Каринэ Фолиянц - Серафима прекрасная
Впереди завиднелся крутой овраг.
– Осторожней, тише езжай! – Иван попытался выхватить руль у Паши. – Остановись, я сказал!
– А вот хрена тебе! Лапы-то убери, моя техника, мо-я-я…
Паша вцепился в баранку. И так крутанул, что не удержалась машина.
Грузовик сорвался с узкой дороги, полетел в пропасть с крутого склона. Взорвался бак.
Чудом уцелевший Паша бегал вокруг пламени и вопил:
– Люди, люди, помогите!!!
Пассажиры были мертвы…
В траве, неподалеку от горящей машины, лежали выпавшие, очевидно, из Иванова кармана новые дочкины очки. В красной оправе. По земле рассыпались пряники…
В Симином классе продолжался урок. Дверь открылась, вошел взволнованный директор.
– Садитесь, дети! Мария Ивановна, на минутку!
Класс зашушукался. Мария Ивановна подбежала к директору, тот ей что то зашептал на ухо. Учительница побледнела, с ужасом перевела взгляд на Серафиму…
Сима, словно почувствовав неладное, встала с места…
– Симочка, поди сюда, детка… – признесла учительница ласково.
Сима на ватных ногах подошла к ней и прошептала:
– Что?
– Симочка… Мама с папой… в грузовике… по дороге… – Она умолкла, не в силах больше произнести ни слова.
– Нет! – отчаянно закричала Сима, словно криком своим могла спугнуть беду. – Нет, не верю!!!
Оттолкнув директора и Марью Ивановну, девочка выбежала из класса.
Она летела по коридору, наталкиваясь на людей, сбивая их с ног, как маленькая беспомощная ракета.
Голос ее эхом звучал в коридоре:
– Не-е-ет!!!
Она выбежала на лестницу. Все закружилось перед ее глазами… Ступени, ступени, ступени…
Сима кубарем полетела вниз с высоченной лестницы…
Она очнулась в своей комнатке, в кровати, два дня спустя.
Когда Сима открыла глаза, рядом с ней была бабушка. Старенькая, в черном платочке на голове. Ее морщинистое лицо еще больше сжалось от боли.
– Баб, ты? А где… – еле выговорила Сима.
Бабушка не смотрела на Симу. Только очень тихо сказала:
– Схоронили вчера сыночка моего, Ванечку. И Лиду схоронили… А ты вона два дня в себя прийтить не могла… Да пришла, слава Господу…
– Я к тебе хочу, баб, не бросай меня!
– Не потяну я тебя… Слабая… Годов мне много. Ваню поздно родила, дура. Кабы знать…
– Ба, я все сама могу! И Зорьку доить, и полы мыть! И борщ варить мамка учила! Забери к себе! Я хорошая! – закричала Сима.
Бабушка гладила ее по голове:
– В другой дом тебя определили, голубонька моя… В детский… Не плачь, там детишек много! Тебе и не страшно будет…
– Я не хочу! Не хочу! – вырывалась девочка из бабушкиных рук.
Поздней осенью небо словно плачет, не в силах остановиться. Почти все дороги размыло беспощадным дождем.
У Симиного дома остановился уазик. Участковый милиционер с трудом потащил упирающуюся Симу и ее маленький чемоданчик в машину.
– Ну чего ты. До Лыткарина ж рукой подать! А бабаня тебя навещать будет по воскресеньям в детском твоем доме. Сиди смирно, мигом доедем…
Бабушка стояла у забора, неподвижная, точно статуя. Лишь рукой махала вслед.
Машина тронулась с места. Вдруг Сима прямо на ходу выскочила из нее. Побежала как сумасшедшая…
Участковый за ней:
– Куда ты, Симка? Куда?
А Сима просто увидела Витю. Подбежала, поймала, вцепилась в рубаху:
– Витя, Витенька, я люблю тебя! Меня в детдом отдали… Понимаешь, я ж теперь не знаю, когда тебя увижу… Ты не говори ничего, Витька!.. Только знай, что очень тебя люблю! И всю жизнь любила. И любить буду!!! Больше всего на свете, потому что кроме тебя никого и нету! Никого! – Она прокричала все это ошарашенному мальчику.
Выскочивший следом страж порядка схватил Симу в охапку, мокрую, вырывающуюся, безумную:
– До нитки ж вымокла, дуреха, пошли, пошли!!! – и потащил ее обратно.
Но Сима больше не стеснялась никого. Она кричала так, что все ребята, идущие в школу, остановились.
– Люблю! И всю жизнь любить буду! Помни это, Витька-а!
И никто из детей не засмеялся. Все застыли… Они смотрели вслед отъезжающему уазику, в котором уезжала маленькая Серафима.
– Помни, Витя, люблю и буду любить!!! Помни это! Помни!
Глава 2
Прошло шесть лет. Едет грузовик к деревне. В кабине сидит Сима. Ничего не изменилось за эти годы: те же домишки, те же сарайчики. Вот и забор ее дома показался… Сима внимательно смотрит из окошка грузовика. Все такая же некрасивая. Полноватая. Вот только что выросла да очки не носит. И движения порывистые, грубые, скорее мужские, чем женские.
