Эдуард Овечкин - Акулы из стали (сборник)
Но тому нравится – звучит-то красиво.
– Ой, а вы в тапочках на лодке ходите?
Ну а в чём нам на ней ходить? В валенках?
– А мне в ботинках-то можно?
Нет, блядь, разувайся и в носках пиздуй.
– Конечно-конечно, с превеликим нашим удовольствием, – отвечает ему какой-то офицер из штаба флота.
– Что бы вы хотели посмотреть? – спрашивает его командир. – Может быть, реакторный отсек или ракетный комплекс?
– Знаете, а мне ребята в штабе флота в Москве рассказывали, что у вас даже сауна с бассейном есть. Врали, наверное?
– Отнюдь, – говорит командир, мрачнея лицом. – Есть и то, и другое. А ещё спортзал, солярий и зона отдыха.
– Вот, а можно это тогда посмотреть? А какой это отсек, где мы с вами сейчас находимся?
– Восемнадцатый, – говорит командир. – Прошу вас проследовать в переборочный люк.
– В девятнадцатый? – гордо хвастается своими знаниями математики министр иностранных дел.
– В него, да.
Идут дальше в восьмой.
– А это двадцатый?
– Нет, это восьмой.
– А девятнадцатый последний, что ли?
– Нет, на этом борту последний шестнадцатый.
– А на другом – семнадцатый? – пытается давить логикой министр.
– Нет, на другом – пятнадцатый. А семнадцатый у нас в носу, между первым и вторым.
– Как вы тут не путаетесь? – удивляется министр.
А ещё у нас есть реакторы, турбины, испарители, дизель-генераторы, компрессоры, системы воздуха высокого, среднего и низкого давлений (три вида управления на каждую), система гидравлики (два вида управления), погружения-всплытия (три вида управления), различные системы пожаротушения, система управления ракетным комплексом, радиотехническое вооружение и торпедный комплекс и куча других. А ещё у нас есть специальный насос, который качает тёплую воду с камбуза на омывание поплавка в выдвижном устройств РКП, чтобы этот поплавок не замёрз и мы не утонули, когда пополняем запасы воздуха компрессорами в почти подводном положении. И крейцкопф. Ещё у нас есть крейцкопф. Целых шесть штук. Конечно, как же тут можно не запутаться в нумерации отсеков?
В общем, был он у нас на борту, наверное, полчаса. Ушёл довольный, как слон. На эсминец даже не обратил внимания.
В базу мы вернулись в воскресенье. Пока вывод ГЭУ, то да сё, решили домой уже не ходить – через несколько часов обратно на службу. Да. Вы не поверите, но пили водку и спирт прямо на атомной подводной лодке. В базе мы себе это иногда позволяли.
С тех пор я всегда сочувствую проституткам – представляю, что у них на душе творится.
Крайний
Прислали к нам как-то нового замполита служить. Целого капитана второго ранга из штаба флотилии. То ли пенсию быстрее заработать хотел, то ли оклад повыше нужен был, то ли к повышению готовили, хрен их знает. Пытаясь разобраться в сексуальных хитросплетениях хитрожопых витязей из воспитательной службы, и безногий ногу сломал бы.
День-два он походил по кораблю с ласковой улыбочкой, заглядывая в хмурые лица подводников, и случилось у нас собрание офицерское. Командир устроил разбор полётов предыдущего выхода в море и накручивал хвосты на будущий.
– Товарищи офицеры! – начал командир. – По результатам последнего выхода в море…
– Прошу разрешения, товарищ капитан первого ранга! – радостно вскочил в этом месте новоиспечённый подводник. – Но в данном случае нужно говорить «крайнего», а не «последнего»!
– Что, простите мое старческое слабоумие? – командир непонятно от чего больше опешил: или оттого, что его кто-то осмелился перебить, или оттого, что его кто-то осмелился поправить.
– Я говорю, что нельзя говорить слово «последний», а надо говорить слово «крайний»!
Да-а, чутья у замполита нового, конечно, с гулькин хуй… Тот ещё психолог, сразу видно.
Командир посмотрел в стол, проверил наличие ногтей на всех своих руках и спросил:
– Товарищ капитан второго ранга, а у вас есть в библиотечке корабельной Толковый словарь русского языка?
– Так точно!
– Будьте добры, принесите, пожалуйста.
После того как замполит выскочил из кают-компании, в ней начался ропот офицеров.
– Так, спокойно, товарищи офицеры, – поднял руку командир, – этого я и сам сейчас унижу, без вашей помощи, но спасибо за поддержку.
– Вот, товарищ командир! – радостно размахивая каким-то зелёным томиком, примчался обратно воспитатель.
