Эдуард Байков - Чудовищные сны разума (сборник)
Еще такой эпизод: я с нею и другом под одобрительные смешки выпендриваюсь перед другой девицей, показывая ей, какой я мускулистый и накаченный. С громким возгласом я напрягаю мышцы, в особенности «крылышки» (широчайшие мышцы спины), раздуваясь как кобра (это похоже на сцену в одном из фильмов Брюса Ли, где он так же раздуваясь, показывает «треугольник» – осиная талия, раздутые широчайшие и широкие плечи). Вот, мол, какие бывают культуристы. Плечи, грудь и «крылья» распирают мою футболку, хотя они и не мощные, маловат объем, но рельеф потрясающий, мышцы твердые как сталь, жесткие, пусть и малообъемные. Типичный атлетик-астеник.
Я стою на ул. Большевицкая, возле здания Администрации, на остановке вместе с другими людьми и пытаюсь уехать, но пока это не удается – весь транспорт (автобусы, троллейбусы, трамваи) забит до отказа. Странно, кажется, я еду домой, но тогда для этого мне нужно пройти дворами и я окажусь у себя, но вместо этого я стремлюсь доехать одну остановку до рынка и вернуться обратно по проспекту. Я с нагруженной тележкой (сумка на двух колесиках с металлической ручкой) и большой сумкой в руках. Обе руки заняты. Напротив останавливается трамвай, долго стоит с закрытыми дверями, так как впереди затор – стоят еще несколько таких же трамваев.
На улице то ли холодно, то ли идет дождь, поэтому, когда на мгновение двери трамвая приоткрываются, я ныряю в него (видимо на самом деле я ждал именно автобуса, а не трамвая, ибо в противном случае уже давно бы сел в один из них). Трамвай пока стоит на месте, я всматриваюсь в заднее окно, не едет ли мой автобус, тогда я попытаюсь, раскрыв двери, спрыгнуть. Но тут к моему удивлению и радости, трамвай начинает двигаться и подъезжает к рынку. Я выхожу со своей поклажей и шлепаю по грязи. На улице настоящая жижа, пока дохожу до автобусно-троллейбусной остановки, чуть ли не по колено пачкаюсь в грязи, забрызгивая ею сумки. Правый ботинок аж приотрывается (подошва частично отрывается, в ногах хлюпает).
Только подошел на остановку и вижу – подъехал автобус № 220, но частный, в нем сидят все ребята из «Эс Си Ай» (мои деловые партнеры, с которыми я сотрудничаю в своем рекламном бизнесе – видеопроизводстве). Я начинаю кричать им, чтобы взяли меня, и стучать в стекло, дабы шофер обратил внимание и открыл. Но шофер какой-то строптивый и говнистый, никак не хочет открывать. Директор «Эс Си Ай» Фидель Ильдусов говорит ему с пренебрежительной ухмылкой что-то типа «возьми, мол, его, ему по пути». Наконец, водила намекает, чтоб я заплатил тогда хотя бы рубль, мол, я со стороны, а он вызвался везти их, я же чужак, не свой. Я в отчаянии кричу ему, что заплачу 2 рубля как за маршрутку, только чтобы подвез. После этого он открывает двери и впускает меня. Водила – какой-то барыга в телогрейке, рядом с ним двое таких же. Пока едем, эссиайники отпускают в мою сторону насмешки, порою язвительные, больше всех старается толстый, рыхлый Фидель Ильдусов. Я все терплю, ничего не отвечаю.
При подъезде к Дому Литератора, я говорю шоферу, где остановиться. Он останавливается возле трансагентства и даже поворачивает направо (ЭсСиАй-то расположено рядом, напротив-наискосок моего дома). Он все едет, хотя я его об этом не просил, заезжает во двор, мне это на руку – прямо рядом с моим домом. Я расплачиваюсь с ним, выхожу, мужики, что рядом с ним, помогают вынести поклажу – сумку-коляску и металлическую подставку. Но вместе с ними они по ошибке выносят и штатив, принадлежащий эссиайникам, а конкретно фотографу Семену Бобрику. Я кричу им, что это не мой штатив, они забирают его, а я направляюсь к себе.
Еще они, козлы, мне говорили, что нужно загорать, выезжать за город на природу, почему, мол, я все еще не загорелый. В ответ я возражаю, что еще холодно, слишком прохладно для загара.
ЭКЗИСТЕНЦИЯ EgoИгорь Измайлов выстоял целый час в трансагентстве, чтобы узнать, что на ближайшие московские рейсы все билеты проданы. Пришлось взять на следующий понедельник.
«Еще целых шесть дней торчать здесь, – раздраженно подумал он. – С ума все посходили, медом там, что ли намазано, в этой Москве?!»
