоих детей.
Войдя в квартиру, Слава и Виктор обнялись, похлопав друг друга по спинам.
– В общем, ты не изменился, – посмотрев на Виктора, сказал Слава, – все тот же цветущий мужчина, мечта женщины.
– А ты, смотрю, поправился. Или тебе уже не интересно нравиться? А кстати, где твои домашние? Не слышу голосов.
– По мере поступления вопросов. Интерес женщин мне не безразличен, а домашние уехали к Таниным родителям. Она сама сказала, что не хочет мешать нашей встрече. Проходи на кухню, там всегда было уютнее вести разговоры.
– Нет, сначала пройду, посмотрю, что изменилось, а уж потом.
– Действуй.
Виктор прошел по квартире, в которой ничего не изменилось. В общем зале, открыв сумку, достал подарки всем членам семьи.
Затем они прошли на кухню. Виктор сел за стол, а Слава достал из холодильника бутылку водки, которая тут же запотела.
– Я подумал, что ты там за границей не пробовал другой кухни, поэтому закуска соответствующая.
Он поставил на стол квашеную капусту с брусникой, заправленную маслом, тарелочку с порезанной селедкой, сверху присыпанной кружочками лука. И, как дополнение, помидоры, огурцы, зелень, соленые грибы и хлеб.
– Ну, ты молодец. Может, еще и картошечки дашь?
– Обижаешь, – сказал Слава и, открыв крышку с кастрюли, стоявшей на плите, достал вареную картошку и положил на тарелки, – вот получи. Еще горячая.
– Уважил, что сказать.
Слава, на правах хозяина, открыл бутылку и разлил водку в стопки.
– Давай за встречу. Я очень рад тебя видеть.
Они чокнулись. Виктор зацепил квашеной капусты и, с удовольствием хрустя, чуть прикрыл глаза от удовольствия.
– Давно я не ел такой.
– Там нет такой, это верно. А почему?
– Ну, основных причин две. Не умеют так готовить, а вторая – капуста не та. Из их капусты так не получится. Климат другой.
– Давай еще по одной, – предложил Слава. Они выпили и принялись за закуску.
Может быть, ты объяснишь мне, почему ушел? – после некоторого молчания, занятого поглощением закусок, спросил Виктор, – у тебя было неплохое положение, интересная работа и вдруг.
– Не будем ходить вокруг да около. Мы оба понимаем, почему. Ты пришел практически на мое место. Все началось с разговора с Михал Михалычем. А потом действительно «вдруг». Я стал догадываться, куда могу быть втянут. И ради чего? Правды? Хорошее слово, но слишком дорогой ценой дается и опасное. Мне стало страшно. У меня семья. Если что, я останусь один на один со своей Правдой. Та, правда, которую от меня хотели получить, процесс временный. А потом? По-другому жить я не смог бы или выбросили бы, как отработанный материал.
– А что сейчас, лучше?
– Все относительно. Не так интересно, но спокойно. У меня нет страха за будущее. Я работаю в одном издательстве. Хорошая зарплата. Работа по графику рабочего времени, как положено с выходными, как у всех, которые я могу провести с семьей. Разве это плохо? Я что касается моего «я», как журналиста, то свое «я» убедил.
– А я, значит, могу?
– Ты – да. Ты сильнее в этом смысле. У тебя нет такого страха, как у меня.
– Ну, ничего не боится только идиот.
– Но уровень разный. Уровень риска, на который можешь пойти.
– Риск риском, но я научился доверять своей интуиции и, надеюсь, что она меня не обманет и в этот раз.
– Может быть, но, как полагаю, ты еще не встречался и не вел беседу по поводу направления работы?
– Нет еще. А что, есть сложности?
– Мне всего не сказал Мих Мих, но думаю, он только передаточное звено. С тобой будут разговаривать другие. Мих Мих здесь не играет роли.
– Интересно.
– Еще бы. Я думаю, твоими темами будут чиновники, бездушие и так далее.
– И что здесь опасного?
– Твоя ограниченность. Не лично твоя, а ограниченность сейчас. Когда узнаешь больше, начнешь понимать, что ограничен цензурой, которая пронизала все общество.
– Цензура есть везде. И в нас самих.
– Не путай только цензуру с цензорами. Когда окунешься, все почувствуешь. Ты увидишь людей, которые родились без совести. Я не хочу окунаться в эту действительность, в эту реальность, где свобода понятие относительное и применимо не везде.
– Ну, я тоже не вчера начал работать в этой области.
– Ты давно не писал о нас, живущих здесь. Наше проклятие – страх. Страх сказать лишнее. Причины разные, потерять работу, например, да так, что никуда не возьмут. Я когда узнал, что ты приезжаешь, подумал, зачем он едет?
– Я приехал, чтобы вновь обрести себя.
– А там ты себя потерял? – спросил с иронией Слава. – Вот ты обращал внимание на то, что в маленьких городках жизнь спокойнее. Но ты не задумывался, что безмолвие, которое царит в провинции, не говорит о мире и покое. Оно свидетельствует об отсутствии новостей, которые обсуждались бы. Вот и я хочу иметь свой маленький провинциальный городок в душе.
– Ты уходишь от ответственности. Пасуешь.
– Да. И тебе это могу сказать. Я не готов хранить ту информацию, которую получил бы, а точнее не хранить, а жить с ней. И чтобы я не писал, цензор внутри меня не даст все сказать. Так зачем мне это? Я хочу жить, просто жить со своей семьей.
– Не думай, что я тебя не понимаю. Лучше еще налей.
Они снова выпили, и некоторое время молчали, думая каждый о своем.
– Я не хочу ввязываться в это дело. Не хочу. Пусть с теми, о ком надо писать, разбирается Всевышний.
– Ты думаешь, ему есть дело до них? У него такая паства по всему миру, что до некоторых он может и не дойти.
– А тогда зачем он? ИЛИ МЫ ЖИВЕМ НА ЭТОМ ОСТРОВЕ ЦЕНЗОРОВ, ПРО КОТОРЫЙ ОН ЗАБЫЛ? А может быть, он просто смеется, глядя на нас?
– Смех лишает серьезности. Поэтому если он веселится, то тогда точно он не может принять серьезное решение. Хотя я думаю, что ему не все равно, но вмешиваться не хочет.
– Я был бы рад, если это шутка с его стороны, и она скоро закончится или ему доставлять прессу твоими стараниями, – иронизировал Слава, – а тебе скажу, что если пойдешь по этому направлению, то слава тебе обеспечена. Но помни Витя, что слава вещь опасная. Как только она рядом с тобой, тогда начинаешь понимать, сколько вокруг недоброжелателей. Будут и хвалить и ругать. Не верь всему, что услышишь.
