Роман Медведев - Иллюзия вечности
Затем мы опустошили ещё один импортный дизель и две бензиновые машины, заполнив почти все емкости, прихваченные из дома. Из бака уже не приходилось сосать жидкость ртом, благодаря Петровичу, снабдившему нас помпой.
Первая часть плана была выполнена. И хоть в город ехать не хотелось, пришлось отправиться в ближайший район Тёплый Стан за товарами из списка. На въездном КПП рядом с кольцевой дорогой дежурили военные, проводив наш Форд пристальным взглядом.
Я немного знал этот район, поэтому быстро сориентировал друга по второстепенным дорогам к отдаленным проммагазинам. Первый из намеченных взламывать не пришлось. Кто-то это уже сделал до нас. Сашка остался с битой дежурить внизу у двери, пока я на втором этаже набивал сумки подходящей обувью и одеждой, ещё оставшейся после прежних налетов, а также прочей разностью, которая могла пригодиться.
Отвалив с добычей без происшествий, мы отправились на поиск косметики. Но тут возникли трудности. У большого универмага на дороге, ведущей к Ленинскому проспекту, дежурили военные. Ещё один торговый центр с отделом косметики и средств по уходу стоял у проезжей части прямо на самом виду. Хоть у него и была разбита витрина спортивного отдела, лезть я не рискнул.
Зато отправившись к выезду на Ленинский проспект, чтобы по нему потом выскочить из города, Сашка приметил и обратил мое внимание на парикмахерскую. Она была скрыта домами с двух сторон. Это был салон-парикмахерская, в котором, как водится, располагались кабинеты и маникюра и массажа и солярия, как минимум. Мы свернули к салону и, не колеблясь, сорвали замок на его двери. Я вычистил почти все ящики столиков, полки и даже неработающий холодильник для хранения кремов и сывороток.
Еще через полчаса мы уже подъезжали к загородному дому.
– Бензин летит в Форде только в путь! – Сашка кивнул на датчик.
– Давай поменяем на что-нибудь более экономичное?
– Думал об этом… Нельзя. На мелкой машине много не утащишь раз. А во-вторых, сядет кто на хвост как утром, от погони не уйти. Эта ласточка летает что надо, – он погладил ладонью руль.
– Придётся кормить.
– Ну как знаешь.
Дома нас встретили как героев. Оля настолько ждала удачного исхода, что кинулась мне на шею, не взирая на присутствие своей мамаши за спиной. Та, к слову, осталась недовольна добычей, о чём не преминула тут же громогласно поворчать. Ей не впору оказались резиновые сапоги, что я сунул в сумку на глазок. Да и в целом одежка была отечественная или китайская довольно паршивого качества, хоть и новая. Я, было, стал объяснять, что, мол, тут не до выбора. Но был уличен в хамском тоне и прочей несостоятельности. На что не ответил, а лишь проводил спину возмущённой Георгиевны, надеюсь, более равнодушным, нежели ненавидящим взглядом.
Скворцов напротив не скрывал своего восторга. Сапоги ему подошли. Носки и новую футболку тоже обещал непременно сносить. Прихваченную мною одноразовую посуду он определил для барбекю на улице. Да и остальное тоже одобрил.
Потом был ужин.
Договорившись отбросить условности, все перешли с соседом на ты, и «Олег Петрович» был единодушно сокращен до «Олега». К слову, весь вечер с его лица не сходила счастливая улыбка, и сам он признавался нам, что безумно рад находиться в доброй компании. Грех было не отвечать ему взаимностью.
Олег немного рассказал о своем бывшем приятеле – законном собственнике этого дома. Мы с сожалением узнали о том, что не только сам хозяин, но его молодая жена, и восьмилетняя дочь скончались в первые дни начала страшной эпидемии. В ответ и я, и каждый из моих друзей рассказал Скворцову немного о себе.
Ровно в половину девятого дали электричество. Ольга ушла к матери. Сашка, пользуясь случаем, повёл Иру в ванную комнату и научил обращению с электронагревателем воды. Мы с Олегом остались в комнате наедине.
Первым молчание нарушил Петрович: – Ты доволен, что переехал сюда?
– Конечно! Это превосходное место для того, чтобы с удовольствием провести время. К тому же здесь мы в большей безопасности, чем в городе.
– О чём ты?
Я рассказал своему бывшему соседу об отсутствии свобод в целом по стране, о сведениях, полученных нами из радиопередач, о своём отношении к этому. Олег сидел напротив и задумчиво смотрел себе под ноги, изредка прерывая мое повествование вопросами. В гостиную вошел Сашка и, закурив, сел у окна.
