Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том первый
– Согласен быть коновалом, но только на кухне. Так что – терпи!
Перед курантами поднимаем рюмки с водкой.
– Ну, Ванюха… Ещё один год прошёл. И снова… трудный.
– Да уж, – соглашается он. – Саш… Давай не будем вспоминать всё плохое, что было в этом году. Хорошо?
– Вообще-то я и не вспоминаю… Ну, давай!
Хрустальные рюмки приятно звенят.
– А вот когда шампанское из стекла будем пить, то звук будет, как у морских камушков под водой, – улыбается Ванька.
– А ты откуда знаешь?
– Родители меня возили в детстве. Пока живы были… Жаль, в этом году я так и не приезжал на кладбище.
– Я там был. От тебя цветы положил.
– Сашка… – выдыхает Ванька и замолкает, только смотрит на меня своими глазищами. Грудь у него ходит ходуном – вот-вот разрыдается.
Подхожу к нему и обнимаю.
– Всё. Всё хорошо. Хватит…
– Спасибо тебе…
– Ладно. Скоро куранты.
Открываю шампанское. Куранты…
– Ну, Ванюха, с Новым годом!
– С Новым годом, Сашка! Пусть в этом году Бог убережёт нас от потрясений!
– Точно. Не хотелось бы… повторений, – ворчливо говорю я, хотя и понимаю, что жизнь штука такая: никогда не знаешь, где она тебя с размаха припечатает к какой-нибудь стенке.
* * *Работаю с пациентом. Что-то не то с ним. Вроде лечу ему позвоночник, но вижу тёмное пятно в районе лёгких. Оно совсем не такое, как я привык видеть при воспалениях всякого рода, и именно это пятно втягивает мои пальцы, мои руки… Чуть не всего меня самого. Да ещё и какой-то холод оттуда… Что это дело лёгочное, я понял по тому, как он дышит. Да и цвет лица его какой-то землистый.
Так я устаю после этого пациента! Сил никаких нет. Едва до дома доезжаю. Пытаюсь восстановиться, как я это делаю обычно, и не получается! Что-то тут не то. Даже страшновато. И интуитивных подсказок я никаких не ощущаю, кроме неосознанного страха. Ох, будто навалилось. Еле еду.
Как озарение… У него же рак! А может быть, удастся? О-ох… Будто по голове ударило. Скорее бы наш двор. Надо парковаться. Не могу. Иначе, чувствую, до дома не доберусь. Ага… Сигнализация… Что же так лифт ползёт… Такая тяжесть… И холод… Как ватный весь… Ноги подгибаются. Скорее бы… наш одиннадцатый этаж… О-ох…
Звоню в звонок. Ключи достать сил нет.
– Сашка!
Ваньку вижу как в тумане.
– Ваню… ха… О-ох-х… Плохо…
Пол летит на меня. Видно, Ванька меня всё-таки поймал…
– Сашка… Что с тобой? Скажи хоть слово!
Сказал бы, если б мог. Только язык будто примёрз. Ванька тянет меня в комнату. Проваливаюсь… Темнота… Душно!
Открываю глаза. Вижу Ваньку. Холодно…
– Сашка… Ну скажи что-нибудь… Я буду «Скорую» вызывать.
– Не надо… Холодно…
– Ты же не дышал почти совсем! Белый весь… Что с тобой? Ну скажи же!
– Плохо… мне… Очень…
Опять наваливается такая тяжесть! И себя я не чувствую.
– Плохо… Помираю я, похоже… Ухожу…
Свой шёпот слышу будто со стороны. Такой безразличный…
– А вот хуй тебе! – неожиданно зло выкрикивает Ванька. – Не отпущу! Ты меня спросил?! Не отпущу! Понял?
Он наваливает на меня всё, что можно. Открыв глаза, я вижу, что Ванька стоит в растерянности.
– Я сам буду тебя греть!
Ох-х… Лезет под все покрывающие меня шмотки ко мне. Так, прижал… Он тёплый. Действительно, стало теплее. Опять куда-то проваливаюсь. Темно… Ничего не вижу. Темно… Что же со мной? Как мне тяжко! И холодно… Надо соображать. О-ох… Думай, голова, думай… Ванька по-прежнему прижимается ко мне всем телом, и от него идёт тепло…
Неужели… Похоже, я заигрался с энергетикой. Это не совпадение… с этим больным… Там рак. Там мои руки так втягивало… И невозможно было накачать. Опять проваливаюсь… Стоп… Всё! Нет больше сил. Проваливаюсь… Пытаюсь открыть глаза. Всё плывёт…
– Сашка… Что я могу сделать? – Ванька заглядывает мне в глаза и вдруг решительно: – Я буду звонить Юрию Степановичу! Где его телефон?
– В книжке… – и опять проваливаюсь.
…Рука на лбу. Какие веки тяжёлые…
– Саша… Что с вами? Что чувствуете?
Кажется, это Юрий Степанович. Запах какого-то лекарства. Видимо, уколы…
– Холодно… Темно…
– Ваня, наполняйте все пластиковые бутылки, какие есть, горячей водой и обкладывайте его. Быстро! Пульса почти нет. Надо ещё адреналин колоть!
