Евгений Бузни - Жизнь и Любовь (сборник)
В это разнообразие транспорта вмешивались стремительные мотороллеры и юркие велосипедисты. Всё остальное пространство заполнялось людьми, одетыми преимущественно, как мужчины, так и женщины, в лёгкие шельвар-камизные одежды разнообразных расцветок и фасонов. Пестроту дополняли некоторые европейские костюмы, индийские сари, белые тюрбаны, украшенные бисером тюбетейки и многочисленные чёрные и седые бороды.
Однако всё это было решительно безразлично стенам крепости. Но на то они и были стены, хоть и умудрённые древностью. Конечно, мальчишке с любопытными чёрными глазёнками нравилось наблюдать со своей улицы, как в широкие щели находящихся недалеко стен прячутся многочисленные птицы, и когда он ходил с отцом за конфетами к лавочке под самой башней, то, задрав голову, внимательно наблюдал за большими ящерицами, ловко ползающими по вертикальной поверхности, но чаще застывающими в изогнутых позах, долго выжидая появления мошек или мотыльков возле самого их носа, когда достаточно мгновенно высунуть язычок, чтобы им ловко направить жертву в маленькую, но хищную пасть.
Впрочем, сейчас малыша интересовало другое, о чем ему надо было срочно поговорить с Иршадом. Али любил по всем вопросам советоваться со своим товарищем, который был на два года старше и недавно отпраздновал окончание изучения Корана. Иршад умел объяснять самое трудное. У него всегда можно было получить ответ, не то, что у учителя Корана господина Сиддики. Тот требовал всё запоминать и не спрашивать, так как Коран не разрешает задавать лишние вопросы. Потому, наверное, у Али трудно складывались отношения с Аллахом.
Вот, например, не так давно он увидел, как маленький котёнок залез на акацию и никак не мог спуститься с неё. Тщедушное создание громко мяукало, прося снять с дерева, и тогда Али полез помочь котёнку, но ветка, на которую он стал, обломилась, и Али упал, больно ударившись рукой о каменный порог. В это время из дома вышел господин Сиддики и сказал, поднимая мальчика с земли:
– Аллах наказал тебя за то, что ты споришь с Кораном вместо того, чтобы просто учить его. Али перестал плакать и тут же возразил:
– Но ведь я хотел помочь котёнку, значит, собирался сделать доброе дело, почему же он меня наказал?
– Надо было позвать кого-нибудь, раз сам не умеешь лазать по деревьям, – ответил учитель.
– Нет, Аллах должен был помочь мне, раз он всё может. А зачем он сломал ветку и ушиб руку?
Тогда господин Сиддики рассердился и сказал, что Али совсем глупый и на этом закончил спор.
Али хотел добавить, что Коран не позволяет мусульманам грубо говорить друг с другом, но учитель уже зашел в дом. Тогда Али побежал в соседний двор, где Иршад гонял мяч и рассказал о случае с котёнком, который, кстати, тоже свалился с дерева, но тут же убежал.
Иршад глубокомысленно подумал и изрёк:
– Всё правильно, аллах хотел проверить, будешь ты плакать или нет.
А ты плакал?
– Да. – Ответил Али, – но зачем ему проверять, если он всё знает заранее?
– Тоже правильно, – согласился Иршад. – Значит, ему нужно было, чтобы ты поплакал. Может, у тебя были лишние слёзы, и они бы не вылились, если бы ты не заплакал, а ты не заплакал бы, если бы не упал, а не упал бы, если бы не полез на дерево. Вот он и посадил туда котёнка. Понял?
С таким длинным объяснением Али спорить не стал, хоть и не очень понял, зачем аллаху нужны были его слёзы. Теперь же его интересовало другое.
Через три дня все собирались праздновать Солёный Ид. Али знал, что бывает два Ида: сладкий и солёный. Сладкий праздновали не так давно, после длинного Рамазана, когда целый месяц папа и мама днём ничего не ели до захода солнца. Ему, как маленькому, аллах разрешал есть в любое время, а им нет, и потому Али тогда не хотел становиться взрослым. Зато сразу после Рамазана, когда в небе появилась луна, начался сладкий ид. Тогда все стали ходить друг к другу в гости и Али угощали халвой, зардой, шакар парой и многими другими особыми сладостями, не говоря уж о конфетах и печенье.
В этот раз, как рассказал папа, будет большой праздник – Солёный Ид, когда все настоящие мусульмане должны принести жертву аллаху. И тут начиналось самое непонятное. Почему нужно было что-то дарить тому, кого никто не видел? Если Али спрашивал маму или папу что-нибудь о Коране, они всегда говорили:
– Тебе всё объяснит учитель.
