Татьяна Огородникова - Топ 10, или МужчиNа Моей Мечты
Моя жизнь теперь состояла из одних праздников, только с той разницей, что раньше они были чужими, а теперь к ним присоединился и мой собственный.
Праздник
Нет ничего скучнее, чем описание счастья, но нет ничего прекраснее, чем его ощущение. Однажды, когда я беседовала о жизни с прагматичным Левой – стоматологом, он сказал, что еще никому не удалось сформулировать определение счастья. Я ответила: мне известно, что это такое. Лева считал меня достаточно разумной женщиной, поэтому удивленно посмотрел на мою переносицу, ожидая разъяснений.
– Счастье – это краткосрочное состояние влюбленности, именно первый этап человеческих отношений, называемых любовью, превращает человека в позитивного дауна. Ему нравится все, что происходит вокруг, не расстраивают неудачи и войны, не волнует отсутствие денег, зависть умирает, ревность еще не проснулась, люди начинают светиться изнутри, улыбаться и хорошо выглядеть.
– Вы знаете, Аня, пожалуй, я с вами соглашусь, – подумав, кивнул Лев. Во время моего монолога у него даже потеплели глаза, а он был законченным циником.
Понимая, что спрос с меня сейчас невелик, Надюшка взвалила на себя львиную долю хлопот по Мишиной свадьбе. Но у нее теперь был Виталик, и, надо отдать должное этой нелепой парочке, они с честью реализовали мои фантазии, может быть, даже немного перестарались, такого количества львов я не видела даже в передаче «В мире животных». Обязательным условием присутствия на свадьбе была фотография с настоящим желтым сонным львенком, сидящим на металлическом поводке при входе. Фотографии присваивался лотерейный номер, по нему разыгрывались изысканные подарки. Мы с Ваней тоже получили подарок, он оказался мистическим: в красивых коробочках были упакованы чайные пары голубого цвета, точно такие, как у гадалки Нины, – очень изящные, тончайшего фарфора и прозрачные. На каждой чашке красовалась памятная гравировка серебром: «С любовью от Миши и Кристины». Оказывается, Монику звали Кристина, и она была готова отдать одну чашку своей любви каждому из свадебных гостей. Хорошо, что их было немного.
Свадьба получилась не очень веселой, но в этом виноваты не мы с Надюшкой, мы как раз сделали все, что могли – и даже больше. А может быть, всем было весело, просто мне стало грустно, потому что я увидела Кристину и поняла, что беременная блондинка – жена партнера, о которой так заботился Виталик на предыдущей Мишиной свадьбе, была она, эта самая Кристина. Миша, который со слезами на глазах восторгался своей женой Наташей и рассказывал мне о том, как дал Монике отставку, не просто лукавил, он зачем-то извращенно врал, глядя прямо мне в глаза.
Я подумала: «Воистину прав Альмодовар, сказавший: «Мы, мужчины, не умеем сказать «прощай», оставаясь при этом джентльменами».
Миша Шопенгауэр, наверное, учел моральный ущерб, нанесенный моей психике, и оценил наш труд очень достойно. Через три дня после свадьбы моя казна с учетом предыдущих накоплений состояла из двухсот двадцати тысяч денежных знаков. Тех самых, с Рузвельтом. Ваня был прав, деньги нужно отдавать в рост. На текущие расходы и непредвиденные обстоятельства я заработаю всегда, а через три месяца у меня будет почти триста тысяч, мне такое и не снилось.
Я приняла решение и за ужином в «Бисквите» сообщила об этом Ивану.
– Ванечка, помнишь, ты предлагал мне услуги по правильной эксплуатации денег?
– Ты все-таки решила послушать умного человека и поступить мудро? Ничего, что я так себя хвалю?
– Милый мой, ты достоин похвал, как никто другой. Слышишь, я даже заговорила стихами. Это от избытка чувств.
– Анют, я не хочу сам заниматься твоими финансовыми вопросами, поэтому завтра могу устроить тебе встречу с человеком, он все покажет, расскажет, и он же преумножит твой жизненный опыт.
– Хорошо, мне приехать куда-то?
– Знаешь ли, пусть он сам приедет, все-таки ты – вкладчик, я – твой гарант, а он должен тебя убедить в том, что ты сама хочешь этого.
– Как его зовут?
– Илья. Илья Сергеевич. Он тебе понравится – гениальный человек. Да я прямо сейчас ему позвоню, будем ковать железо, пока горячо. – Ваня задорно подмигнул. Я подумала, что он быстро нашел бы общий язык с моей Настей, она тоже часто мне подмигивала, только у нее получалось не так хитро, как у Ванечки.
