Инна Тронина - Самосожжение
Автобус закрыл от меня «Пежо», но быстро вернул к Курскому вокзалу. У него там кольцо, всё правильно. А я опять повисла на хвосте у Дины. Вот ведь как бывает в моей несчастной жизни – вместо того, чтобы пить у Рониных на кухне чай с шикарным тортом, я мчусь в неизвестность, даже примерно не представляя, когда смогу остановиться.
Огни фонарей дробились в стёклах, ветровые запотели, и я еле разливала очертания «Пежо». Когда встали у Курского вокзала, я разглядела на кузове Дининой машины дрожащие бусины дождя. В салоне разгорался огонёк сигареты – Дина как раз затягивалась. Лишь бы с ГАИ не вышло сложностей – я ведь не обольщаюсь и представляю, как моя «Ауди» выглядит со стороны. Заплатить штраф я, конечно, смогу, а вот Дина тем временем скроется.
И опять – мост через Яузу. Один раз, у «Матросской Тишины», мы эту речку уже переезжали. И вот, накатавшись по городу до лёгкого шока, я вновь повстречалась с ней – узкой, петляющей, маслянистой от стоков. На Высокояузском мосту навстречу попались два троллейбуса – «десятка» и «букашка»; ослепили меня в общем-то тусклыми фарами.
А после снова пошёл Земляной вал. Дина неуклонно продвигалась к Таганской площади, и я невольно усмехнулась. Вдруг она собралась в театр? А что? Принарядилась, стиль выбрала не вульгарный, а строгий и элегантный. Явно не в кабаке надеялась вечер провести, а в зрительном зале. Будет с видом знатока оценивать мастерство драматурга, режиссёра и актёров. А куда мне деваться на это время? Ладно, пусть у Чугунова голова болит, а я и так перетрудилась…
«Двадцатый» троллейбус сделал кольцо, не доезжая до Николоямской. Откуда же ты едешь, родимый, неся в своём чреве, сквозь холод и дождь, прижатых друг к другу людей? Во мне прорезался поэтический дар, и я стала сентиментальной, как образованная одинокая старушка. На Таганке кольцо, там много транспорта, и бегают пассажиры под зонтами.
Везучие они, сейчас сядут в свои троллейбусы и поедут домой, пусть в духоте и в сутолоке. Там их ждут семьи, дети. А вот меня никто не ждёт во всей Москве, и еду я за опасной преступницей в тёмную неизвестность. Дина вряд ли обрадуется, когда заметит меня. И мне ещё очень повезёт, если выпустит живой. Вот в этом случае я действительно сочту сегодняшний день удачным.
Теперь вопрос, куда «Пежо» отправится дальше – по Большим Каменщикам или по Гончарному? Я повторяла все Динины манёвры и понимала, что попала в зависимость от своего объекта; и без него, по крайней мере, сейчас ехать уже не могу. Агапова опытнее меня и старше; кроме того, этот маршрут ей знаком. Получается, что я еду следом за отличным инструктором вождения. Только этот инструктор учит меня не по своей воле, и кто знает, не захочет ли он вскоре прервать наше путешествие?
Дина двинулась по Гончарному проспекту, и вскоре мы оказались на Большом Краснохолмском мосту. Это уже Москва-река, а Малый Краснохолмский мост перекинут через Водопроводный канал. Я знаю эти места, потому что мы всей семьёй ездили с Пресни в Центральный детский кинотеатр. Скорее всего, Дина направляется в «Интурист» – больше ничего её здесь заинтересовать не может. Не киношка же детская и не театральный музей…
О-о, мы уже у Павелецкого вокзала! Неужели Дина решила на глазах у «наружки» выехать из Москвы? О наблюдении она предупреждена, и ссориться с Озирским ей ни к чему. Вряд ли Дина желает вернуться в «Бутырку», а это непременно случится, если будут нарушены условия освобождения под залог. Интересно, с какого вокзала нужно ехать в Чулки-Соколово, где похоронен её отец? Но вряд ли Дине срочно потребовалось навестить бренные останки Геннадия Семёнова. В таком виде за город не уезжают, а посещают рестораны, клубы или театры.
Миновав Павелецкий вокзал, мы оказались на Валовой улице. Значит, никуда Дина из Москвы уезжать не собиралась. Движемся к Серпуховской площади. Зачем? Вдруг Дина неожиданно свернула в Большой Строченовский переулок, и вскоре мы обе пересекли Зацепу. Потом ещё немного покрутились по переулочкам, и я уже ни о чём не думала – просто тупо вертела баранку, нажимала на педали, переключала скорости. И даже сама себе не поверила, когда заметила, что «Пежо» тормозит…
Я остановилась чуть поодаль, потушила фары и с наслаждением схватилась за пакет молочного коктейля, подаренный мне заботливой Гетой. Жадно выпив весь коктейль до капли, я уже хотела открыть баночку клубничного детского питания, но поостереглась, потому что в любой момент Дина могла рвануть с места.
