Марина Болдова - Сестры
– Смутно все как – то. И не тот, и не этот.
– Самое интересное, что тот, кто ее привез в Самару, оказывается, снимал здесь квартиру и, она сказала мне адрес. Он очень интересовался привычками Соколовых и подробно расспрашивал о них и об их детях. Она говорит, что сразу поняла, что у него к этой семейке свой интерес.
– А какой?
– Ну, этого она не знает.
– В день, когда Соколовы ей указали на дверь, она пошла на квартиру, которую снимал ее любовник.
– Так она еще и спала с ним! Ему же полтинник!
– Ну и что. Говорит, что любила его. Кто их разберет, этих молодых дурочек.
– Давай, «старик», дальше повествуй.
– А дальше, в квартире обнаружилась только хозяйка, ее жилец благополучно отбыл.
– Нужно показать фото Дохлова и Сергеева хозяйке.
– Уже. Я заехал туда по дороге, она была дома. Ни в одном из них она не признала своего квартиросъемщика.
– Что же получается? Есть кто – то третий?
– Наверняка. Потому, что и соседка Прохоровой на фото не узнала никого.
– Выходит, ни тот, ни другой не убивали и не взрывали, а только занимались наследством. Тогда должен быть еще мотив, если только этот третий тоже не охотиться за этим же.
– Или же действует по чьей – то указке.
– Опять мы вернулись к начальной точке. Уже трое подозреваемых, все одного роста, одной комплекции и одного возраста. Трое из ларца, одинаковы с лица. И никаких улик.
– Что делать будем?
– Искать третьего. Не может быть, чтобы не было ни одной зацепки. Давай подумаем. Чтобы подкараулить Голованова, ему нужно было знать, что тот именно в этот день приедет в квартиру и, что он будет один. То есть, он знал, что все остальные домочадцы на даче. От кого он мог узнать такие подробности? Либо от членов семьи, либо от близких друзей, либо от сослуживцев Голованова. Члены семьи кроме как с дачниками и местными деревенскими жителями ни с кем не общаются. Правда, еще с Соколовыми и соседкой напротив Дарьей Шерман. Дарья говорила, что в день убийства видела издалека Елену Соколову, окликнула ее, но та не услышала.
– Может обозналась. Мало ли людей похожих фигурами?
– Нет. Она узнала ее плащ, весьма приметный. Сейчас, подожди, проверим сразу.
Борин набрал номер квартиры Соколовых.
– Елена Владимировна, здравствуйте, Борин беспокоит. У меня к вам вопрос. У вас есть желтый плащ – дождевик? Пропал? Как давно? Примерно в то время, когда у вас жила Прохорова? Понятно. Спасибо. Понял? Видимо дочурка позаимствовала одежку и потом забыла отдать.
– А как плащ попал к убийце?
– Она могла в нем к нему прийти и оставить там.
– Хорошо. Но, зачем нужно было ему надевать этот плащ?
– Чтобы подставить Соколову. По описанию он весьма субтильный, маленького роста. Похоже, что он всерьез взялся за обе эти семьи, Головановых и Соколовых. Возможно, в ближайшее время проявит себя снова.
Глава 30
Тогда ему срочно нужно было бежать. Мать, продав квартиру, уже уехала в Израиль, чтобы все подготовить к приезду сына. Оставалась самая сложная часть плана. Уже давно были подготовлены новые документы на имя умершего в прошлом году племянника матери. На историческую родину должен был выехать безутешный вдовец, в одиночку воспитывавший сына. Труднее всего было найти два бесхозных трупа, мужчины и четырехлетнего мальчика. Легенда с поездкой в Житомир сработала безотказно. Его жене, порядочной до дурноты, в голову не пришло не поверить мужу. Напоив сына чаем со снотворным, он заехал в лесок, на заранее подготовленное место, переложил трупы в машину, вылил на нее канистру бензина и поджег. Со спящим сыном на руках Шерман дошел до заброшенной избушки, в подполе которой хранились заранее приготовленные чемоданы с вещами, а в сарайчике стояли старенькие «Жигули». Дальше все прошло, как по маслу. Сын проснулся уже в самолете, летящем в Москву. А на следующий день их встречали уже в Тель-Авиве.
Конечно, он боялся. В любой, даже на первый взгляд безупречной, цепи есть слабые звенья. Он боялся Дохлого. Тут пришлось рискнуть. Он долго взвешивал, стоит ли посвящать его в свои планы. И решил промолчать. Справился сам. Дохлый даже не догадывался, что Шерман уже сидит на чемоданах. То, что хитрый Пашка предусмотрел для себя отходные пути, он не сомневался. У того хватило ума не «светить» их отношения. Доказать причастность его к делу практически невозможно, Дохлов присутствовал на встречах Соколова с Самойловым только в качестве службы безопасности. Они так и планировали, если что, Дохлый уберет Самойлова, и все спишется на него. То, что он может и не успеть убрать того вовремя, Дохлый не подумал. А Шерман подумал. И, поэтому, подготовил свою «смерть».
