Роза Листьева - Дом у кладбища
– Проклятье… – тихо произнесла Виолетта Михайловна. – А я думала: почему здесь такое жуткое ощущение…
– Как, вы ничего не знали о проклятье де Труалей? – спросила Лиза.
– Я уже жалею, что купил этот замок, – сказал Феликс.
– Только не впадайте в панику! – успокаивал Александр Михайлович. – Всё будет хорошо!
– Читай дальше, – прошептала Лиана.
«…Каждую ночь Розалинда является за своим возлюбленным, пугая обитателей этого дома, но Легранский не из пугливых, он, вооружившись фонариком и кувалдой, носится по каменным ступеням, стараясь поймать непоседливое привидение, которое роняет вещи, непременно оставляя несколько капель крови на старинных предметах, некогда принадлежавших ей. Иногда она бунтует, сбрасывая с полок пыльные, пропахшие сыростью книги и зеркала. Если увидеть её почерк, то начинается полоса неудач…»
– Ах! – негромко вскрикнула Виолетта Михайловна.
«…но если положить обручальное кольцо на то место, где появился её почерк, то она успокаивается и перестаёт приходить по ночам…»
– Так, ясно, мы имеем дело с преступлением двухсотлетней давности. Я думаю, что нужно найти могилу Розалинды и её возлюбленного и похоронить их вместе, чтобы их души успокоились и больше не тревожили живущих.
– Ты прав, – сказала Феликсу Лиана. – Им нужно на руки надеть обручальные кольца, тогда их души воссоединятся на небесах.
– Кстати, а зачем с кувалдой бегать за привидением? Я ещё не сошёл с ума, это очередная «утка» журналистов.
– Да, кувалдой тут не поможешь, – вздохнула Виолетта Михайловна.
– Да, совсем забыл сказать, что мы полистали старые книжки и на некоторых книгах капли крови.
В библиотеке необходимо разобраться. Там какие-то надписи, что-то похожее на любовный роман.
– Это, конечно, всё интригующе, но сами подумайте: если мы подключим полицию, то они конфискуют все наши артефакты, которые мы нашли. Давайте попробуем сами разобраться в нашем новом, ну, может, не совсем новом доме.
– А как мы будем разбираться в нашем доме? – задала вопрос Виолетта Михайловна. – Ведь мы ничего о нём не знаем, только то, что пишут в газетах.
– Я не уверен, что в газетах пишут правду.
– Если мы полюбим свой дом, то он ответит нам взаимностью. Полчаса назад, дорогие мои, вы утверждали, что в каждом доме живёт душа его хозяина, так давайте мы все вместе впишем в историю нашего дома свои имена.
– Лично я, – воспротивилась Лиана, – не собираюсь бродить по тёмным, длинным, сводчатым коридорам и каменным лестницам.
– Ведь кто-то полчаса назад утверждал, что хотел бы осмотреть дом, – заключил Феликс.
– Да, я хотела осмотреть дом, но, пожалуй, я лучше осмотрю его позже, после ремонта.
– Значит, ваша душа не хотела бы поселиться в таком мрачном и таинственном месте…
Лиана, конечно, была явно заинтересована. Ей, безусловно, хотелось разгадать эту загадочную тайну, но гвоздь, который медленно втыкался в её возбуждённую фантазию, не давал ей успокоиться. Да, она любила Феликса и не хотела его терять, но вместе с тем смутное ожидание чего-то тревожного кололо её воображение.
– Что касается моей души, то она найдёт себе применение и получше, – гордо заявила Лиана.
– Я даже не берусь спорить, – выдохнул Феликс, чувствуя, как медленно проклятье потревоженных душ Де Труаля начинает сбываться.
– Тебе нечего сказать.
– Но я же не молчу.
– Ты не молчишь потому, что проклятье де Труалей не даёт покоя твоей душе.
– Прекратите, – сказала Виолетта Михайловна. – Я не намерена скандалить, я не буду здесь жить. Неважно, существует это проклятье или не существует, я не намерена здесь жить. Я ухожу собирать вещи!
– Мама, ты не можешь меня здесь оставить. Мы же собирались пожениться…
– Пожениться? А где ты будешь жить? В замке де Труалей?
– Дорогая, я тебя умоляю, не совершай поспешных действий. Как ты можешь оставить нас в такой ситуации? Я же доверял тебе всегда и вся моя жизнь принадлежит тебе… – не зная, как успокоить жену, причитал Александр Михайлович.
– А зачем меня успокаивать? Дело вовсе не во мне.
– Ты всегда была для меня женщиной, которую я любил. Помнишь, когда родилась Лиана, мы были так счастливы, помнишь, мы поехали в круиз на лайнере, помнишь?
– Помню, – вытирая набежавшие слёзы, сказала Виолетта Михайловна. – Нет, конечно, нет, я вас не брошу… Где мои очки?