Прошло минут десять, и я немного расслабилась. Стала ждать дальнейших действий объекта, хотя нужно было воспользоваться моментом и вызвать на связь новую группу, находящуюся сейчас на Измайловском бульваре. «Пежо» Дины возле дома они не обнаружили; мою «Ауди» – тоже. Кроме того, от меня до сих пор не было ни известий, ни указаний. Конечно, и сами могли бы догадаться, что я преследую Дину и не имею возможности сообщить о себе.
Но похоже и на другое, на самое страшное. Вдруг со мной произошло несчастье? Ведь от нашей клиентки можно ожидать всякого. Надо мысленно представить себя на месте этих ребят и признаться самой себе, что им впору сойти с ума. Живой человек всё-таки может выбрать минутку и дать о себе знать. И я сейчас же позвоню на Измайловский. Пусть едут сюда и перехватят Дину, хотя никто не знает, сколько времени она собирается здесь пробыть.
Я попробовала вспомнить номер пейджера Чугунова и поняла, что не могу. С группой я тоже не могла связаться. Если сейчас Дина выйдет и куда-нибудь отправится пешком, мне нужно будет следовать за ней, бросив в переулке свою машину; тогда связаться с агентством будет ещё труднее. Но пока Дина сидела в автомобиле и отдыхала.
Ну вот, пожалуйста, сглазила! Агапова открыла дверцу и выбросила на тротуар длинную ногу в широкой штанине и модной туфельке на платформе. Впрочем, может, она просто захотела подышать воздухом – сырым, но сравнительно чистым здесь, во дворах, в стороне от Садового кольца.
Она вышла, прикрыла дверцу и торопливо закурила, то и дело оглядываясь перед плечо. Даже в плотных сумерках я видела, как дрожали её пальцы, и играл чёрными гранями камень в игольчатой оправе. Кажется, мы неточно смоделировали образ Дины Агаповой. Не такая уж она извергиня рода человеческого, если способна трогательно волноваться, ронять сигарету и мундштук, рассыпая искры в тёмном воздухе над лужей.
Она смотрела на часики, прижимая ладонь ко лбу, потому что тот, с кем было назначено свидания, явно задерживался. А вдруг Огнева, Проваторова и прочих, кого мы сгоряча приписали Дине, убили другие? Ведь у каждого из них могли быть неприятности, связанные со служебными делами. Дина просто оказалась рядом, и оттого попала под подозрение. Ведь по-разному бывает, и отнюдь не всегда преступником оказывается тот, на ком первоначально сходятся все стрелки. Кстати версий самоубийства тоже никто не отменял. Я ведь ещё не знаю, каким образом погиб Проваторов.
Часто мужики не могут ничего добиться в жизни, показать себя, и спиваются, кончают с собой от безысходности. А если они достают где-то деньги, у них начинаются неприятности иного рода. Конкуренты встречаются разные – рваные, вонючие, едва стоящие на ногах, или рафинированные джентльмены, знающие по пять языков. Какая разница?..
Мы решили пойти короткой дорогой и сразу же поверили в исключительную кровожадность Дины, в её властолюбие и манию величия. Но истинная вурдалачка не станет мёрзнуть в переулке, дрожать, обхватив себя руками за плечи, переступать с ноги на ногу и пошатываться. Вытирать глаза скомканным платочком и ждать, ждать, ждать.
Интересно, почему Дина спланировала свидание именно здесь, а не в гостинице или в баре? Что за новая тайна, о которой мы не имеем представления, хотя допросили всех родных и многих знакомых Дины? Наверное, она не хочет, чтобы её с этим человеком видели вместе. Деловую встречу можно устроить в офисе. Значит, здесь опять дела сердечные. Но все любовники имели возможность пригласить Дину в ресторан – с другими она просто не имела дела. В чём тогда фишка? Пока не разберусь, не уеду. Но в агентство нужно позвонить, иначе мужики там с ума сойдут.
Не успела я взять трубку «соты», как услышала шум мотора и втянула голову в плечи, одновременно пытаясь рассмотреть приближающуюся машину и спрятать своё лицо. Со стороны Большого Строченовского переулка прикатил белый «Мерседес», как мне показалось, пятисотый. Он затормозил, вкрадчиво шурша шинами по вымытому дождём асфальту.
Дверца открылась, и из автомобиля вышел невысокий темноволосый человек в кремовом стильном плаще и цветном кашне навыпуск. «Мерс» тут же нырнул в темноту и скрылся за углом ближайшего дома, но я уже не обращала на него никакого внимания. Сознание ещё не успело среагировать, а подсознание послало мощный импульс в мозг. Я едва не выскочила из машины и сдержалась только потому, что до крови прокусила мякоть ладони…
