Людмила Петрушевская - Санаториум (сборник)
Дорогой Леонид Ильич или как вас!
Маска тычет себе в подбородок кулаком, показывает перчатками шары вокруг ушей, крутит пальцами у виска.
Дорогой многоуважаемый Леонид Ильич или как вас!
С. машет руками, показывает себе на хобот. П. отворачивает ему крышечку.
С. Я не Леонид Ильич! Дурак! Я… (Шепчет.) Чтоб тебя!
П. приворачивает ему крышечку обратно.
П. Дорогие товарищи! Уже время встречи с органами мышления и письма Владимира Ильича закончено.
Маски хлопают. Маска в колодце приветливо машет своей желтой резиновой перчаткой, достает из колодца и надевает поверх скафандра кепку. С. показывает на крышечку. П. отворачивает ему крышечку.
С. За работу, господа! Поднимаемся наверх. Начинается парад!
Уходят. Маска из колодца машет им кепкой.
П. Буцко, ты тут поселился?
МАСКА (отворачивает крышечку). Удержат ли большевики государственную власть?
П. Иди уже, Буцко. Где он?
Маска пожимает плечами, тянет цепь, глядя в колодец. Цепь кончилась, болтается.
МАСКА. Нихиль.
П. Что нихиль?
МАСКА. Ничего.
П. Американы опять?
МАСКА. Удержат ли большевики государственную власть?
П. Шестой! Закажи опять слесарям цилиндр, понял? Куб, цилиндр и шар. Да что такое, отколупывают все время. Прям у них интерес какой-то.
БОРТПРОВОДНИЦА несет на подносе стаканчики. Маска и П. чокаются.
Балкон ку-ку
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ВЛАДИМИР, ОЛЬГА супруги
МАШКА, их дочь, мент
СЕРЕЖА
ВАНЯ
1-я ЖЕНЩИНА
2-я ЖЕНЩИНА
МУХМУТЬЕВНА
ОКСАНА
ДАМА В БЕЛОМ
Ключ к непонятной речи: это по-русски, только надо произносить текст так, как его произносят иностранцы, с акцентом. В одном месте дается перевод. Это и есть ключ.
Спальня в стандартной квартире. Дверь на балкон. Супружеская кровать. В ней спят ВЛАДИМИР И ОЛЬГА. На балконе появляется, спустившись с верхнего этажа, СЕРЕЖА. Он не виден за портьерой.
Легкий стук с балкона по стеклу. Крик: «Ку-ку! Ку-ку!» Очень похоже на кукование кукушки.
ОЛЬГА (в полусне). Да! Да! Кукушки прилетели! Всё!
СЕРЕЖА (во сне). О, господи, опять.
ОЛЬГА. Вот и да! Ты понимаешь теперь? А говорил! Непродажная квартира, непродажная квартира! (Считает.) Раз! Раз! Раз! (Пауза.) Замолчала. Ну вот, а ты так и не услышал. Потом мне не поверишь.
Кукование.
ОЛЬГА (Владимиру). Вова! Вот и все! Кукушки!
ВЛАДИМИР. Спи еще!
ОЛЬГА. Я была права! Мы можем хорошо ее продать! А не как она говорила эта! Риелтор называется! (Изображает.) «Нельзя продать, вашу эту квартиру нельзя продать! Вьетнамское общежитие, экология, туда-сюда!» А можно! Кукушки прилетели! В наш двор, как в лес, прилетели!
ВЛАДИМИР. Господи! Дай спать! Жопа! Кие кукушки! Уже спи!
ОЛЬГА. Ты слышишь? Кукушки прилетели!
СЕРЕЖА (кивает, улыбается, машет рукой через дверь). Ку-ку!
ОЛЬГА. Вот! Представляешь, в нашем дворе кукушки! Экология!
ВЛАДИМИР. Хрен, а не кукушки! Дай спать! Семантический тебе кроссинговер! О, господи! (Храпит.)
ОЛЬГА. Я тебе же говорила! Вова! Слушай! (Толкает Владимира.) Ты подтвердишь! Ты слышал? Слушай. Погоди. Сейчас.
Кукование.
ВЛАДИМИР. В такую рань! Ты меня будишь!
ОЛЬГА. Ку-ку! Ты слышишь?
Кто-то за гардиной кукует, стучит по стеклу.
ВЛАДИМИР. Ты совсем уже. Ку-ку уже вообще. (Накрывает голову подушкой.)
ОЛЬГА. Что и требовалось доказать! У нас экологически чистый двор! Кукушки это означают! Кукушки прилетают в чистый двор! И нечего! Что, вьетнамцы не люди? Люди! Я за права человека! А ты не верил! Тот сад, тот лес, который насадили мы с Петром Ивановичем! О, мой сад! О, мы с Петром Ивановичем! Как лопаты точили! Кукушки не живут в загрязненных местах! Мы стоим гораздо дороже! Чем риелтор сказала, вообще с ума сошла. Петр Иванович умер не дождавшись! Ты читал, что мы написали? Там на мемориальной доске что мы написали? На фанерной доске в саду?
СЕРЕЖА. Ку-ку!
ОЛЬГА. Теперь ты слышишь? Ку-ку!
СЕРЕЖА. Ку-ку!
ОЛЬГА. Да ку-ку же, тебе сказано!
ВЛАДИМИР. Уйди совсем!
