Александр Проханов - Русский
И мимолетная, всплывшая и тут же утонувшая мысль. Он, Серж, является персонажем загадочного сюжета, в котором на первых страницах, в телешоу «Планетарий», появились герои, вполне объяснимые и понятные, с тем, чтобы в последующих главах явиться снова, обнаружив свою истинную, пугающую и чудовищную сущность. И он, Серж, по мере развертывания сюжета, обретает все новые, такие же пугающие и чудовищные черты, которых не подозревал в себе прежде.
Муфтий Хаснутдин издавал длинные певучие звуки, в которых слышались рыдания. Начинал цокать, как восторженный соловей. Грозно рокотал, подобно далекому грому. Эти звуки окружали стоящую перед ним женщину, волновали вокруг нее воздух, рябили пространство. Она то исчезала, словно ее поглощал стеклянный мираж. То зыбко, размыто струилась, будто отражение на бегущей воде. Серж заметил, как постепенно закатывались ее глаза, и вместе черного огненного блеска появилась лунная голубизна белков. Казалось, она спала стоя. Не давая упасть, со всех сторон ее поддерживали полупрозрачные вихри, от которых волновался синий шелк ее платья.
Серж увидел, как на груди у Зары, сквозь складки синего шелка, появилось слабое светящееся пятно. Оно просвечивало сквозь одежду и плоть, будто потаенный сосуд, полный лунного света. Казалось, из книги, которую читал муфтий, излетают вьющиеся, как виноградные лозы, строки, оплетают светящееся пятно, и оно то пугливо сжимается и меркнет, то ярко вспыхивает, как выбегающая из-за туч луна. Похожее на прозрачный одуванчик, оно вдруг рассыпалось на множество бестелесных лучей, разлеталось по комнате. И вновь возвращалось на свой невидимый стебель, светилось в груди у женщины.
Серж чувствовал головокружение. Попадал под воздействие гипнотических звуков. Ему казалось, что за стеклами витражей движутся тени, и цветные стекла то гаснут, то начинают ослепительно сверкать. Лазурь в куполе то сгущалась до грозной черноты, то струилась, как волшебная бирюза.
Звуки молитвы умолкли, и голос муфтия, тихий и властный, произнес:
– Ты сделаешь это, Зара. Твой муж Шамиль был пойман русскими, и ему поочередно на руках отрезали пальцы. Он обливался кровью, славил Аллаха и умер от разрыва сердца. Его тело выбросили на солнцепек и сказали родственникам, что труп заминировал. Тело несколько дней лежало, разбухая, на солнце, и душа Шамиля мучилась и не могла попасть в Эдем. Ты сделаешь это, Зара.
Таинственное светило в груди женщины вдруг померкло, словно на него лег мрак затмения. Только кромки ярко светились, как расплавленное серебро.
– Ты сделаешь это, Зара. Твоего брата русские взяли прямо в мечети, где он совершал пятничный намаз. Его привязали к пушкам двух танков. Башни танков стали вращаться, пушки расходились в стороны, разрывая Мохаммада, а он славил Аллаха. Ты сделаешь это, Зара.
Прозрачное светило в женской груди стало наливаться золотом. От слепящей сердцевины расходились алые, зеленые, голубые кольца. А потом все погасло в ослепительной вспышке, словно взорвалась и исчезла звезда, оставив после себя слабо мерцающее облако.
– Ты сделаешь это, Зара. В дом твоей матери русские солдаты ворвались, когда за столом сидели гости. Солдаты искали оружие, раздели донага твою мать и сказали, что ее изнасилуют, если им не покажут склад оружия. Когда твой отец и дядя кинулись защищать мать, их расстреляли прямо в доме. Ты сделаешь это, Зара.
Световое пятно превратилось в жаркий подсолнух, затем в красную розу, с которой осыпались лепестки, напоминая капли крови. Пятно погасло. Муфтий поднял с подставки тяжелую книгу. Приблизился к женщине, положил ей книгу на голову:
– Ты сделаешь это, Зара. Ты выполнишь волю Аллаха и сразу окажешься в Эдеме, где тебя встретят муж, отец, брат, и радость этой встречи будет слаще меда и прекрасней летнего утра. Ты сделаешь это, Зара.
Серж видел хрупкую женщину, на голове которой лежала каменная книга, огромная, как плита. Женщина своей хрупкой жизнью поддерживала страшную давящую тяжесть мироздания, которая на нее навалилась. Сержу хотелось вырвать ее из-под этой тяжести, умчать в безопасное место, где оборвется ее гипнотический сон и на прекрасном лице появится чудная улыбка.
Он услышал, как в глубине коридора раздались голоса. Метнулся за угол. Видел, как прошли Ибрагим и Расул, исчезли в комнате, затворив за собою дверь.