– Это простая логика ситуации. «Summum jus, summa injuria» – высшее право – высшая несправедливость, – Олег стал мерить комнату шагами. – Думаю, все попытки изменить что-нибудь в данной ситуации тщетны. Машина власти работает хитро и безопасно для себя. Временные сложности, которые они испытывают в связи со скоропалительными решениями, утрясутся. В большинстве своём люди просто забудут об этом, когда ситуация изменится к лучшему. Сегодня скорее последователи будут у этой власти, чем у её противников. Слабых притягивает сила. Не определившихся от протеста отпугнет наказание. Ведь вот взять вас – вижу, что в вас зажегся гнев, но вы не идёте в подрывники. А всё оттого, что цените свою жизнь и жизни близких. А время своё станете посвящать насущным делам. Сейчас у мужчин иные ценности, чем в средневековье.
– Ну, по-своему мы тоже расшатываем порядок, – ответил я.
– Мы ломаем замки на дверях. Мы воруем вещи. Мы те же анархисты, если так подумать.
– Да что ты, Андрей! Как ты легко манкируешь понятиями, – Скворцов засмеялся. – Вы против эксплуатации человека человеком?.. Нет, ты, конечно, близок к определению роли. Но, как ты себе это представляешь? Анархия – это отмена и уничтожение всех законов и любой власти. А если брать наших анархистов-коммунистов, какого-нибудь Бакунина или Кропоткина, так это и отмена частной собственности. Как вы бы хотели видеть настоящее?
– Я за отмену власти, – вмешался Саша. – Накопленного человечеством богатства в виде товара должно хватить надолго, учитывая сильно сократившееся число претендентов. Сейчас нас просто лишили этого, даже не спросив.
– Ну, пускай. А дальше что?
– Дальше живые станут заботиться о себе сами. Выращивать еду, обустраивать жилище. Рожать детей, наконец.
– Прекрасно. Но где общество? А что делать тем, кто не может выращивать? Уважаемая Раиса Георгиевна не наколет сама себе дров к зиме. Как быть с ними?
– А разве оно сейчас есть, общество? – уже я взял слово. – А оно было? В нашей стране царит и царил принцип «чечевы». Человек человеку волк! Что дало это общество? Что это вообще такое? И если в эти дни оно вдруг существует, то как этому способствует власть?
– Общество слишком ёмкое понятие, чтобы его обосновать. Но философия вкратце трактует его как созидающую форму объединения людей. Согласно Спинозе, это действие всякого человека в порядке и связи вещей. Понимаете? Это социум. Это когда один за всех и все за одного, если угодно. Твой благородный поступок по отношению ко мне лично, проявленная тобой забота – это уже общество… Это когда приходит беда, и ты идешь в своём доме к незнакомым людям за помощью. Даже когда ты защищен, это уже общество, которое эволюционировало к той форме, что требует жандарма с ружьём. Защищающего не только общие ценности, но и твоё же добро. Но вот появляется так называемая свобода, о которой ты ведешь речь. Веди себя как ты хочешь… А теперь, на минутку, представь себя с пистолетом в кармане. Вот ты его изначально взял как средство подавления и индивидуализации. И ты не один такой. У некоторых они тоже лежат по карманам. Ты в какой-то момент распорядитель судеб. Господь Бог, если угодно. Ты можешь отнять жизнь у другого и не будешь волноваться о земном наказании. Противодействия нет. Захочешь ли ты строить общество, и каким оно будет? В нём появятся люди, которые также имеют право на то, чтобы запретить тебе использовать оружие? Или и вовсе равные тебе, которым ты, приняв их в свой круг, также позволяешь стрелять? В том числе и в тебя!.. Нет-нет. Ты будешь строить общество подчинённых. И ни как иначе. А вот теперь обратимся к модели, существующей в мире столетия. Есть суд, и есть палачи. Они сами по себе. Но это противовес. Причем серьёзный аргумент против того, чтобы пистолет так свободно путешествовал с тобой в кармане. Ведь выстрели он не по адресу – уже твоя голова ляжет на плаху. И предназначение власти – содержать машину противовеса именно такой анархии. Анархии, отрицающей право других и признающей только твоё право. Поэтому, даже сейчас у нас ОБЩЕСТВО! Обладающее всеми атрибутами современности. Слишком монополизированная власть. Излишне тоталитарная. Но это общество.
– Тогда это всё равно дерьмовое общество!
– Андрей, все изменится. Люди не хотят воевать. Им нужны мир и спокойствие. Пройдёт время и те люди, что сегодня правят страной, пересмотрят свои методы.
– У кого-то нет времени ждать. Я за то, чтобы ускорить их размышления.
– Что ж… это ваше право. И всё же, весь ход истории подтверждает, что далеко не всегда новые победители становятся великодушнее и миролюбивее побеждённых. Надеюсь, вы понимаете, о чём я.