ОЛЬГА. Чистый район! Мы написали на фанере: «Лес насажен Чужиковым Петром Ивановичем!» А эти, риелторша: у вас во дворе общежитие, общежитие! Да вьетнамцы где хочешь живут! И собаки свободно бегают! Никто их не ест! Вьетнамцы никому не мешают! Права человека! Живи! А то (изображает): к сожалению, у вас во дворе вьетнамская общага, эту квартиру не продать. А сама риелтор себе купит и продаст в три раза дороже!
ВЛАДИМИР. Дай спать!
ОЛЬГА. У нас хороший микроклимат и микрорайон! Кукушки прилетели!
ВЛАДИМИР. Дура, дай спать! Пока дрель у них там сверху не заработала!
ОЛЬГА. Когда мы сажали леса, ты тоже не верил и не пошел с лопатой. Биолог называется! А теперь мы правы с Петром Ивановичем! Здесь поселились кукушки! Несмотря на общежитие!
Кукование.
ВЛАДИМИР (храпит). Хрр! Фью! Хрр!
ОЛЬГА. Послушай! Да послушай наконец! (Теребит Владимира.) Ну вот, она перестала из-за тебя! Из-за тебя замолкла! И ты мне не подтвердишь!
СЕРЕЖА. Да! Ку-ку!
ВЛАДИМИР (вскакивает). Кто там?
ОЛЬГА (смеется). Кукушка, дурак, кто! Теперь поверил?
За портьерой снова «ку-ку» и легкий стук, как клювом по стеклу.
ВЛАДИМИР. Кто здесь?
Та же игра.
ВЛАДИМИР (привстав). Открой занавеску, нервная!
Там, в балконной двери, силуэт мужчины. Он кивает, стучит ногтем в стекло и наконец говорит свое «ку-ку».
Вам кого?
Человек (в дальнейшем он зовется СЕРЕЖЕЙ) говорит что-то неразборчивое и стучит.
Че за хрень!
СЕРЕЖА. Это мы. Можно войти?
ОЛЬГА (все еще счастливо хохоча). Да-да, пожалуйста! Там открыто!
ВЛАДИМИР. Закрой дверь! На шпингалет! Сейчас же!
СЕРЕЖА. Что? Ку-ку. (Стучит ногтем.) Это я, соседи сверху. Со-се-ди сверху!
ОЛЬГА. Это соседи сверху. Сам встань закрой. Какие соседи? Там же балкон! Четвертый этаж!
ВЛАДИМИР. То есть немедленно встать и закрыть!
ОЛЬГА. Ой, не ори.
ВЛАДИМИР. Что значит не ори? Вста-ать!
ОЛЬГА. У нас и так заперто!
СЕРЕЖА (в форточку). Да! У вас заперто! Мы здесь наверху тут работаем вообще. У жены там началось, а железную дверь квартиры нашей тут здесь заклинило. Не открывается вообще. Выйти на лестницу не можем. К вам спустились. Дверь переклинило вообще.
ВЛАДИМИР. А. (Пауза.) Дверь у них переклинило. В ремонт дверей позвоните! Все! (Накрывается одеялом с головой.)
СЕРЕЖА. Это не наша дверь вообще. Мы не можем трогать. Телефон вообще йок. Шабшим.
ВЛАДИМИР. Как не ваша дверь? Что это за такое? (Садится.)
СЕРЕЖА. Мы ремонт тут там делаем. Ку-ку. (Стучит ногтем по стеклу.) Телефон не уплачен. Нам зарплату задерживают вообще.
ВЛАДИМИР. Вообще! Вообще уйдите с нашего балкона! Прыг отсюда!
ОЛЬГА. Ты что, ты что! Не прыгайте! Ломайте вашу ту дверь, и всё! У вас же есть дрель! Мы слышали!
ВЛАДИМИР. У них и болгарка есть, я слышал! Которая воет так, знаешь?
ОЛЬГА. Да, да.
ВЛАДИМИР. Каждое утро так: вууу, вууу! У вас болгарка! Мы знаем! Не отпирайтесь!
СЕРЕЖА. Да не отпираемся, да! Вообще. Денег на дверь пока что нету! Когда сломаем, купить замок не купим. Новую дверь не поднимемся вставлять. Под окончательный расчет получим, но пока не дали хозяи. Телефон не уплачен, не можем звонить. (Кричит наверх.) Ку-ку!
ВЛАДИМИР. Это ваши проблемы.
СЕРЕЖА. Что? Что говорите вообще?
ВОЛАДИМИР. Это ваши проблемы.
ОЛЬГА. Ты это нехорошо сказал. Это же люди! Они люди!
СЕРЕЖА. Ну да, мы люди, у нас трое ребят остались на родине, с ними старшая девочка восемнадцать лет, поступает в техникум, отец ушел в монастырь, мама умерла, когда мне было пять лет… Жена делает медовый массаж, убирает все шлаки. Если хотите, уберет у вас. Убирает, уборщица.
ВЛАДИМИР. Спасибо, нам не надо.
ОЛЬГА. В смысле уборщица у него уже есть. (Стучит себе в грудь.)
ВЛАДИМИР. Кому ты нужна!
СЕРЕЖА. Вчера у одной женщины в подъезде она на втором этаже убирала шлаки, шабшим убрала, в одиннадцать еще раз к ней пришла общий массаж делала для пробы, бесплатно, и вот сегодня у ней началось. Я бегом в дверь, она не отчиняется. Я отчиняю – она не отчиняется! Ну что ты будешь делать. Залипла вообще.
