Наталья Милявская - Быстрее С.
Тот, нелепо дрыгнув руками, валится в толпу. Толпа гостеприимно расступается, и человек в пиджаке оказывается на полу.
Кто-то позади Ивана тут же отвешивает ему тумака в затылок. Тот, развернувшись, толкает обидчика в грудь, и оба, сцепившись намертво, врубаются в рядом стоящих людей. Беззаботная тусовка на танцполе раскалывается.
Я отступаю на пару шагов назад, силясь понять, кажется мне все это или нет. Пока я трясу головой, к потасовке присоединяется охрана. Под музыку, не сбавляя ритма, пара широкоплечих парней в обтягивающих футболках (кажется, только они сегодня не в костюмах) оттаскивают куда-то в темноту Ивана и обоих парней, которые ввязались с ним в драку. Я бросаюсь следом.
Черт, как же кружится голова!
Когда я наконец оказываюсь в холле заведения (сплошь состоящего из темных закоулков, поворотов и тупиков, набитых тискающейся публикой), конфликт практически исчерпан. Иван и двое парней что-то уже выяснили между собой и теперь препираются с охраной.
– Мне все равно, кто вы, но вы должны немедленно покинуть клуб! – сообщает солидный мужчина в костюме. Даже без бейджа ясно, что он командует всеми вышибалами в этом заведении.
– Лиза, меня выставили! – удивленно разводит руками Серебров. Футболка его заляпана чем-то красным, маска безвозвратно потеряна, на джинсах грязное пятно. – А ведь не я первый начал.
Сдается мне, все было как раз наоборот…
– Аккуратнее граблями маши, урод! – говорит негромко Ивану парень с короткой стрижкой, в черном бархатном пиджаке и джинсах, тот самый, который первый получил на танцполе плюху. На левой скуле у него зреет замечательный синяк.
Его приятель, обладатель низких надбровных дуг и квадратной челюсти, стоит рядом и прожигает нас тяжелым взглядом – еще секунда, и мы с Иваном превратимся в пару угольков. Поверх рубашки на нем надета белая меховая жилетка, к краю которой сзади пришит капюшон с длинными заячьими ушами. На кончике носа у парня красуется темная пипка, щеки украшены нарисованными черточками усов. Ей-богу, мне стоит больших усилий не рассмеяться.
– Я тебя достану, сука! – произносит «зайчик» одними губами.
– Попробуй, – снова начинает закипать Иван. – Забудешь, как тебя звали!
– Что ты сказал?
– Что слышал, мудак! Я сейчас позвоню, тебя в два счета уроют! – Иван демонстративно лезет в карман за телефоном.
Парень в костюме зайца тут же делает к нему шаг, но охранники немедленно блокируют его сжатую в кулак руку. Несколько человек, вышедших в холл по каким-то своим делам, с интересом присматриваются к происходящему.
– Так, тихо! – встревает начальник охраны. – Быстро забрали свои вещи и на улицу.
– Ладно, едем в другое место, раз нас тут не хотят, – заявляет громко Иван, высвобождает свое плечо из цепких объятий охраны и демонстративно подает гардеробщику номерок. – Лиза, поехали!
Я долго пытаюсь вспомнить, в какой именно карман сунула свой номерок, потом долго соображаю, как мне сверху на крылья надеть куртку, потом решаю – к черту заморочки! – и выхожу вслед за Иваном на свежий воздух прямо в футболке. Заодно продышусь.
Вернемся в Москву – брошу пить.
Совсем.
Ну, попытаюсь…
Иван, отойдя на несколько шагов от входа и повернув за угол, присаживается на заплеванный подоконник низкого зарешеченного окна, достает сигареты. Остановившись рядом, я смотрю, как он пытается прикурить на ветру. Сама я питерского холода не ощущаю – то ли неожиданно потеплело, то ли во мне еще теплится выпитая самбука.
После уютного интерьера клуба улица, на которую мы вышли, смотрится странным диссонансом. Темный забор то ли школы, то ли детского сада напротив, через дорогу. Несколько припаркованных автомобилей. Редкие прохожие, укутанные в шарфы. Выбоины в асфальте. Разнокалиберный мусор, в изобилии разбросанный под ногами. Фонарь отбрасывает желтушный свет на мусорные баки, гнилыми зубами торчащие из темного зева арки.
У самых ног Ивана, возле старой, некогда розовой стены, выстроились в ряд пустые бутылки из-под дешевого пива и не менее дешевого энергетика. А еще несколько минут назад я пила самбуку по четыре сотни за порцию. Поистине, Питер – город контрастов. Какой идиот открыл пафосный ресторан в мрачном углу, больше подходящем для импровизированного гоп-стопа?
– Испачкаешь свои «Армани», – говорю я.
– Да к черту, я и так как свинья. – Иван затягивается. – Мудаки! – кричит он, обернувшись. Невидимая отсюда неоновая вывеска ресторана отбрасывает на асфальт красноватый отсвет. – И заведение говно. Эх, жалко, Андрюхи с нами нет, мы бы им устроили!
