Марина Болдова - Курсистки
В аэропорту ее встречал Лунев. Небрежно кивнув ему на багаж, Вика нежно поцеловала мужа Сони и, слегка раскачивая бедрами, пошла к припаркованной машине. На робкий вопрос мужа: «Как отдохнула?», она ответила, загадочно улыбнувшись и намеренно растягивая слова: «Очень неплохо…» Вот эта томная пауза в конце заставила Лунева нервно сглотнуть и напрячься. С этого момента, как позже он признавался Вике, в его жизни начался Ад. Он непрерывно думал о том, как там, без него, ей было хорошо. Но самое страшное для него было то, что он мог только гадать, хорошо насколько? Обладая хорошим воображением, он гнал от себя видения обнаженной Вики в объятиях страстного турка. Тем более, в Вике проснулась подогретая южным солнцем страсть. Собственно, изменяла ли ему жена в той поездке, Лунев точно не знает до сих пор…
Мужчины теперь только глянув на Вику, тут же переводят завистливый взгляд на Лунева, потому, что всем своим мужским естеством чувствуют, что ей никто не нужен, кроме него.
Вика решила посмотреть, что делает Соня. Ее покорность судьбе и обстоятельствам пугали Вику. Сама она горела желанием действовать, куда – то бежать, что – то узнавать. Останавливало только то, что ничего этого не хотела Соня. «Что-то Ксюха задерживается, пора бы уже оторваться от своего вновь обретенного Кошелева», – подумала она, в душе все же радуясь за подругу.
Соня сидела на кровати в комнате сына и перебирала детали конструктора в коробке. Она брала одну мелкую детальку, ощупывала ее пальцами и кидала обратно. Вика с минуту наблюдала за ее бессмысленными действиями, но, потом не выдержала.
– Сонь, не трави себе душу, – она подошла и села рядом.
– Он не любил убирать за собой игрушки, а я его ругала. Господи, какая ерунда! На что мы тратим время, общаясь с нашими детьми? На упреки, замечания, наставления. А нужно их просто любить. Ну, какая разница, будет убрано все по местам в комнате или нет? А, если ребенку удобно в этом беспорядке? Комфортно? А мы к нему со своими правилами.
– Так на шею сядут, если все позволять!
– Кому? Нам? Да, и Бог с ними! Это же наши дети, – она поморщилась и дотронулась до живота.
– Что-то болит? Ты так и не ела ничего! Это от голода, – от Вики не укрылось ее непроизвольное движение.
– Не от голода это, от беременности, – тихо произнесла Соня, глядя в сторону.
– Сонь, ты правду говоришь? Ты в положении?
– Будет девочка, – уверенно сказала она.
– Тебе бы поберечься, – понимая абсурдность предложения, все же сказала Вика.
– Я и берегусь. Ты видишь, я почти не волнуюсь. Я просто жду.
Вика и сама видела, что Софья спокойна. Из-за этого-то, как ей казалось, показного спокойствия, она за нее и боялась. А теперь, когда она узнала, что Соня ждет ребенка, ей стало страшно за них обоих.
Глава 28
Оказывается, он способен на истерическую панику, так он охарактеризовал свое состояние. Он начал метаться по квартире, не зная чем себя занять, как только сумеречный свет заглянул в окно. Девять часов вечера, детское время для сна. Время, когда Даша укладывает спать разыгравшуюся, как назло, Стаську. Борину вдруг захотелось увидеть их обеих. Он решил, что это – то самое, что ему необходимо. И стыдно было, что нет сил совладать с собой, а в голове уже родился план. Он сядет сейчас в машину и через час, по пустой-то трассе, будет в Лесинках. А там – блаженный покой около любимой женщины. А утром ему нужно будет просто встать пораньше, чтобы успеть в контору к началу рабочего дня.
Борин быстро натянул брюки и рубашку, рассовал по карманам мелочи, вроде сотового и документов и, боясь передумать, вышел из квартиры.
Дача была освещена. Не горело только одно окно – там, обычно, спала Стаська. Борин облегченно вздохнул, увидев на крыльце Дашу и Галину.
– Борин? Никак соскучился? – Галина насмешливо смотрела на соседа.
– Не прогоните? – он видел только открывшуюся ему навстречу в улыбке жену.
– Тебя прогонишь! – Галина рассмеялась, – Молока хочешь? С пирожком сладким?
Борина всегда удивляло, как мужу Галины Егору Беркутову удается сохранить свою худощавость при такой кормежке? Борин доподлинно знал, что выпечка в доме Беркутовых имеется всегда.
– Лень, ничего не случилось? – Даша спросила это так, на всякий случай.
– Борин, что там с похищенным ребенком? Выкуп просят?
– Нет. Тишина. Софья Гурская…
– Подожди, подожди, – Галина задумалась, – Гурская…Риттер в девичестве, так?
– Да, ты ее знаешь?
– Одна из воспитанниц Школы Агаты Лазаревны Бауман. Надо же, как судьба сложилась у девочки…, – Галина покачала головой.
– Стоп. Откуда тебе известно, что Риттер воспитывалась в этой школе?
– Борин, ты не на допросе! Смени тон, – потребовала Галина.
– Извини. Просто я сегодня столько про нее узнал!
– Ты помнишь, у Беркутова есть знакомый журналист Роговцев?