Но мистер Сиддики не всё мог объяснить и часто сердился. Али спрашивал:
– Господин Сиддики, если аллах всё видит, всё знает и всё может, то почему он не приходит на землю с неба? Пусть хоть раз покажется, чтобы мы увидели, какой он, а потом уходит, раз не хочет жить с нами.
И учитель в который раз тыкал пальцем в Коран и рассерженно говорил:
– Вот тут написано: Аллах не разрешает задавать ненужные вопросы.
Когда захочет, тогда придёт.
– А как я его узнаю? – уточнял Али.
– С твоим умом ты сразу поймешь, что это он, – саркастически парировал Сиддики. Эта мысль и беспокоила сейчас Али. Иршад как раз вышел на улицу. В руке узелок, с которым он ходил на рыбалку.
– Иршад! – закричал Али, – можно и я с тобой?
– Пошли. На, неси червяков.
Иршад протянул Али жестяную банку с накопанными червями. Мальчики часто рыбачили вместе но, конечно, не ходили на Инд. Эта река огромная, широкая, вода в ней мутная и рыба вряд ли увидит маленького червяка. Да к тому же говорили, что там такая большая рыба, что её и не вытащишь. Она сама затянет в воду, кого хочешь. Взрослые рыбаки приносят оттуда таких рыбин – смотреть страшно. Что говорить, если даже здесь, в разливах, где они, мальчишки, ловят на маленькие крючки, и то попадаются иногда такие экземпляры, что большие ребята еле справляются с ними.
Иршад для Али казался большим мальчиком, так что он с ним не боялся ходить, тем более рядом от дома, откуда хорошо видна могучая крепость Тальпуров.
От широкого пустыря, на котором вечно бродят чьи-то козы да беспризорные собаки, узенькая тропинка вела вниз к воде. В жаркое время, когда вода спадает, узкий конец разлива становится всё короче и мельче. Тогда даже в мутноватой воде среди невысокой травы можно видеть постепенно оголяющиеся лысины дна и мелькающие над ним тени чёрных усачей или сверкающие желтизной бока сазанов.
В такие дни мальчишки ловили рыбу небольшой сетью, беря её с двух сторон и осторожно заходя сбоку в воду, чтобы перегородить рыбе отход на широкий простор. Затем один край сети опускался ко дну и тут же рыболовы падали в воду, пытаясь накрыть нехитрым устройством всё, что окажется в захваченном участке. Али сам ещё так не ловил, но видел, как это ловко делал Иршад с товарищами постарше. Рыба таким способом попадалась редко, но всё же случалось. Сегодня об этом не могло быть и речи: где-то в верховьях реки шли дожди. Вода стояла высокая.
Провода электролиний проходили совсем низко над её поверхностью и являлись дополнением к пейзажу, даже необходимой частью его. Али казалось, что провода для того и протянуты над водой, чтобы вечером, когда солнце начинает всё быстрее спускаться к крепости, на них садились самые разные птицы: серенькие воробьи, зелёные попугаи, пёстрые зимородки, чёрные вороны и многие другие голубые, синие, жёлтые. Они рассаживались длинными рядами вперемешку, громко перекликаясь между собой всевозможными голосами. А где бы они собирались, если бы не было проводов, на которых то там, то здесь висят куски оборванных лесок, заброшенных незадачливыми маленькими рыбаками? Именно такой леской с большой чёрной гайкой на конце вместо грузила и куском деревяшки вместо поплавка собирался сейчас ловить рыбу Иршад.
Вот он развязал кусок материи, развернул его и достал нечто вроде катушки с намотанной миллиметровой толщины леской, подаренной отцом по случаю окончания изучения Корана. В узелке лежала и сеть, взятая на тот случай, если вдруг захочется попробовать счастье и в высокой воде. Но пока он её не трогает. Отцепив крючок от общего мотка, Иршад деловито откладывает его вместе с гайкой и деревяшкой чуть в сторону, чтобы не зацепить остальную леску и начинает сбрасывать извивающиеся и чудом не путающиеся кольца прочной нити. Они складываются лёгкой горкой. Одно кольцо непослушно отклоняется большой петлей, в которую, не заметив случайной ловушки, попадают босые ноги подошедшего Али. Он протягивает Иршаду коробку. Тот, оставив её в руках помощника, достаёт самого большого жирного червяка и несколькими движениями насаживает на огромный крючок.
О, это был крючок. Белый, стальной, с двумя острыми зазубринами. Иршад и Али нашли его на днях на берегу, и они решили, что это аллах послал им подарок, ведь в магазине он, наверное, стоит очень дорого. С такого крючка червяк сам не соскочит.
Отступив чуть вправо, чтобы Али не мешал бросать, Иршад раскачивает конец лески и, опасливо посмотрев вверх, ловким резким движением посылает её вперед, успешно минуя нижние провода.