– Ты сам сюда решил ехать. Я предлагала в «Голландец».
– Друзья посоветовали! Только что открылось, бла-бла, крутая кухня, клевый диджей. Диджей, кстати, педрила, тебе не показалось?
– Что ты такой злой? В драку ведь нарочно ввязался!
– Я не злой, я энергичный! Туц-туц-туц! Давно не зажигал по-настоящему. Как в юности, без понтов и этикета. Ну что, куда двинем дальше?
В этот момент из-за угла показываются оба наших новых знакомых – тот, что в пиджаке, и тот, что одет зайчиком. Нас разделяют всего несколько метров. Разве мы с Иваном не должны сейчас быстрым шагом направляться куда-нибудь в темноту?
– Эй! – увидев нас, орет Пиджак.
– Пойдем отсюда! – тяну я Ивана за рукав. – Хватит уже понтов.
– Да ладно, что они нам сделают? – отмахивается тот.
– Иди сюда! – снова орет Пиджак. Какой у него, однако, противный голос.
– Сам иди! – отвечает Иван, вставая. – Надела бы ты куртку, замерзнешь, – говорит он мне.
– Потом, давай сваливать, – отвечаю я. Мысленно я уже несусь галопом в сторону Каменноостровского проспекта.
– Да все нормально! – улыбается Иван, бросая под ноги недокуренную сигарету. – Мы же с тобой везунчики, правда?
И он делает шаг в сторону подходящих к нам парней. Вернее, подходит к нам тот, что в пиджаке, а Зайчик, пикнув сигнализацией, открывает водительскую дверцу одной из припаркованных тут же машин и ныряет в салон. И вот это – самое неприятное обстоятельство за весь вечер.
Обычно под водительскими креслами или в боковых отделениях автомобильных дверей скромно ждут своего часа короткие алюминиевые биты. Или небольшие травматические пистолеты. На крайний случай – совсем уж крошечные кастеты, удобно ложащиеся в руку. А у нас с Иваном из оружия – разве что мое мифическое везение. Но именно на него Иван уповает больше всего.
– Что вам угодно, господа? – спрашивает он игриво, сунув руки в карманы.
Подошедший к нему вплотную Пиджак молча смотрит на Ивана в упор, а потом вдруг расплывается в улыбке.
– Слышь, а я тебя, кажется, по телеку видел.
– Да ты что? – продолжает задираться Иван.
– Ага, – говорит Пиджак. – А у тебя, типа, тут гастроли?
– Типа того, – кивает Иван.
Я слежу за вторым – он закрывает свое авто и направляется к нам. Уж слишком развязная у него походка.
– Слушай, а может, ты нам с братаном автограф дашь? – продолжает свою линию Пиджак.
Не может быть! Что, нам опять повезло, и конфликт закончится вселенским братанием и автограф-сессией?
– Хе, – расслабленно произносит Иван. – Может и дам. На чем расписаться?
– На моем стволе, – говорит подошедший Зайчик и приставляет ко лбу Сереброва пистолет.
Мы с Иваном замираем на месте.
«Блин, ну, чувак, ты крут!» – мысленно говорю я человеку с пистолетом. Но ведь это же шутка! Эти двое просто решили нас попугать. Это все – милый хэллоуинский розыгрыш.
И тут человек в костюме зайчика снимает пистолет с предохранителя.
Мы совершенно одни на безлюдной улице. В руках у Зайчика – совсем не травматический пистолет. Эта вороненая хреновина наверняка плюется настоящими пулями.
– Я вот что тебе скажу, – говорит Пиджак так же дружелюбно. – Здесь тебе не Москва. Тут левые понты не прокатят. Это Питер, сечешь?
Пауза длится долго. Бесконечно долго. И никто из нас четверых, кажется, не собирается ее нарушать. Ветер гонит по тротуару смятый пакет из-под чипсов.
Ну? И как мы выкрутимся на этот раз? У кого-нибудь есть подсказочка?
Я бросаю взгляд куда-то далеко, за спины стоящих перед нами парней, и кричу:
– Сюда!
Пиджак и Зайчик инстинктивно поворачиваются, и этой секунды нам с Иваном хватает, чтобы сорваться с места.
Позади раскатом грома доносится выстрел.
37– Ты можешь бежать быстрее?
– Еще быстрее?
– Еще быстрее?
Это я спрашиваю у самой себя.
Легкие наполнены огнем. Сердце взрывается в грудной клетке. Во рту – вязкая соленая слюна.
– Еще быстрее!
Где-то впереди мелькают ботинки Ивана.
Марш-бросок вдоль безлюдного грязного переулка. Лужа. Яма. Снова лужа. Поворот направо, в темную арку. Спринтерский забег мимо песочниц, корабликов, горок и промокших скамеек. Лужа. Лужа. Вам все еще интересно, почему именно я ношу кеды?
Иван на мгновение попадает в полосу света, минуя узкую, заставленную автомобилями улочку, огибает обшарпанный киоск и несется дальше, вдоль длинного дома.
