Константин Корсар - Досье поэта-рецидивиста
Каждый вечер производил один и тот же ритуал: выходил во двор, умывался колодезной водой, набирал увесистую охапку рубленных днем поленьев, нёс за ограду, аккуратно оставлял под кустом смородины да спокойно ложился спать. Поутру он, как обычно, шел кормить скот и убирать сараи, носил воды на день в хату и баню, колол полкузова дров и к обеду привычно подмечал, что под кустом перед домом уж охапки и нет. Кто её забирал, он не смотрел и никогда не пытался узнать, карауля в ограде.
Зачем он это делал? Трудно сказать. Жена несколько раз спрашивала.
– Надо людям помогать, – отвечал Валера. – Меня от охапки не убудет, а человеку помощь. Господь дал мне силу, значит, я обязан с кем-то ею поделиться. Вот так.
– Чудак человек! – говорили ему соседи, крутя у виска. – Зачем тебе это надо? Мир хочешь изменить?
– А что тут плохого? Мир подправить не мешало бы чутка, – шутя, отвечал Валера и не обращал внимания на досужие разговоры, на насмешки и советы окружающих, лишь дальше продолжал рубить берёзовые чурки, а они, раскалываясь, отвечали ему то приятным хлёстким раскатистым щелчком, то треском не до конца поддавшейся древесины.
Никогда у Валеры не было собаки. Не на кого ей было лаять, да и не любил он шума – всё делал размеренно и спокойно. И забор оставался ещё советский – метр от земли и весь в решето. Меж тем соседи повыстраивали двухметровые кто кирпичные, кто железные, заводили по несколько собак, чтобы уберечься от воров, покупали ружья и вешали там и тут огромные амбарные замки, по утрам звеня ключами, то запирая, то отпирая двери и засовы.
– Валер, почему ты себе забор ладный не сделаешь? – спрашивали его. – Да и собака не помешала бы от воров.
– А у меня не воруют. Зачем мне всё это? – отвечал он и со свистом вновь и вновь опускал тяжёлый колун на ровный берёзовый срез. А вечером в тишине, в одиночестве, стараясь, чтобы его никто не видел, вновь нёс под смородиновый куст охапочку, которая к утру бесследно растворялась в деревенской тиши, даруя взамен покой, умиротворение, веру в себя и людей.
Как приходит любовь
Меня все любят, обожают.
Я свет, лампада, я – кумир.
Я вожделен, я почитаем,
И жизнь моя – ориентир.
Я на коне, я в люди вышел,
В печать, в века, в народ и клир.
И не скрывают восхищенья,
Кто хаял, обливал, чернил.
От пионера до генсека
Мне каждый что-нибудь принёс:
Юнец мне лобик чмокнул тихо,
Генсек – отеческий засос.
И музыка играет в доме,
Не устаёт идти народ,
Цветы несёт, венки и водку
Без устали с ухмылкой пьёт.
Рубщик-2
Весна и осень – странные, переменчивые, очень нестабильные времена года. В эту пору птицы совершают свои многодневные перелеты, деревья радикальным образом меняют внешний, да, наверное, и внутренний облик, ось земная, круто отворачиваясь от солнца, будто налетает на невидимую небесную ось, а у людей обостряются хронические заболевания, в особенности психические.
Знали его все не иначе как Вася. Ни фамилию свою, ни отчество он старался не афишировать, потому что были они не слишком печатны. Полное ФИО этого скромного парня звучало смешно – Василий Венедиктович Писебреев. Обычный компьютерщик. Ходил по горам и долам да чинил занемогшие эвээмы. Брал недорого, а выполнял работу быстро и качественно, поэтому клиентов у Василия было хоть отбавляй, но от новых он всё же никогда не отказывался.
Телефон привычно прожужжал патриотичную мелодию гимна СССР, и Василий нажал на пошарпанном «Алкателе» протёртую до дыры кнопку.
– Алё, алё…
– Привет, Василий, – донеслось с противоположного берега.
– А, привет, привет, – ответил без налёта удивления Вася, хотя и не узнал звонящего по голосу.
– Это я, Олег, – пробурчал динамик.
– Здарова, Олег, – ответил ему Василёк.
– Вася! Знакомым нужно компьютер починить. Ну как обычно всё: больные люди приобрели, чтобы был. Надо настроить, все дела…
– Конечно, давай, сделаем! Говори адрес!
Через час Василий был на месте. На улице грохотала, посылая молнии в непокорных людишек, поздняя весна, и Васе очень хотелось побыть на улице, но долг звал, звал в прямом смысле – незнакомый мужчина кричал из окна: «Вася, заходи! Второй этаж, дверь направо». Первые нехорошие предчувствия поселились в душе Василия.
Приличная входная дверь, как крокодилья приоткрытая пасть, зазывала войти. Вася ступил за порог. Ничего необычного: кафель, обои, люстра. «Следов потёков крови не видно – можно смело проходить», – сказал себе Вася и немного успокоился.