Первые годы в Хадере, где они поселились с матерью и сыном, он жил с оглядкой на страну, которую покинул. «Проигрывал» в уме ситуации, при которых его могли бы обнаружить, и успокаивался. Такого просто не могло случиться.
Мать, пока была жива, строго следила за тем, чтобы у него не возникало даже мысли посетить Россию. Его сын хоть и знал русский язык, но не помнил свое детство, а отрывочные воспоминания о женщине, которая его родила, были заботливо стерты бабушкой. Он так и не женился, хотя, по-прежнему, любил чужих жен. Но что – то тянуло его назад. Неоплаченные «долги» и… любопытство. Ему до смерти хотелось знать, как живут те, кто был рядом с ним в той жизни. И он поехал. И взял с собой сына.
Во второй раз в жизни он пошел против материнского желания. Вернулся в Россию, а она так этого не хотела. И вот сидит в квартире своей любовницы, тупо уставившись в выключенный телевизор. Не все так быстро и просто оказалось, как он рассчитывал. Поэтому и предчувствия нехорошие появились. Уверенность в том, что ему это нужно, пошатнулась. Ошибкой было уже то, что он заехал в Оренбург к Пашке. И что его туда повело? Любопытство, что есть из себя теперь Павлуша? Увиденное не расстроило. Мелковат, правда. Ну да чего он мог достигнуть без него, Шермана? Мозги – то не купишь. Хотя бы это его последнее дело. Обычная схема – загрести жар чужими руками. И все. А проверить, так ли просто дельце с наследством, не догадался. А он, Шерман, проверил. День всего лишний потратил на пребывание в этом городе, а все узнал. И понял, что Паша – в пролете. Этот Леон, наследничек, умнее Паши оказался. И он умнее. Нечего соваться в это дело, безнадежно хоть что – то урвать. Слишком много живых потомков. На что Павлуша рассчитывал? Отнять у Леона его кусок от продажи камушков? Но и это не реально. Никто бы из владельцев не согласился продавать фамильные ценности, даже если бы не знали о завещании. Кроме Сергеева, нуждающихся среди них нет. Убивать всех претендентов? До этого мог бы додуматься только Паша и менты. Вот он, Шерман, и решил, что уберет под это дело мужей двух наследниц. Подозрение упадет или на Сергеева, или, если менты додумаются, на самого Пашу. Кто подумает на бедного «умершего» еврея?
Не совсем гладко пошло, к сожалению. Один – то мертв, но другого пока достать не смог, а время уходит. А ведь все, казалось, просчитал. И ставку сделал на женскую душу, любящую и сочувствующую. В первый же день подкараулил свою последнюю любовницу у ее дома и появился перед ней, как посланец с того света. Расчет был верным. Сначала заголосила от испуга, и тут же бросилась рыдать от счастья. Утешал всю ночь, шепча слова любви и осыпая подарками. Главное, работала она все там же, у Соколова, поэтому и нужна была для осуществления его планов. От нее он узнал, что его враги процветают, расширяя свой бизнес и получая не хилую прибыль. Зависть черной волной накрыла его с головой. Он, в Хадере, так ничего стоящего не добился. Скучная жизнь мелкого торговца готовой одеждой не приносила радости и удовлетворения. А все потому, что не хватило долларов, чтобы заняться чем – то более солидным. И все из – за них. А эти двое жили в свое удовольствие, наслаждаясь покоем и семейным счастьем. И пользовались его деньгами, которые ему не удалось у них забрать.
Он начал с Соколова. Не поленился съездить в Качуг, найти бывшую буфетчицу, а вернее ее дочь. Хорошо, что талмудик с «материальчиками» не выкинул, все фамилии и адреса сохранил. То, что Наташка была дочерью Соколова, он понял сразу. Слишком красива была девка, не в родных отца и мать. Портило ее только отсутствие всякого воспитания. Но это было ему только на руку. Дочь, которую он собирался предъявить папаше, должна стать его позором. Влюбить в себя эту обкуренную дурочку было делом одних суток. Убедить ее, что у нее в Самаре живет настоящий отец, умный и богатый, еще проще. Она уцепилась за возможность уехать из своего городишки мертвой хваткой. Как прирученный зверек, согласилась выполнять все его указания. Ее природная наглость помогла ей попасть в дом к Соколовым без проблем. А он снял квартиру для них двоих, чтобы было удобнее с ней встречаться. Жалко, что развести «папашу» на деньги ей не удалось. Соколов оказался не дурак, сделал экспертизу, и вытолкал дочурку взашей. А он – то рассчитывал, что все – таки она его родная дочь. Жаль. Но все, что ему нужно было узнать, он узнал. Наташка исправно докладывала об их привычках, кто чем живет, куда ездит, кто к ним приходит. Теперь глупая девица ему была без надобности, и он освободил съемную квартиру, чтобы она его не доставала. О нем Наташка не знала ничего, кроме имени. А назвался он Павлом.
