Эдуард Байков - Чудовищные сны разума (сборник)
Ильдар стоял посреди всего этого разгрома, обессиленный и потрясенный, не зная, с чего начать. В этот момент и раздался стук в дверь, вслед за которым незамедлительно показался заказчик, с которым они договорились о встрече накануне. Ошеломленный увиденным, тот застыл на пороге. Встрепенувшись, оператор поспешил ему навстречу:
– Пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь. Наш сотрудник нечаянно порезал руку, повредил артерию – поэтому столько крови. Проходите вот сюда, чтобы не запачкаться. Сейчас я мигом наведу порядок.
И, проклиная всё на свете, он принялся отмывать кровавые пятна с предметов и пола, одновременно благодаря Бога за то, что пол был покрыт линолеумом, а не ковролином, как хотел этого вначале Левин.
Вскоре на студии появился Измайлов. Выслушав сбивчивый рассказ оператора, он лишь покачал головой:
– Ему давно пора было обратиться к психотерапевту. У меня есть хороший специалист, кармапсихолог, надо будет посоветовать ему.
– Что-нибудь разбито, вышло из строя? – спустя мгновение поинтересовался он уже деловым тоном.
– Слава Богу, монитор цел, – ответил Башметов, – и пульт тоже почти не пострадал, кое-что нужно будет заново спаять. И стекло заменить в окне.
– Ладно, ты займись аппаратурой, а я вызову стекольщиков. Да, предупреди ребят, Витьку и Юрке вовсе незачем знать об этом инциденте.
– Спасибо, – Ильдар с благодарностью посмотрел на него, переживая за друга, наведшего в их конторе столько шороху.
Когда на днях шеф позвонил из Москвы, интересуясь, как обстоят дела в агентстве, Игорь ответил, что всё у них в порядке и тот может ни о чем не беспокоиться. Судя по тону, Левин остался им доволен.
Тем временем, пока Шапиро вел переговоры и «забивал стрелку» с руководством видеокомпании, прибегнув к помощи своего дальнего родственника, Левин, воспользовавшись паузой, отправился на студию к знакомым ребятам-клипмейкерам. После взаимных приветствий он зашел в кабинет старшего копирайтера.
– Вижу, по-прежнему занимаетесь видеорекламой, – заметил Виктор.
– Не только, старик, не только, – ответил тот, – помимо традиционных рекламных роликов и музыкальных клипов мы ваяем тут нечто покруче. Например, к нам обращаются самые разные заказчики из политического бомонда – левые, правые, демократы, коммунисты – и всем мы рады, всем готовы помочь. Заказывают политическую рекламу, антирекламу. Вот сейчас обратились тут одни, не буду называть фамилий, в общем, наследники прежней большевистской гвардии. На вот, почитай сценарий ролика.
Виктор взял компьютерную распечатку и пробежал глазами текст с подзаголовком «Политическо-патриотическая реклама»:
«Звучит оригинальный джингл[28] на мотив известного советского шлягера:
«Широка страна моя родная!»
Одновременно со словами куплета показываются планы-картинки (отснятые на фотопленку или в фоторежиме камеры «DSR-200»), чередующиеся друг за другом – разваленные заводы и фабрики, обветшалые дома, разбитые дороги, запустелые села, поросшие быльем и сорняками поля.
Далее:
«Много в ней холопов и господ».
Идет видеоряд: толпы людей в обносках, голодные, отощавшие, изможденные, слезно молят, плачут, потрясают кулаками в бессильном гневе. Смена плана: в роскошных лимузинах с откидным верхом разъезжают (на фоне простого люда) «хозяева жизни» («новые русские», «братки» и т. д.) – сытые, довольные жизнью, гогочущие, с презрением смотрящие на «быдло». Скорее всего, здесь используется не «живое» видео, а мультипликация плюс трехмерная анимация.
Затем:
«Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно грабят свой народ».
Показываем видеоряд, стилизованный под эпизоды-кадры из художественного фильма (типа советских боевиков о борьбе с «контрой»): типичные современные бандюки (короткие стрижки, бычьи шеи, на которых висят золотые цепи толщиной с палец и т. п.) как бы ходят по домам и квартирам, силой отбирая нажитое хозяевами добро. Неподалеку в сторонке маячат полицейские, гадливо улыбаясь (время от времени им перепадает малая толика награбленного).
С подъемом звучит инструментальный проигрыш песни, одновременно голос диктора (за кадром) читает слоган: «Россия – щедрая душа!»
Конечная заставка: появляются объемные компьютерные титры «РОССИЯ», полыхающие огнем, со зловещими тенями за огромными буквами, внизу экранного поля – карта России, стилизованная под гигантское кладбище с покосившимися крестами.
Продолжительность видеоролика – 45 секунд».
Прочитав сценарий, Левин долго хохотал, в восхищении приговаривая:
– Ну, сочинители… ну, Горькие… ну, Пелевины…
– Это что, – заявил его приятель, – у нас сейчас новое направление – порнореклама. Слыхал? Это, братан, нечто особенное.