Вошёл в небольшой коридорчик. Его с улыбкой на лице встретил парень лет тридцати пяти. Широко улыбаясь, пригласил снять обувь и пройти в залу. Вася нагнулся и начал расшнуровывать свои бежевые «катерпиллеры». Вязка непростая, и за пару, минут пока снимал обувь, Вася успел оглядеть пространство вокруг себя. Всё было чинно-благородно, за исключением одной детали: в тёмном углу Васин взгляд выхватил старый монитор, в народе прозванный «телевизор». То, что был он стар морально, не вызвало удивления Васи. Его удивила дыра-щель в кинескопе. «Может быть, упал со стола», – подумал Василий, успокаивая себя, и прошёл далее.
– Наконец-то! Мы вас уже заждались! – сказала сидевшая за компьютером полная женщина с лицом, не обезображенным интеллектом. Она привстала и жестом просителя призвала Васю заняться делом.
Уже с первого взгляда Василий понял, что дело плохо. Вместо рабочего стола на мониторе красовалось чёрное пятно, системный блок лихо завывал, как одинокий казак во степи.
– Уж мы его и так, и эдак, – начала явно разгорячённая и раздосадованная своими неудачами женщина, – а он ни в какую. Никак не хочет работать!
– Я уже хотел его выкинуть, – вклинился мужчина, – достал меня этот гад уже порядком!
Вася принялся за дело. Прошло два часа. Результата не было.
«Что за чертовщина! – думал Василий. – Уже всё перебрал, а что не так – не пойму». Прошло ещё два часа. Хозяева начали нервничать и предложили закончить заниматься мазохизмом, но в Василии проснулся азарт, и он с удвоенной силой стал бороться с непокорной машиной. Прошло ещё два часа, но ЭВМ так и не оживала. Хозяев начало поколачивать, но Вася не придал этому значения.
– Да бросайте вы его, – почти кричал хозяин дома.
Вася уверенным жестом дал понять, что не все ещё потеряно. Прошло ещё два безрезультатных часа, уверенность Василия почти не обмелела как вдруг что-то сверкнуло позади спины.
Краем глаза Вася увидел стальной блеск. Звериный рык огласил комнату. Вася резко обернулся, и в этот момент огромный топор пронёсся над его головой и, чудом не зацепив, вонзился в жидкокристаллический монитор. Тот заискрил, из швов повалил дым, и Вася, закрыв голову руками, кинулся на ковёр под стол. Вне себя от ярости кто-то ещё и ещё раз опускал заострённый кусок металла на вычислительную машину. На Васю летели какие-то обломки, пол под ним ходил ходуном.
Вскоре всё стихло. Вася открыл глаза. По комнате там и тут валялись детали и механизмы. Корпус изрешечён, как кольчуга боровшегося с половцами русского богатыря, провода изрублены, как Гордиев узел.
Вася выполз из-под стола, встал, отряхнулся. Перед ним с увесистым топором в руке стоял довольный хозяин дома.
– Ну вот и починили, – уже добродушно сказал тот.
– Ага, – промямлил Вася и на этом завершил работу.
Вася с трудом оделся, женская рука сунула в нагрудный карман тёмно-розовую купюру, мужской голос произнес неоконченную фразу: «Вы уж извините что…» – и Вася выплыл на улицу.
Ночью снились кошмары. Викинги и варвары атаковали его скромное жилище, ирокезы осыпали окна дождём стрел, кувалдами кто-то стучал во входную дверь. Проснулся наутро Вася абсолютно разбитым. Лёжа в постели, услышал знакомое жужжание.
– Алё, алё…
– Привет, это Олег. Тут мне сегодня твои клиенты вчерашние звонили, – залепетал голос, – спрашивают, какой им компьютер лучше купить. Что посоветуешь?
После приличной паузы Вася выпалил: «Пусть берут попрочнее», завершил звонок, лег опять в постель и решил устроиться таксистом.
Цена стихов любви
Цены стихов любви
Не оплатить мне форой —
Мечтательною сворой
Мне лают вслед они.
Асгард Ирийский.16 октября 7520 от С. М. З. Х.
Спасём Поднебесную!
Китайцы – нормальные мужики и бабы, хоть слегка и не похожи на нас. Они придумали бумагу, чтобы нам было комфортно ходить в гальюн, фарфор, чтобы цивилизованно напиваться в уматину рисовым саке, порох, дабы не бегать, крича, как горилла, с мечом, а спокойно отстреливаться из укрытия от орды мужиков в кимоно и иногда ходить в тир на ярмарках выиграть чего-нибудь плюшевого да в армии пострелять пару раз, если повезёт и дедушка попадется душевный.
Китайцы вообще постоянно что-то придумывают – то третью транспортную Стену выстроят, то Терракотовую армию вместо профессиональной, то Конфуция и Лао-цзы придумают, чтобы было кому объяснить, как же надо жить да сочинять афоризмы.