«…Она причиняет страдания, всем, кто встанет у неё на пути. Спасти беспечно алчущую душу могут только Легранский и его новоиспечённая невеста. Что им предстоит? Выдержат ли они испытание на прочность? Никто не знает. На этот вопрос ответит только время. Что ж, пожелаем им успехов на пути в преисподнюю…»
– Спасибо, – съязвил Феликс, – не ожидал от вас такой доброты! А кто автор?
– Без подписи.
– А как же иначе! Плевок в спину без автора! Что предлагаете делать?
– Давайте набьём ему морду.
– Я не об этом, – сказал Александр Михайлович. – А что дальше?
«…Прежний владелец Де Труаля был убит собственным племянником!»
– Что? – спросили все сразу.
– Я не знал ничего об этом! – сказал Легранский.
– Ты всё всегда узнаёшь последним! – разозлилась Лиана.
– Почему-то он ничего не сказал мне.
– Давайте обследуем дом и сопоставим факты.
– Это единственно верное решение, – умозаключил Феликс.
– Предлагаю подняться в библиотеку, у меня для вас сюрприз. Письмо хозяина дома своей возлюбленной. Оно полно нежности.
Феликс успокоил Лиану, чтобы она ничего не испугалась, и они пошли в библиотеку. На большом пыльном столе лежало письмо. На нём была старинная печать и подпись. Вокруг стола стояли ветхие кресла. Обширная библиотека имела вид кабинета, в котором хозяин этого странного дома мог принимать гостей. Итак, все расселись, Феликс взял в руки письмо. Дунул на него, вековая пыль взвилась в воздух, и он закашлялся.
«Простите меня, родная моя, что так долго не писал Вам писем. Каждая ночь, проведённая не с Вами, причиняет мне страдания. Я, страстно любя Вас, предаюсь чувствам. Люблю, люблю, да! Когда Вы уехали внезапно, Ваш отъезд был для меня погибелью. Странное чувство, как будто тревога, охватило всё моё существо. Я понял: решается моя судьба. Я очень хорошо помню тот день, когда мой отец пригласил к себе девушку. Дождь лил как из ведра. Я увидел её у горящего камина. И тогда я решил – это она. На кухне хлопотали слуги… Как это могло произойти со мной? Я полюбил Вас молодой девушкой, а Вас не испугала разница в возрасте. Это была первая любовь. Вы ничего не знали обо мне, когда влюбились в меня. Я помню, Вы носили обручальное кольцо и перстень, подаренный мужем в день свадьбы. Розали, я для себя сделал открытие: для меня существует только одна женщина – это Вы, моя жена. И никто никогда у меня вас не отнимет.
Даниэль де Труаль».В библиотеке воцарилось молчание, нарушил его отец Лианы, Александр Михайлович:
– Я вот только не понял, кольцо какого мужа она носила на руке?
– Да, имя его не указано в письме, очевидно, из предосторожности, да и дата не указана, только подпись и печать.
– А где вы нашли это письмо? – спросила Виолетта Михайловна.
– В одной из книг был вырван лист, и вместо этого листка было вставлено письмо. Не знаю, что это могло означать, но тут тоже несколько капель крови.
– Это может означать только одно: что Даниэль де Труаль был мужем Розалинды де Труаль, той женщины с портрета над камином, который упал сегодня в столовой. Значит, тот мужчина с портрета рядом либо её первый муж, либо Даниэль.
– Следовательно, нужно вернуться к тем портретам, которые мы только что оставили.
– Да, ты прав, нужно обыскать портреты. Там тоже может быть много всего интересного, – сказала Виолетта Михайловна.
– Самое интересное только начинается.
– Да, – сказала Лиана, – мне тоже что-то подсказывает, что самое интересное только начинается.
– Если мы не будем поддаваться панике, то всё у нас получится, – подмигнул Феликс.
Они вчетвером спустились по лестнице в столовую. Портрет Розалинды лежал на полу вместе с измятой газетой. После ссоры они даже не подняли портрет, но теперь он имел могучее воздействие. Феликс присел на корточки над портретом, аккуратно взял рукой развалившуюся раму и на мгновенье замер.
– Да! Тут что-то есть! Дайте мне что-нибудь остренькое, – попросил он.
– Лиза! – крикнула Лиана. – Принеси нож или ножницы.
Через минуты две Лиза принесла сразу и нож, и ножницы. Внутри портрета была небольшая припухлость, внешне выглядевшая как письмо. Мужчины склонились над портретом, и операция началась.
– Есть! – прошептал Феликс. – То, что и требовалось доказать! Завещание Даниэля де Труаля!
Все окружили его, державшего в руках полуистлевший клочок бумаги с надписью «Завещание», на котором тоже было несколько капель крови.