Заказов никаких не ожидалось, делать тоже было нечего, и он пару дней слонялся по квартире сумрачный и недовольный, с нетерпением ожидая того дня, когда окажется в столице и начнет действовать. На третьи сутки ему позвонил дед Илья, с которым он уже давно не виделся.
– Слушай, у меня есть одна наводка, – обратился тот к нему после обычных приветствий, – бабулька на рынке подошла, сказала, что у ней от деда осталась коллекция монет, тот недавно помер. Хочет продать. Ты бы съездил к ней, а то мне некогда, все по садам да огородам. Запиши адрес.
Игорь поблагодарил, пообещав навестить старушку и посмотреть там, что к чему. Не откладывая дела в долгий ящик, на следующий день отправился по указанному дедом Ильей адресу.
Старушка жила в пригороде в своем доме. В хозяйстве имела огород, разводила кур, гусей, содержала и свинью.
– И как вы только одна со всем этим управляетесь? – удивился Игорь.
– Да вот так и справляюсь, – добродушно улыбнулась та, – потихоньку да понемножку.
Через минуту она вынесла гостю альбом с монетами, пояснив:
– Муж-то, покойничек, всю жизнь собирал. Ветераном войны был, льготы имел кое-какие, пенсию хорошую получал. А теперь одна вот осталась, дети все по другим городам разъехались, редко навещают. Награды от деда остались, но их не отдам никому, ни за какие коврижки. Память это.
Взяв в руки кляссер, Игорь принялся рассматривать остатки коллекции покойного ветерана, узнав от бабульки, что большую часть монет тот успел продать еще при жизни. Большинство оставшихся монет составляли полтины и рубли Николая II, было и несколько рублей Александра III. Одним словом, рядовые серебряные монеты. Но среди них молодой человек наткнулся на один любопытный экземпляр «антика», по внешнему виду похожий на древнегреческий золотой статер. Вытащив его из кармашка, Измайлов осторожно стукнул по краю монеты, вслушиваясь в характерный звон. Затем достал ляписный карандаш и проделал привычную процедуру по определению золота. Вне всяких сомнений монета была золотой. Даже если она является распространенной, по весу, если сдать ее как лом, тянет на сто «баксов». Остальные монеты стоили все вместе еще долларов двести.
– Бабушка, – обратился к старушке Игорь, – самое большее, что могу дать за коллекцию вашего покойного мужа – триста долларов, но это предел, я даже торговаться не стану. И эти-то деньги предлагаю лишь из уважения к вам, другие дали бы втрое меньше.
– Сынок, а, сколько же это будет в рублях?
Игорь назвал сумму.
– Да бери, сынок, бери, – разволновалась старушка, – это ж какие деньги-то большие, отродясь таких не видели!
– Разве это БОЛЬШИЕ деньги? – пробормотал, рассчитываясь с хозяйкой, Игорь.
Сходив субботним утром в «клуб», где он давно не появлялся, Измайлов сбыл всю коллекцию, выручив за нее двести пятьдесят долларов. «Антик» решил здесь никому не показывать, а взять с собой в Москву и попытаться там осторожно узнать его стоимость.
Наконец самолет доставил его в столицу, приземлившись в аэропорту Домодедово. В Москве Измайлов поселился у своих родственников и, не успел прибыть, как развел бурную деятельность. В первую очередь созвонился и встретился со знакомой Левина. Женщина отнеслась к нему благосклонно, порекомендовав владельцам одного известного издательства, специализировавшегося на детективной и приключенческой литературе. Рукопись у новичка приняли, предупредив, что ее рассмотрение может затянуться надолго – слишком велик в последнее время поток предложений от авторов, как известных, так и начинающих. Игорю ничего не оставалось, как согласиться. Он оставил в издательстве свои московские и уральские координаты и выкинул эту проблему из головы, решив в оставшиеся дни заняться определением ценности приобретенного у старушки «антика».
Молодой человек не долго раздумывал, куда ему лучше обратиться – в какой-нибудь из антикварных магазинов или на толкучку в Измайловском вернисаже. У покойного Хакимова имелся один хороший знакомый, работающий консультантом по монетам и антиквариату на несколько крупных столичных салонов. Телефон того у Игоря был записан, и он не замедлил позвонить ему и договориться о встрече.
Консультант оказался интеллигентного вида мужчиной в годах, с бородкой и при очках – типичный научный червь. Очень расстроился, узнав о смерти своего приятеля, расспрашивал подробности случившегося.
– У нас тут тоже хватает душегубов, – заявил он, – Москва – центр российского криминала. Бандит на бандите, ходишь по улицам и всё время настороже, как бы не нарваться на шальную пулю.
– Да уж! – энергично кивнул гость.
– Ну, так что у вас имеется, молодой человек? – перешел он к делу.
Игорь достал из сумки небольшой кляссер, бережно извлек монету, подал специалисту. Тот долго рассматривал ее в сильную лупу, затем поднял на собеседника удивленный взгляд:
