Маргарита Макарова - Безупречная смерть
– Да, не любили бодигарды шефа, – Николаич тоже выпил и снова налил.
– Вообще, вопрос был религиозный и ради иудеев, – лысый торжественно глотнул живительной жидкости и достал пакетик с воблой, – Римляне пошли им навстречу, так как в иудейских храмах запрещалось пользоваться деньгами и, – тут он снова глотнул из стакана. Ёмкость у него был своя, принесенная, обычный граненый стакан для пива, – Там происходило какое-то шило на мыло. Что, по сути, было лицемерием. Эх, кхе-кхе, – он поперхнулся и закашлялся.
– Сергей, да выброси ты их из головы. Ну, слопали они шефа. Ну, ненавидели его, – Николаич поддовинул ему яблочко и пододвинул пакетик с томатным соком.
– И его тварь-жену, – подхватил Потапенко, – А им ни в коем случае нельзя было допустить того, чтоб шефа убили… – Потапанеко обреченно уткнулся носом в стаканчик.
– Лучше исчез, – вставил Николаич.
– 250 тысяч – слишком сладкая приманка, – взгляд следователя снова приобрел осмысленность.
– В храме платить римской монетой иудейская религия не позволяла, – лысый вдруг снова повернулся к Потапенко.
– Аркаш, курятиной закусывать будешь? – к столу подошел маленький юркий человечек, одетый в оранжевую куртку дворника. Он положил посреди стола сверток фольги. Аккуратно развернув дымящийся кулек, он отломил себе кусок голени и, завернув его в ломоть лаваша, с аппетитом откусил, – Иль побрезгуешь?
– Шеф оказался слаще, – Николаич снова заржал.
– Они ей и скормили труп, – Потапенко снова потусторонне округлил глаза и обвел всех отсутствующим взглядом.
– Да, Сереж, нехилое глумление над обоими получается, – Николаич снова глотнул успокаивающей жидкости, – А девка-то где?
– Ты говоришь про вирус Н1N5? То есть, наоборот, Н5N1, – пожилой очкарик отковырнул себе крылышко.
– Слушай, – включился лысый Аркаша, – Тебе кур жалко больше, чем людей? Куры – в первую очередь, переносчики страшного вируса, а во вторую, уже куры, живые существа и пища… – набросился он на оранжевого, – Поэтому их надо резать по беспределу.
– А куры-то чем виноваты? – дворник с аппетитом уплетал свою ножку в лаваше, – Вряд ли они все больны. Аркаш, да ты сам-то вот лопаешь. Вкусно? Я – фанат курятины. Ну, может там одна больная курочка на миллион. А их так жестоко.
– Фанат – дамковая культовая фигура, – очкарик опрокинул стаканчик, – У него и теория вероятностей другая.
– Я тебе серьезно говорю, – лысый посмотрел испытующе на очкарика, – Когда дело серьез, тогда теория вероятностей – отдыхает, – он поднял свой стеклянный граненый стакан и медленно обвел всю компанию взглядом, – Случайности в моей жизни все такие, что понимаешь, что фишки всего происходящего сейчас расставлены давно и не случайно, и думаешь, вот я, главный, почему я? Почему мне такой успех в исследовании, а потом видишь, что тебе до титула лев дутый волосинка, и все это реал!
– А что значит – лев – дутый волосинка? – Потапенко вдруг отключился от отрубленной головы.
Андрей сидел на заднем сидении своего неброского автомобиля и щелкал по клавиатуре джойбука, лежащего на откидном столике перед ним. На минуту он отвлекся, когда настойчиво зашуршал бумагой стоящий рядом факс. Он повернул голову и взял отпечатанный листок. На нем была странная, как бы вышедшая из фотошопа, его собственная фотография.
– Ну и ну. С днем рождения меня сегодня поздравляют странно, – Андрей бросил изображение на пол. На втором листочке была от руки написанная строка:
«Том Вагнер. Мать – Сильвия Вагнер – француженка. Родила в Каире в 1970 году двух близнецов. Вы – второй из близнецов. Хотите узнать больше – звоните по телефону…»
Далее шел длинный набор цифр – номер мобильного телефона.
– Шутники, – Андрей рассмеялся и поднял листочек с пола. Рассмотрев портрет, он криво ухмыльнулся и сунул послание в карман легкой куртки.
– Друг, тормозни-ка у шалмана на минуту. Пойду выпью с друзьями. Не у входа, не у входа, – уточнил он шоферу, – Вон туда, за угол заедь.
– Воооо… Какие люди! – дружным возгласом встретили Андрея стоящие за столом лицом к входу посетители шалмана.
– Днюха сегодня, я всех угощаю, – Андрей подошел к прилавку и взял три бутылки водки и пару – пива.
– Андрюха – банан тебе в ухо, – оранжевый потянулся к пиву.
– Смотри, маху не дай, – Андрей живенько раскупорил бутылку водки и плеснул себе в пластиковый стаканчик.