– Матвей. Я и сам его знаю. Так что Роговцев?
– Роговцев несколько лет назад писал статью про Агнессу Бауман. Началось с того, что он случайно попал на ее похороны.
– Случайно? Бауман была известной личностью.
– Не его тема. Он больше по политике. Так ты будешь слушать дальше? Его удивило скопление джипов с охраной в похоронной процессии. Он удивился, подумав, что пропустил смерть какого – то криминального авторитета. Еще больше он удивился, когда в толпе провожающих увидел много знакомых лиц, которых к бандитам и можно бы причислить, да только сидят уж очень высоко. Поздоровавшись с одним из стоящих в скорбных позах, он приблизился к захоронению. На постаменте стоял портрет женщины в приличных летах. Это была Агнесса Бауман. Роговцев не был бы Роговцевым, если бы не заинтересовался, кто она есть. А, когда узнал, написал шикарную статью. А мне предложил написать про Агнессу Бауман книгу. Теперь я собираю материалы, Роговцев мне помогает. Очень трудно. Сам понимаешь, детки каких людей там воспитывались. Поэтому, и про Школу до определенного времени знали только немногие. Но, меня, честно говоря, больше интересует судьба этой женщины, чем ее воспитанниц. Интересно?
– Интересно. Но, давай – ка об ученицах. В частности о Софье Риттер.
– О ней я узнала от Роговцева. Оказывается, его родственник, генерал Трофимов, дружил с отцом девочки. И, собственно, он натолкнул Риттера на мысль отправить Софью к Агнессе. Трофимов как – бы курировал Школу, был коротко знаком с Агнессой и порядками в ее заведении. Сам понимаешь, девочки попадали туда, когда одуревшие от их поведения родители готовы были на все. Обучение там очень прилично стоит. Но – стоит того!
– Согласен. Я знаю, что вытворяла Софья в пятнадцатилетнем возрасте. И видел, какая она сейчас. Трудно поверить…
– Поверить! А сделать из малолетней преступницы леди не трудно? Я, когда читала материалы Роговцева, те, что не вошли в статью, не верила, что так все просто. Безусловно, можно было бы ту же Риттер посадить за драку, девочка попала бы в колонию, кем бы она вышла оттуда, угадай? Правильно. Между прочим, Софья спокойно рассказывает о том, что с ней было и до Школы и там. С полным осознанием своих ошибок, вины и прощения самой себя. На вопросы о методах воспитания в Школе отвечает, что не было никаких методик или систем наказаний. Было только одно ограничение – территория. За нее выходить было запрещено, с родителями видеться тоже. Это жестко. Конечно, первой мыслью у всех девочек, которых туда привозили родители уж точно не доброй воле, было желание бежать. А вот это-то и было невозможно. В остальном – никаких запретов. Хочешь – кури, пей. Если хочешь. Только, как сказала Софья, примерно уже через неделю ничего не хочется. В курилке, представь, есть у них и такая комната, дымом не пахнет! Не курит никто, времени на это нет, представляешь!
– А желание?
– Желание, то есть зависимость от сигарет и наркотиков снимали с девочек в первые же дни.
– Кто? Медики?
– Медиков там целый штат. От терапевта до венеролога и гинеколога! Практически каждая вновь прибывшая имела «букет» из случайной беременности, специфической болезни и алкогольной или наркотической зависимости. Но, кроме медиков у Агнессы Бауман в школе была штатная ведьма, или экстрасенс по-модному. Она и занималась кодировкой. Очень жесткой кодировкой. Софья рассказывала, что ее подруга прихватила с собой травку в сумке, никто там их не досматривает при поступлении. И – попробовала, хотя ее предупреждали, что может стать очень плохо. Одну затяжку сделала, еле откачали. И опять не медики, ведунья эта и сама Агнесса с ней работали. Софья уверена, что Агнесса и сама очень сильный экстрасенс.
– Почему же не бежал никто? Попытки хоть были?
– Во – первых, это невозможно. В Школе своя служба безопасности и охрана. Интересно, что эту службу возглавляет цыган. Софья о нем с такой любовью говорила, что Роговцев решил, что познакомиться с ним будет интересно.
– Познакомился?
– Да. Они теперь в друзьях. Гордей Прохоров живет рядом со Школой в Буграх. Роговцев к нему в гости ездит, на охоту вместе ходят. Говорит, добрейший и мудрейший мужик этот цыган. Но, к вопросу о побеге. Софья сказала, что и у нее первой мыслью было – сбежать. А после первого же разговора с Агнессой, она об этом забыла. Представь себе, приходит такая балованная наглая девица с одним желанием, послать каждого, кто сунется в ее жизнь, на хрен, в кабинет к директрисе заведения. Заранее в позе: а ну, попробуй, повоспитывай. А ее никто не собирается ни ругать, не стыдить, никто про хорошо – плохо не зудит. Просто кладут перед ней индивидуальную программу обучения. Не спрашивая, нравится ей то, чем она будет занимать, или нет. Девица читает пункты и вдруг понимает, что ей интересно. Оказывается, откуда – то эта старая грымза знает о ней то, что она глубоко ото всех прячет. И вслух это не произносилось ни разу. Вот этот интерес и останавливает ее от побега. А потом бежать просто нет смысла. Такая насыщенная программа. Девочкам иногда лишний раз просто поболтать некогда.