Иван набрал номер телефона и договорился с Ильей Сергеевичем о встрече на завтра у меня в офисе. Мне нужно было домой, я обещала Насте приехать до ее сна, тем более я собиралась сразу взять деньги. Мне было удобно встретиться с Ильей Сергеевичем с утра пораньше, чтобы не таскаться с деньгами по всей Москве.
Два расставания
Илья Сергеевич оказался приятным, ухоженным мужчиной лет сорока пяти. Он был одет в дорогой неброский костюм, черные ботинки начищены до блеска, белозубая улыбка и негромкий голос располагали к приятному общению. Он крепко пожал мою руку и, поставив свой Луи Виттон на стол, продемонстрировал часы. Зря старался, я в них ничего не понимаю. На всякий случай я все равно сказала:
– Красивые часы.
Он расцвел, как майская роза:
– Подарок. Ваш друг Иван подарил мне их после первой удачной сделки. Он, кстати, обещал подъехать. – Я улыбнулась, мне было приятно, кроме всего прочего, иметь Ивана в друзьях.
Илья Сергеевич протянул мне визитку, очень дорогую. Она выглядела как пластиковая карта, только немного потоньше, на ней было написано: кандидат экономических наук, профессор, президент фонда «Эффективные технологии».
– Разрешите присесть? – по-военному спросил Илья Сергеевич.
– Конечно, конечно.
Он достал из нарядного портфеля красивую папку и принялся разъяснять мне, как работает фонд «Эффективные технологии». Графики, таблицы, схемы – я честно вглядывалась в бумагу и понимающе кивала полчаса.
– Скажите, Илья Сергеевич, сколько денег я получу через три месяца?
– По оптимистическому прогнозу – до сорока процентов прибыли, по среднему и проверенному – тридцать, по самому плохому – ноль, то есть нисколько, но такого с нами еще не случалось.
Мне порядком надоело слушать курс бухучета, я решила взять быка за рога.
– Илья Сергеевич, что нужно для оформления сделки?
– Желательно подъехать к нам в офис, заполнить две необходимые формы и просто перевести или принести деньги, конечно с паспортом. Единственное неудобство, офис у нас далековато – на шоссе Энтузиастов, но…
– А у меня все с собой! – Я была горда своей подготовленностью.
– Тогда вы можете заполнить бумаги прямо сейчас, я выдам вам приходник и нашу брошюру, чтобы вы понимали, как будут работать ваши денежки. Через пару-тройку дней я передам вам розовую пластиковую карту с номером счета, она гарантирует сохранность ваших средств.
Я приступила к заполнению документов, в это время появился Иван Романов. Он радушно поздоровался с Ильей Сергеевичем и поцеловал меня.
– Ну что, вы решили сразу приступить к делу, что называется, не отходя от кассы? Вот это подход! – с восторгом сказал Ваня.
– Я бы взяла частями, но мне нужно сразу, – отшутилась я с помощью Остапа.
Еще через сорок минут я держала в руках свои будущие сверхприбыльные бумаги, а Илья Сергеевич так же радушно прощался, как и здоровался до этого.
Мы с Ваней решили отметить сделку пышным обедом в «Аисте». Я предложила «Пиноккио», но Ваня сказал, что более неприятного места в Москве не знает.
– Только сегодня ты платишь, могу я разок почувствовать, каково это, когда богатая женщина тебя выгуливает? – Мы дружно засмеялись и поцеловались. Мне было легко и весело, временное расставание с деньгами хорошо влияло на мой организм.
Мы сели за столик у окна.
– Ванечка, что-то ты взгрустнул, все в порядке?
– Да, моя любовь, все хорошо. Просто мне нужно уехать на какое-то время, мой близкий человек серьезно заболел, и я даже не знаю, сколько придется просидеть у постели тяжелобольного. Хорошо бы, все хорошо закончилось, но в таких случаях, как правило, чудес не бывает. – Он грустно вздохнул.
Мне стало жалко своего мальчика.
– Хочешь, я поеду с тобой?
– Ты знаешь, Анют, я об этом даже не мечтал, я бы очень хотел. Но думаю, не очень хорошо чувствовать крылья за спиной, когда человек умирает.
Если станет лучше, я позвоню тебе, и ты приедешь, хорошо? – Он ласково потрепал меня по щеке. Господи, как он стал мне дорог!
– Когда ты уезжаешь?
– Да вот, сегодня вечером.
У меня перехватило дыхание, я чуть не расплакалась, любовь размягчила мое сердце, я стала слишком сентиментальной.
– Я буду ждать тебя. Звони мне, ладно?
– Конечно, куда я теперь без тебя…
Мы грустно попрощались возле машины. Это была красивая грусть – не печальная, а возвышенная и легкая – грусть, которая предполагает новые радости и встречи.