– Я исследую сейчас одну тему, и у меня очень получается то, что у других не получалось, и чего не смог бы сделать кроме меня никто, или мало кто, – лысый опять многозначительно обвел всех взглядом.
– Ты мне вот что скажи, мил человек, – дворник с аппетитом жевал и обсасывал куриное горлышко, – Аркаш, что это за вирус такой? Просто скажи – кур отбираем, как продразверстка какая-то. С продналогом. Так ведь нет, убивают, жгут птиц. Ну, допустим, я знаю, что если есть неделю курятину, то действует как таблетка виагры. Надо так сказать тогда, что хватит трахаться и размножаться! Иль это от жадности так лечат? – дворник ударил сжатыми маслеными пальцами по голому столу, – А то, вирус. Я прав, Андрей? – Он посмотрел на бутылки именинника.
– Дурак ты, и звать тебя никак, – очкарик с удовольствием отломал себе кусочек курицы, – Ты хоть понимаешь, что такое вирус? Вирус… слушай… это два фермента, которыми вирус цепляется за ткани нашего организма… нейзааминидаза и геммаглютин.
– Николаич, – Потапнеко тоскливо посмотрел на свой пустой стакан и толкнул его коллеге через стол.
– Ты мне вот что скажи, – Николаич налил Потапенко из вновь открытой бутылки, – как они его потеряли, и как нашли?
– Так он сбежал в Хараре от них. Ночью. В другую гостиницу. А потом, как те уехали, он следом, и по бабам, – Потапенко заржал. Потом остановился, как будто что-то вспомнил и залпом выпил стакан.
– Аркаш, а что ты там про Берлиоза то говорил?
– Вопрос очень глубокий, – зашуршал целлофановым пакетом лысый, – Сразу в двух словах и не опишешь. По сути, Христос, по жизни, а не по книжке, он предложил не изменить, а вернуться к базовым началам, то есть отменить нововведения.
– Это не есть гуд! – Андрей опрокинул уже два стакана, но по его лицу ничего не было заметно.
– Нововведения иудеев? – очкастый вдруг ожил.
– И где же они его нашли? – Николаич поднял голову и не смог сразу четко сфокусироваться на Потапенко. Поэтому он стал переводить взгляд с одного на другого, пока Потапенко не подал голос.
– На квартире его старшего сына от первой жены. В Бутово, – Потапенко говорил медленно, – Он там со своими бабами встречался, а сын в это время где-то еще, по своим бабам ходил.
– Начинается, вы – обыватели, – Андрей хлобыстнул в себя ещё водки, – Антисемиты. Националисты. Фашисты. Ссал я на ваши субъективно – убого – лоховские теории. Мудак ты, Аркашка, и пункт твоего назначения – пастбище с овсом, купленным по оптовой цене низшего сорта.
– Ты не прав, Андрей, – лысый строго посмотрел на него. – Библия – это слово бога, и когда возникают противоречия с мнением официальной церкви – в пользу чьего авторитета нужно поступать?
– Только не таращся на меня глазами дохлой рыбы, – Андрей махнул еще и запихнул в себя кусок лаваша.
– Мнение первосвященников стало главным, – повернулся к Андрею мужичонка.
– Секс, наркотики, рок-н-ролл, – Андрей заводился.
– Там же они его и разделали, – вдруг опять поднял голову и расширил глаза Потапенко. Николаич рассмеялся, – А брат его сестре возил, на прокорм. Одного не пойму. Почему они голову не выбросили? Реванш брали. Комплекс Наполеона.
– Никто свои прибабахи ликвидировать не хочет, – Андрей рассмеялся, – Нужно, ты прав, держать свое поле. Чтобы на твое никто не залазил, – он нагнулся и потер колено. – Вот разнылось. Мне сегодня вообще родственников новых нашли, – он порылся в кармане и достал свернутые листки бумаги, – Вот, вылитый я в молодости, – он протянул листки очкарику. Тот взял их и внимательно стал рассматривать. Потом пустил по рукам, дальше.
– Ты найди в Библии Книгу исход, глава 20. Что в этой главе содержится? Каждый решает для себя сам, – лысый становился все заупокойное и заупокойное. Он флегматично разбирал воблу, методично очищая ее и складывая – очистки в одну кучку, головы – в другую, икру, в третью, а сами очищенные тушки рыбок клал непосредственно перед собой.
– Мне все ж ближе Будда и Патанджам, – академик поправил очки и, критически сморщив нос, посмотрел на лысого и Андрея.
– Нууу… – протянул мелкий мужичонка, – У Будды вообще ничего непонятно.
– Мужики, вы умеете водку с локтя пить? – дворник доел свою курицу. Он достал откуда-то из-за пазухи чистый маленький стеклянный стопарь и налил его до верху из стоящих на столе бутылок. Согнул руку в локте и на развернутый прямо перед лицом локоть поставил свою водку. Резким движением он опрокинул стакан себе в рот. Кто-то захлопал в ладоши. Лысый застучал воблой по столу.
