Юрий Запевалов - Золото севера
На Бульбухту прибыл в сопровождении охраны и каких-то важных уполномоченных отряд амнистированных «зэков» в пятьдесят человек.
Георгий позвонил директору.
– Валентин Михайлович, ну куда же мне столько? Я думал ну пять там, десять человек. А тут пятьдесят. Куда же я их дену?
– Распредели по бригадам, часть людей в лес отправь. Ну что мне тебя учить. Соображай! Это же не добровольный приезд, мы их не заказывали. Приказано принять! Куда же деваться. Распределяй! У меня их еще почти двести человек осталось. Тоже вот ломаю голову – куда?
У Георгия на участке к тому времени работало почти пятьсот человек. Пятьдесят к пятистам – это же десять процентов! Здесь не расслабишься, контингент еще тот.
Прежде всего надо было их расселить. И расселить так, чтобы прибывшие не группировались в одном месте. Рассредоточить их надо было. По общежитиям, по комнатам. Куда бы их не направили, хоть в лес, хоть на стройку, а постоянное место для проживания выделять им все равно надо.
Закон прописки! О том, чтобы допустить приезжих к золоту Георгий и не помышлял. Не допустит он их к золоту. Спокойней жизнь будет.
Георгий собрал бригадиров, объяснил ситуацию. Как раз и Устюжанин, лесной бригадир, в поселке оказался, приехал наряды закрывать.
– Сколько можешь принять в лес, Женя?
– А что их принимать? Давайте новую лесосеку откроем. На шестом участке. У меня там и зимовье срублено. Человек двадцать туда могу принять. Пару домиков до зимы еще срубим. Всех разместим. Человек двадцать. Больше нам не надо. С такой бригадой, товарищ начальник, мы тебя лесом завалим. Успевай вывози. Участок удобный, у реки. Выезд для машин сделаем прямо на лед. Вот и будешь вывозить по льду. Прямо к пилораме дорога будет!
– Тебя не волнует, что народ особый прибудет к тебе?
– «Зэки», что ли? Так, а мы сами кто? Мы ведь тоже «зэки». Бывшие, правда, так и они не конвойные, свободные теперь люди. Ничего, направляй, справимся. Ты, начальник, девчат теперь запроси. Переженим их, вот и будет тогда полный с ними порядок. Оседлый народ будет!
– Ага, мне еще девчат сюда. Вот только девчат нам на Бульбухте и не хватает! Их-то я куда распределю? То же к тебе в лес что-ли?
– А что! Немного в лес. Сучья рубить. Поварить там, обстирывать. Да и к вам в поселок надо будет. Сам же говоришь – детский сад построим, школу. Что, мужики там работать будут?
– Ладно, об этом еще подумать успеем. А пока, в лес возьмешь двадцать пять человек. Половину прибывших забери. Остальных я постараюсь на стройке занять.
– Ну что ж, двадцать пять, так двадцать пять. Распределю. Когда забирать?
– А вот когда в лес возвращаться будешь, тогда и заберешь.
– Значит завтра.
– Тогда, ты Женя, вот что. Я сегодня, как распишу всех кого куда, я их собрать хочу в клубе. Беседу проведу, познакомлюсь сам, познакомлю с бригадирами. Документы соберу на «прописку». Ты приходи тоже. Там и познакомишься со своими.
– Ты мне, Георгий, только помоложе ребят направляй. Кто постарше, тех здесь оставь, тяжело им в лесу будет. Пусть обвыкаются, отъедаются в поселке.
Так все и устроилось – половину бульбухтинской «амнистии» Женя увез в лес, половину Георгий распределил по стройкам.
Георгий доложил директору.
– Ну, ты там все же поосторожней, Красноперов, поглядывай там, мало ли что.
– Ничего, Валентин Михайлович, управимся.
Недели через две Георгий уехал на лесосеки. Приближалась осень, нужно было проверить готовность лесосек, навестить бригады всех трех лесоучастков, выдать наряд-задания. В поселке остался Володя Подобреев за главного – Георгий рассчитывал провести работу за неделю.
Хорошо в осеннем лесу. Георгий любит лес, знает лес, наслаждается лесом.
Вон белки-летяги пошли своим коротким лесным переходом ближе к дому, к насиженным местам, к «заначкам» своим, «закопушкам». Летят «летяги», прыгают на крыльях-перемычках своих, да как далеко! От вершины к вершине могучих лиственниц считай метров на десять, если не больше, прыгают! Им торопиться надо к запасам своим. Не разграбили бы зимние склады «пришельцы». А вот и белочка-домушница, давно уже к зиме приготовилась, дупло себе облюбовала, обустроила, утеплила. Орешек на зиму заготовила достаточно, тоже, как и родственники дальние, тоже склады себе оборудовала, да и пометила исправно – не потерять бы зимой, не занесло бы снегом капризным приметы знакомые. А вон, по тропе, волками натоптанной, важно шагает, высоко задирая голову, смоляно-черный глухарь. Этот все здесь знает, у него каждый кустик на примете, каждый листочек на учете. Вдруг насторожился, побежал нехотя, взлетает. Да, конечно, это она спугнула петуха важного, лисица-хитрица. Та о зайчатах заботится, что подросли за лето, окрепли, да и мяска нагуляли. Лиса строго следит за ними, чтобы никуда не затерялись, никуда не перебрались с застолбованного участка, чтобы здесь зимовали, а она уж за ними приглядит, распорядится ими. За долгую то зиму.
Георгий дремлет в седле, пробираясь лесными тропами к зимовью лесников. Сзади, чуть отстали Корепанов, нормировщик, да лесник, дядя Коля. Они хорошо поработали, осмотрели и оценили все лесосеки, разработали и оставили бригадам наряд-задания, отработали зимнюю схему вывоза леса, оценили кубатуру намеченных к разработке лесных делян. Сейчас приехать бы в лесную избушку, выспаться как следует, а уж завтра с утра и домой можно возвращаться.
В зимовье Георгия ждал посыльный. Коля Чижов, матрос с драги.
– На прииске беда, Георгий Александрович, за вами послал директор, чтобы срочно возвращались. Бунт на прииске. Восстание. «Зэки» что-то всполошились. «Амнистия». Разбой учинили на прииске, взяли заложников, выставили какие-то требования, я не знаю какие. Директор послал за вами, срочно чтобы возвращались, чтобы на участке не случилось чего.
– Сам-то он где.
– Не знаю я ничего толком. Велено вам срочно вернуться на участок и переговорить с директором.
– Ну, вот и отоспались. А, Корепанов? – Корепанов на участке был еще и парторгом. Георгий пока беспартийный, но с парторгом считается.
– Какой уж теперь сон. Домой надо срочно. – Корепанов грузен, в седле целый день, а теперь еще и домой, а это более пятнадцати километров. Корепанов любил вечерком, после работы пропустить рюмку-другую водочки. Вот и сегодня ждал он лесного ужина, ждал, а оно во как обернулось. Но ничего не поделаешь, директор просто так тревожных посыльных рассылать бы не стал, надо ехать.
К Бульбухте подъехали поздней ночью. Тихо на Бульбухте, драга работает, поселок щедро освещен, тишина, спит поселок. На конном дворе спешились, отдали лошадей конюху. Михейкин на месте, ждет начальника.
– Я вас к утру только ждал. Быстро вы.
– Рассказывай, что тут у нас?
– Да у нас вроде тихо. С вечера побузили маленько Ширшов с Митяем, с ружьем бегали по поселку. Но ребята из общежития их скрутили. Сидят вон в кладовке у меня здесь, на конном. Вас все ждут. Хотели ребята отряд вооруженный создать, дежурить ночью, да Подобреев отослал всех по домам. Не посмеют, – говорит. А если посмеют, им же дороже и выйдет. Ширшов кричал здесь, что они тут сейчас наведут свои порядки, начальника, кричал, по дороге из леса перехватим. Подобреев разозлился, дал ему по морде и велел закрыть в кладовке. С вечера тут пост был, да Володя и их домой, спать отправил.
– В конторе как?
– В конторе все тихо. Объявили по поселку, что если кто к конторе ночью приближаться будет, охрана будет стрелять без предупреждения. Пока тихо. Все же понимают – золото там. Считаться никто не будет. Кому охота подставлять шкуру.
– Ладно, пойдем к Подобрееву. Николай Васильевич, вы спать идите. Устали, небось.
– Да мне в лесу разве работа. Я в лесу отдыхаю. Ты вот что, Александрыч, если помощь нужна, посыльных там куда, еще что, скажи, не побрезгуй. Мои ребята помогут.
– Хорошо, хорошо, спасибо. Спи, не вздумай дежурить там в своей конторке и ребят не буди. Обойдется. Думаю, главные события завтра будут.
Подобреев не спал. Жена с дочерью закрылись где-то в комнатах, может, спят. Георгий с Корепановым прошли на кухню. Пришел Михейкин, достал бутылку.
– Давайте-ка по стопке, напряжение снимем. А то, как бы чего не наделать лишнего, не натворить чего.
– Подожди, Михейкин, давайте сначала в обстановке разберемся, да с прииском переговорим. Ну, что здесь у тебя, Володя, рассказывай.
– Только что директор звонил, тебя спрашивал. Может, позвонишь? Вот телефон.
– Подожди, Володя, дай, наконец, хоть как-то в этой дурацкой обстановке разобраться. Ты расскажи что, где, почем. Мы же из лесу, мы же ничегошеньки не знаем! А вы все затеяли – звони, звони. Что происходит-то, можешь сказать?
– На прииске буза. Чуть не захватили в заложники директора. Он в кабинете отстреливался, пока подоспела милиция. Охранника в конторе убили, бухгалтерию взяли в заложники, телефон обрезали. Сидят в конторе, угрожают, требуют самолет. А директор им сказал, что если хоть одна женщина из бухгалтеров пострадает, он их сам в самолет посадит и выбросит над тайгой. Директор вызвал войска. Сам он сейчас на Главной подстанции, там ВЧ-связь, он со всеми на связи, и с районом, и с милицией, и с военкоматом. И со всеми участками.