– Открывайте, товарищ капитан второго ранга, и зачитайте, пожалуйста, вслух значения слов «крайний» и «последний».
Тот зачитывает.
– Ничего не смущает? – уточняет, на всякий случай, командир.
– Ну… товарищ командир, традиция же!
– Какая?
– Ну… у лётчиков, у десантников… Вообще у военных!
– А мы на самолёте сейчас?
– Нет.
– На большом, может быть, десантном корабле?
– Нет, – воспитатель начинает краснеть.
– А где мы сейчас?
– На подводной лодке.
– На моей подводной лодке, я прошу заметить. И давайте я сейчас прерву наш, бесспорно бесполезный, с вашей точки зрения, саммит и займу у офицеров несколько минут лишнего времени, чтоб рассказать вам о традициях на нашем корабле. Вы не переживайте, что они на полчаса позже уйдут домой, потому что у них традиция есть дела свои до конца доводить и обеспечивать безаварийную эксплуатацию корабля, а не языком молоть, поэтому им не привыкать. А ещё одна традиция у нас – уважать старших, то есть в данном случае меня. Меня можно не любить, но оказывать мне всяческие почести, вплоть до целования в жопу, очень даже приветствуется. А вот перебивать меня во время моих гениальных речей строго запрещается всем, даже механику, а не то что замполиту! И запомните, товарищ подполковник, – по моему пониманию, а значит, и по пониманию всего моего экипажа, крайними бывают плоть, Север, мера, срок и необходимость! Все остальные слова маркируются у нас словом «последний», то есть позднейший или самый новый по отношению к текущему моменту! Усвоено?
– Так точно, товарищ командир, но я же думал..
– А не надо думать! Вам по штатному расписанию этого не положено! Лейтенантам и старшим лейтенантам заткнуть уши! И если ты ещё раз меня перебьёшь, сука, то будешь послан на хуй прямо при всех вот этих неокрепших флотских умах с заткнутыми ушами! Можно открывать уши! Видишь – сидят с заткнутыми, потому что слушаются меня! Учись, воспитатель!
Командир дал отмашку на открытие ушей и продолжил собрание.
Традиций на флоте много. Часть из них просто условности и дань прошлому, часть исполняется неукоснительно, как, например, взаимовыручка. Но при этом, если ставить знак равенства между традициями и условностями, основанными на суевериях, то условности просто помогают отличить нормального человека от долбоёба, как в этом случае с замполитом. Подводники спокойно говорят слово «плавали» вместо «ходили», «подполковник» вместо «капитан второго ранга». Здесь, правда, важна интонация, потому как сухопутное звание может иметь как оскорбительный оттенок, так и уважительный. Конечно же, если вы штабной офицер, программист, таксист, какой-нибудь там офисный работник и так далее, то обязательно используйте слово «крайний» вместо «последний» везде, где это уместно и неуместно. Так вас будет легче отличать от нормальных людей.
Смерть
Каждого из вас Смерть поджидает во многие моменты вашей жизни, когда вы приглушаете свою внимательность и инстинкт самосохранения: перебегаете дорогу в неположенном месте, заплываете за буйки, ездите пьяными за рулём и не надеваете каску, находясь на строительной площадке. У подводников всё не так. Смерть не ждёт их, а несёт вместе с ними службу по охране морских рубежей их Родины. С того момента, как они отдают швартовые концы и уходят в море, Смерть стоит за плечом каждого из них постоянно и с любопытством наблюдает, когда же кто-то из них даст слабину.
Сидит в седьмом отсеке на вахте матрос Герасимов, например, мечтает о скорой своей демобилизации и представляет, как он войдёт в свою родную деревню в ленточках до жопы, с восемнадцатью якорями и аксельбантом, сшитым из такого количества ниток, которого хватило бы на аксельбанты гусарскому полку в девятнадцатом веке, а Смерть шепчет ему на ушко: «Петя, ну зачем тебе осматривать отсек каждые полчаса? Ну что, блядь, за хуйня такая – полгода до дембеля, а ты бегаешь, как карась! Закороти систему КИС ГО[21] да сиди себе спокойно на боевом посту, наращивай общую прекрасность организма!»
А и правда, думает матрос Петя, что я, пальцем деланный? И закорачивает систему КИС ГО, чтоб лампочка в центральном сама собой загоралась, а не от того, что он все кнопки в отсеке обожмёт. Совесть его, конечно, покусывает, но ёб вашу мать, каждые полчаса же по трюмам лазить – это ни в какие ворота ведь не лезет! И Смерть, радостно повизгивая, бежит в седьмой отсек договариваться с насосами и клапанами, а может, и со станцией управления холодильной установкой, чтоб они ей подмогнули чутка и начинали гореть, дымить и давать течи.