– Ты всю дорогу-то молчала, а я все спросить хотел: ты чего ж к нам, насовсем или с кем повидаться? – спросил смешной и маленький росточком шофер Слава.
– Насовсем… – неохотно ответила Сима.
– Так ведь в деревне-то у тебя никого. Баба Сима твоя померла уж год как.
– Знаю…
– Ну? Чего ж вернулась-то, к кому?
– Домой к себе.
– Тебя в детдоме-то не обижали?
– Я сама кого хочешь обижу… – усмехнулась Сима. – Скажи, Слав, кто теперь вместо отца-то коней пасет?
– Вспомнила! Коней тех в помине нет! Не до коней теперь колхозу. Посерьезней вопросы, чем кони твои. Техника вся в упадок пришла, а новой нет как нет. Я вон эту колдобину седьмой год поменять мечтаю… – засмеялся шофер.
– Ну а еще чего нового?
– Известно что – перестройка, мать ее за ногу. Водку в магазине хрен купишь. Вот и все новости. Так, гляди, и колхоз лопнет!
– Ты чего несешь?
– А чё?
– Ты это скажи, а Витек Зорин… он тут? Учиться еще не уехал? – тихо спросила Сима.
– Да куда ему учиться? Десятилетку еле дотянул! На комбайне пошел работать после окончания школы. Мать у него померла. Ну, помнишь, помидорами торговала, теплица у ней своя была! Понаехали корреспонденты с города, писали всякую гадость про теплицу ту, ну у ней сердечко и не выдержало после собрания-то, где ее песочили… Короче, один теперь Витька. Как ты… Ну ничего, на Иришке Долговой скоро женится. Ее-то, поди, тоже помнишь? Ну такая вот красавица-то. Сейчас еще красивей стала! Ну вот. В армию Витька скоро пойдет – ясно дело… После армии, наверное, и распишутся! А что?
– Да это я так. С одного класса мы.
– А… так, может, привет передать? Я ж его через час увижу.
– Сама передам, – грубо отрезала девушка.
– Ох ты, самостоятельная ты девка, Серафима. Все сама да сама! Гляди, такую самостоятельную никто и замуж брать не захочет! Мужики таких не любят!
– Тут останови! – скомандовала Сима.
Машина поравнялась с домом с заколоченными ставнями – ее домом.
Сима спрыгнула на землю:
– Спасибо, сколько с меня?
Она деловито достала деньги из выреза платья… Шофер посмотрел на нее укоризненно:
– Да брось ты, свои ж люди! С одного села. Чего ты ерунду-то городишь! Да убери ты деньги свои, говорю! Ишь самостоятельная!
Грузовик уехал. Сима подошла к дому, остановилась, глядя на заколоченные окна. Недолго думая схватила одну из досок, отодрала одним движением, прямо с проржавевшими гвоздями.
А потом зашла в дом. Распахнула окна, раскинув старенькие занавески. В таз воды налила. Стала мыть полы руками, чтоб дома чисто было…
Вот так началась ее новая жизнь в родном-то селе…
Вернулась…
* * *Сима прибиралась в доме умело, шустро. Подняла голову, увидела в окно все тех же соседок у забора. Словно стольких лет-то и не прошло – сидели на скамейке деревенские сплетницы, все подмечали, обо всем имели свое мнение.
Прислушалась – соседки обсуждали ее приезд…
– Симка, что ль, вернулась? Вот те на! Вот не гадали, не думали! Она ж в отличницах ходила, отец-то мечтал об институте! – сказала первая.
– Вона институт твой! Поломойничает!
– А с лица как – изменилась?
– Ага, жди не дождешься! Кем родился, тем помрешь… Ой, Сима!
Женщины увидели Серафиму в проеме окна. Улыбнулись.
– Сим, с возвращением. Может, помочь чем?
– Сама обойдусь. – Она захлопнула окошко.
А как работу закончила, авоську в руки и в сельпо пешочком. Прямо по грязи, по дороге неасфальтированной, топая своими большими ножищами в немодных стоптанных ботинках…
Набрала, что в сельпо было: хлеба, икры баклажанной, огурцов банку… Погрузила в авоську свои покупки. Ей недобро улыбалась продавщица Нинка, размалеванная, в платье цветном кримпленовом, что модно было лет десять назад… Сима усмехнулась и голосищем своим низким выпалила:
– Водки еще дайте.
– Ты никак пить научилась? – укоризненно спросила красотка не первой свежести.
– У вас не спросила. Две бутылки.
– Не положено две. По одной в руки… Но есть самогонка, хорошая, сама гоню! – хитро подмигнула Нинка.
Сима только насупилась:
– Не надо! Сколько с меня?
Тот самый шофер грузовика, что подвозил Симу, подъехал в обед к полевому стану. Механизаторы уже ждали еды, что привез с собой водитель. Повариха быстро и умело разлила суп по тарелкам. Среди обедающих был и Витя Зорин – он почти не изменился, только вытянулся сильно… А глаза те же, голубые. И чуб русый до бровей. Красавец одно слово. Только вот какой-то он невеселый…