– Пойдем, – он хлопнул его по плечу, – сам убедишься.
Он провел его в соседнюю комнату, где стоял телевизор с плоским экраном и диагональю 84 см. Копирайтер отправился за диском, на минуту оставив приятеля одного. Вскоре он вернулся, вставил DVD в плеер. Последовала демонстрация нескольких откровенно порнографических видеороликов на мотив известных реклам «Милки», «Жиллетта», «Мосгорбанка» и других. При этом, музыкальный проигрыш, дикторский текст, джингл-напевы были взяты из оригиналов, так что создавалось впечатление «настоящей» видеорекламы, но с неприличным сюжетом, прямо скажем, похабщины.
В этих порноподелках было всё, чем «славится» большинство порнофильмов: групповой секс, фелляция, крупное, во весь экран, изображение мужских и женских гениталий, одним словом, ничем не ограниченная похоть и пошлость, достигшая в своем цинизме невиданных высот безнравственности. Впрочем, Виктору, как весьма «просвещенному» в подобных «кино– и видеошедеврах» зрителю, было не привыкать.
– Ну, что?! – ухмыляясь, спросил его автор. – Поражен, задело, а? Это тебе не сказочки западных порнорежиссеров!
Первое впечатление после просмотра «рекламных» порноклипов было двояким – Витя испытывал некоторое смущение и в то же время нездоровое любопытство, но, просмотрев еще раз, посмеялся от души.
«Старик Фрейд был прав, – отметил он про себя, – это нам только кажется, что все мы такие высоконравственные и морально устойчивые, на самом деле внутри каждого из нас находится кипящий котел низменных страстей и грубых инстинктов. Агрессия и похоть – то, что мы всю жизнь подавляем в себе – успешно или не очень».
И всё же он был немного шокирован. У них в провинции до такого не скоро бы додумались. Может оно и к лучшему.
ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ IdЯ зашел к своему другу детства Лёне Кармалинскому домой (ул. Краснопресненская, дом № 75/77 – старый двор, в котором я провел детство), чтобы взять у него прибор для настройки и починки телевизоров – у меня и моих родственников. Лёня видимо уже спал (время было позднее), и дверь мне открыл его отец – дядя Стёпа. Я попросил у него прибор, и он его мне дал, но в ответ попросил меня об одном одолжении – закрыть плотно окно между этажами в подъезде (у них двухэтажный кирпичный дом с деревянными лестницами и перилами сталинской постройки). С его помощью я кое-как забрался на подоконник, расположенный очень высоко (полтора-два человеческих роста) от пола. Закрыл это чертово окно на шпингалеты, чтобы не поддувал ветер.
Родственники (зять Антон и сестра Антонина) пригнали мне машину, купив ее, разумеется, на мои деньги (частично дав в долг – я еще подумал, что нужно будет экономить на всём и поскорее рассчитаться). Белая, абсолютно новая, «нулевая» «девятка». Я осматриваю ее, как водится, заглядываю внутрь (разглядываю со всех сторон). Антон помогает мне окончательно собрать ее – установить карбюратор на нужное место, водительское сиденье, еще кой-какие мелочи. Я сажусь за руль (рулевую колонку мы тоже привинчиваем сами) и, узнав, что в баке полно бензина, пробую на ней поездить, разумеется, не выезжая за пределы двора, так как у меня еще нет прав. Все это происходит рядом с домом (моим бывшим, а теперь там живет только матушка) на ул. Краснопресненская, 75/77, за трансформаторной будкой, рядом с детсадом. Затем мы оставляем машину и уходим. А я потом всё думаю, весьма озабочен, ведь машина осталась без присмотра, без сигнализации, не на платной охраняемой стоянке, а если ее «разденут» или того хуже – угонят?! Нужно скорее ставить «сигналку» и подыскивать гараж.
Я уже в здании, где работаю. Это офис, оснащенный современными средствами охраны и сигнализации. На входе, через контрольную вертушку пропускает вооруженный охранник, а далее расположена видео– и фоточувствительная система, идентифицирующая образ вошедшего. Я несколько раз захожу и выхожу из офиса. Наконец, уже поздно вечером я опять за какой-то надобностью возвращаюсь в здание, даже не зная, что сказать охране и пропустят ли меня.
Зайдя, я вижу, что место охранника пусто. Я нерешительно толкаю вертушку, и она подается, не заперта. Прохожу за ограждение, со страхом ожидая, что будет дальше. Фотоэлементы меня засекли, и зазвенела сигнализация (или завыла). Я остановился, гадая, что же они предпримут – начнут в меня стрелять, выскочит взвод автоматчиков в камуфляже? Спустя мгновение появляется обыкновенная тетенька-вахтер и спрашивает меня, что мне здесь нужно? Я говорю, что пришел по делу, показывая удостоверение сотрудника фирмы. Она кивает и сообщает мне, что «ваши уже сидят в такой-то комнате. Идемте, я вас провожу». Я иду за ней, навстречу мне попадается одна из сотрудниц, возвращающихся домой – приятная, модно одетая молодая особа.