Серж вернулся в спальню. Улегся под лоскутное одеяло. И ему приснился отец, который в облачении дервиша идет по горной дороге мимо кишлаков и мечетей, а рядом пылит военная колонна, и на бронетранспортере, как конская попона, лежит восточный ковер.
Глава двадцатая
Серж проснулся от голосов в соседней комнате. Стекло за шторами было синим, занималось утро. Он оделся, вышел. Его поджидали Ибрагим и Расул, одинаково крепкие, бодрые, в вязаных шапочках. Один черноволосый, с курчавой бородкой, другой с рыже-зелеными рысьими глазами и светлой щетиной.
Рыжеволосый Ибрагим приобнял Сержа:
– Доброе утро, брат. Как спалось?
– Впервые за десять дней хорошо.
– Ты у себя дома, брат. Здесь никто не потревожит твой сон.
Они втроем пили зеленый чай из пиалок. Ибрагим предупредительно наполнял его пиалу, наклоняя над ней большой фарфоровый чайник. Куски холодного мяса лежали на блюде. Восточные сладости пахли миндалем и корицей.
– Ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь, – сказал Расул. – Мы найдем тебе здесь дело. Если же захочешь уйти, мы сделаем тебе паспорт, дадим денег.
– Спасибо, – ответил Серж, предчувствуя роковой для себя разговор.
– Ты спас вчера Зару, но наш брат Ахмед погиб. А на него возлагалась важная задача. Не мог бы ты его заменить? Это не займет много времени.
– В чем задача?
– Видишь ли, сегодня из Эмиратов в Москву прибывает очень важный для нас человек. Он должен передать нам важную информацию. С ним в аэропорту должна встретиться Зара, получить от него сообщение, передать сверток. Есть опасность, что их могут подслушивать с помощью дистанционных устройств. Ахмед должен был находиться рядом и включить радиостанцию, создающую помехи, чтобы разговор Зары и того человека нельзя было прослушать. Не мог бы ты заменить Ахмеда? Мы дадим тебе станцию, и ты будешь страховать их встречу. Она продлится три минуты, не больше. Согласен?
Желтоватая струйка чая лилась в пиалу. Глаза с рыжими ресницами трепетали зеленым блеском. Его хотели убить, называя братом. Его окружили сердечной заботой, потчевали сладостями, берегли его сон для того, чтобы убить. Они не видели в нем врага. Не питали к нему зла. Он был им нужен как одноразовый механизм, который они используют в своем жестоком и смертельно опасном деле. Эти два молодых мужчины в вязаных шапочках, сидящие под серебряными арабесками, были исламские революционеры, которые готовили террористический акт. И ему, и Заре уделялась роль живых бомб.
– Ты согласен? – повторил Расул.
– Конечно, – ответил Серж. – Только научите, что я должен делать.
После завтрака его вывели в прихожую, где дежурил охранник. Расул принес из соседней комнаты небольшой рюкзак, который обычно носят студенты:
– Это станция для помех. Она включается по сигналу. Ты наденешь рюкзак и просто будешь стоять, где я тебе укажу. А потом по знаку покинешь свое место.
Расул помог Сержу продеть в лямки руки, и тот ощутил литую тяжесть рюкзака.
В прихожей появилась Зара, в меховой шубке, тесном платке, долгополом платье. За спиной у нее был такой же, как и у Сержа, рюкзак. Лицо ее было спокойным. Губы плотно сжаты. Под оленьими вытянутыми глазами лежали чуть заметные тени.
– Надо ехать, – сказал Расул, одеваясь. – Все будет нормально.
– Ин шаа Алла, – сказал Ибрагим, поднеся к лицу ладони.
Они вышли в морозный двор, где стояла машина. Небо было светлым, и в утренней синеве летели вороны. Расул сел за руль. Зара и Серж поместились на заднем сиденье. Ворота растворились, и они выскользнули в морозный рокочущий город.
Мчались по шоссе в Домодедово. Не говорили друг другу ни слова. Серж чувствовал за спиной жесткий тяжелый рюкзак и думал, что две бомбы за спиной у него и Зары от слабой электронной волны превратятся в два красных взрыва, разорвут машину, швырнут на обочины ошметки крови и стали, закрутят в дымную спираль другие, мчащиеся по трассе машины. Он чувствовал лопатками дыхание смертоносного заряда. Зара сидела молча, не поднимая глаз, оцепенев, словно здесь, в машине, пребывало ее усталое тело, а душа находилась далеко, быть может там, где ждали ее муж и любимые братья.
Вдоль трассы тянулись серебряные березняки, чудесные среди снегов, с розоватыми вершинами в синих небесах. И в этой синеве, в прозрачных серебряных рощах вдруг дохнуло на Сержа скорой весной, пропела, просияла в лазури родная несказанная красота. И ему страстно захотелось умчать Зару в эту лазурь, в сверкнувшую весну, в которой они исчезнут и спасутся от гибельных рюкзаков. Но березняки кончались, потянулись ангары, склады, и возникло впереди здание аэропорта.