Теплее стало…
– Юрий Степанович… Коха надо сюда… – бормочу я. – Илью… Анатольевича… Коха… Телефон в книжке…
Опять проваливаюсь…
– Саша, ты меня слышишь? – звучит знакомый старческий голос.
– Да… – и опять проваливаюсь. Пытаюсь открыть глаза. Не могу…
– Да… Вот до чего себя довёл… – снова доносится до меня знакомый скрипучий голос. – А силища-то какая у него! И всё поле в дырах. Не уберёгся… Хорошо, я того отключил. Ведь так и вытягивал всё время…
Что-то странное со мной творится. Будто летаю… Теплее стало…
– Знаете, Юрий Степанович, он, не умея почти ничего, получил всего несколько уроков, а до многого дошёл сам. Но силища какая! Без подготовки всё… Вот и образовался ток к больному. Хвост целый!
Значит, при онкологии они тянут из лекаря… по этому хвосту… Уф-ф… Надо учесть. Может, и другие болезни?
– Он уже стольких на ноги поднял! – слышу голос Юрия Степановича…
– Поднял… А сам лёг! – снова скрипит голос Коха. – Эх, молодо-зелено…
– Ваня, давайте ему много пить. Сейчас у него будет жажда, – говорит Юрий Степанович. – Вон, губы какие сухие.
Опять пытаюсь открыть глаза и посмотреть, ведь мне уже легче стало.
Открываю… Туман… Какие-то силуэты.
– Смотрите, Илья Анатольевич! Глаза открыл! А ведь вы сказали, что поставили запрет! И даже порозовел слегка. А то вообще, как труп, был зелёный.
– Я же говорю – силища… Саша! Ты нас видишь?
– Почти… – шепчу я, пытаясь рассмотреть силуэты.
Юрий Степанович… и Илья Анатольевич… Руками водит…
– Здравствуйте… – шепчу я. – Спасибо…
– Одним «спасибом» не отделаешься, – ворчит Кох, продолжая водить руками. – Вторые сутки над тобой колдую. Да и все мы тут… Вон, Ваня всего четыре часа спал за всё это время. Всё твое роскошное поле в дырках! Выучиться, юноша, надо было сначала, а потом уже… Да ладно… Вот когда встанешь, придётся снова ко мне на уроки ездить. Чтобы по крайней мере знал, как защищаться, чтоб на себя не брать…
– Спасибо…
– Ну-ка, Саша, давайте я вас послушаю и пульс посмотрю…
Юрий Степанович садится на край тахты и начинает тыкать в меня фонендоскопом, потом щупает пульс.
Почему-то у меня в голове возникают две цифры – девять и пять…
– Девяносто пять… – шепчу я.
– Да… Девяносто пять, – несколько оторопело говорит Юрий Степанович. – А откуда… Ах да! Опять вы со своим…
– Я же говорю – силища! – с каким-то смаком произносит Кох. – Даже в таком состоянии…
– Ну сердце вроде пошло нормально. Правда, частит…
– Это от слабости, – комментирует Илья Анатольевич и обращается ко мне: – Так, Саша… Не надо мне сопротивляться. Это в твоих же интересах. Посмотри мне в глаза, и потом ты будешь спать крепко и хорошо.
Потом он оборачивается к Ваньке.
– Ваня, вы ложитесь или садитесь рядом, спать вам сегодня, наверное, опять не придётся. Надо наблюдать и слушать. Проснётся – дадите попить. Есть пока не давать! Даже если будет просить. Я сейчас поеду домой, отдохну, но завтра, а вернее, уже сегодня приеду опять. Юрий Степанович, вы меня отвезёте?
– Конечно, Илья Анатольевич!
– Саша, смотри сюда!
Смотрю на Коха и вижу тёмное пятно в левом подреберье.
– У вас что-то с поджелудочной? – тем же шёпотом спрашиваю я.
– Саша! Я пришёл сюда не на диагностику! – взрывается он. – И смотреть я просил мне в глаза, а не на меня! А про панкреатит я и сам знаю. Хотя то, что ты это даже сейчас видишь, конечно, прекрасно. Но у тебя не будет никакого будущего, если ты сам не будешь лечиться, в том числе и от своих глупостей! Ясно?
– Ясно… – я вздыхаю, пытаясь улыбнуться.
– Смотри мне в глаза. Ты лежишь на песчаном пляже… Светит яркое солнце, и ты чувствуешь, как его энергия вливается в тебя… Наполняет тебя…
Смотрю в глаза Коху. Веки тяжелеют…
– Ваня, от вас зависит всё! То, что он сейчас такой, не должно успокаивать. Всё может вернуться. Делайте всё, как я сказал. Традиционная медицина тут не поможет. В случае чего – мой телефон знаете…
Проваливаюсь, но совсем не так, как перед этим. Так хочется спать…
* * *Просыпаюсь…
Ванькина голова рядом, вернее, перед глазами. Он сидит рядом на стуле. Два глаза внимательно смотрят на меня.
– Проснулся, – выдыхает Ванька и вскакивает. – Давай, попей…
Он приподнимает мою голову одной рукой, а другой подносит бокал с соком.
– Вот… Твой любимый…
Пить действительно хочется. Пью жадно.
– Сколько я спал?
– Всего пять часов. Сейчас почти десять утра.
– А почему ты не на работе?
– А ты не понял? Ты глупеешь прямо на глазах, – едко заявляет Ванька.
