Валерий Терехин - В огонь
Егор Мутнов: большеголовый, похожий на хорька, вымахавшего в человеческий рост, распекал понурого паренька из приезжих, зацепившегося кое-как в столице:
– …Наши профили в социальных сетях никуда не годятся!.. Все уже давно ходят через ро́утеры, а ты пенькаешься с провайдером. Почему браузер плохо загружается?.. Почему баннеров мало?..
Заметив его, куратор сунул разбухшую от многолетней писанины липкую ладонь. Пришлось пожать.
– Привет, Ванёк!..
– З-з-здра-с-ствуй…
– Вовремя прискакал, братан. Бэнээн, сволочи, обещали камеру, а будет только “РенТиВи” и наружка с Петровки.
– Н-н-ну, е-ещё подо-подо-йдут…
– «Братство нашего народа» называется, а лавочка еще та. Ба-н-на-ны… – передразнил Мутнов и по привычке обрушил на него вал словесной информации, взахлёб выдавая партийные тайны.
«Надо поддержать разговор. Главное – его успокоить, а то забудет про деньги и билет, и плакала моя командировка в Воронцовск. А так на Украину прошвырнусь за казённый счет».
Но куратор уже перевёл взор на незадачливого веб-мастера.
«Не до меня сейчас. Ну, и хорошо. Всё к лучшему…»
Тихонько сместился в бок, юркнул к стене и примостился на откидном креслице. В полумраке каменного свода было удобнее наблюдать за происходящим.
«Вот и наши вечные сидельцы в президиумах. Это другие за них мо́чат мигрантов на рынках, отлавливают таджиков в спальниках, поджигают подсобки с узбеками. А мальчишек потом сажают… Piromania. Ранний альбом у Def Leppard, так себе. Histeria лучше. Вообще, хорошая группа, но взлетела на вершину славы уже в восьмидесятых, не мое поколение…»
Врубили свет. Конференц-зал постепенно заполнялся, в проходах между креслами сновали вечно недовольные всем кроме себя люди. Уши шершавили шушуканья по углам.
Стол президиума облепил Мутнов, а напротив по-хозяйски развалился в кресле отставной полковник Нагибалов. Упёршись локтями о столешницу, Мутнов обличал кого-то, выпятив зад, а его кряжистый усатый шеф недовольно кривился. Наконец чуткий слух вычленил в череде сталкивавшихся звуков озлобленный шепоток и выстроил его в цепь слов.
– Обещал репортаж сделать и не пришёл… Предал нас, гад… женился на хазарке… Купили за шекели… Устроила его телеведущим…
«О ком это он?.. А, таких много. Приезжих из провинции ломают быстро. Я и сам-то здесь еле остепенился и то потому, что вокруг Милены всех раскидал. Не длинноног, вдобавок, заика, русского во мне напополам с мордвой гниенковской, так что карьера в славяно-варяжской партии заказана. А завтра с утра придётся трястись в купейном, лебезить перед погранцами, прорываться в Запорожье, крутиться по захолустью, восстанавливать связи, налаживать контакты, путать следы. И еще прощупывать подходы к харьковской таможне, нате-здрасте votro parfeum[5]!.. Чтобы этот блатной выродок из Килогорска пролез в областную думу, или, на худой конец, районный совет. И дорожка у него выстланная, прямиком в депутаты от любой партии, куда прикрепят по согласованному списку по графе “патриоты”. Элита движения составлена, синекура расписана. Так чего себе душу терзать?..»
– Хватит манди́ть!.. – загрохотал надувшийся Нагибалов. – Где пресса?.. Почему ни одной камеры?.. Чего замандражировал?!
Мутнов сник – крутой полковник мог оформить прямо здесь в зале, на глазах у всех. Сидевший рядом координатор опричного братства, оставшийся без штатного оклада из-за нехватки средств в оргкомитете, ехидно осклабился.
От стола президиума доносились ламентации вездесущего куратора:
– «Братство нашего народа»… Ихние приколы… Шартисский, скот, клялся, божился, что пришлёт оператора с камерой!..
«Ну, ты слажа́л Мутнов, нашёл, кого донимать просьбами!.. Полковник с Тазулиным только что из Украины прилетели. Офицеры Беспеки затолкали их в самолет, не дав сойти с трапа в Симферополе. Тазулина после общения с местечковой службой безопасности одолел гипертонический криз. Завели его стюардессы сердобольные обратно в бизнес-класс, разложили кое-как на два кресла. А бравый военный раздавил по стопарю с пилотами и кораблю – взлёт! Курс на Минск, к местному батьке. Горозин в Брюсселе завозмущался, и ему наколошматили из Кремля: дескать, не по уставу разгубастился. Посадили тебя спецпредставителем в НАТО, оплатили костюмы от Версачи, так не суй нос в родную грязь… “Братство нашего народа” нам не товарищ. Когда их в Минске бульбаши-кока́рдники измолотили дубинками на вокзале, мы – ни заявления по Общенародному радио, ни даже бегущей строки в ленте новостей в партийном веб-сайте. 04-й лично присутствовал, и мне божился, что заснял на мобилу, как дубасят соратничков, и MMS-сообщение с вложенным видеороликом выслал на сервер в Килогорск. Мутнов запрепирался… и тишина. Шартисский нажаловался потом полковнику, мол, хоть позвони наверх, потереби основного, а Нагибалов молчок. Станет нам теперь “Братство” помогать!..»
Хозяин меж тем щурился, цапал глазами спускавшихся по лестнице журналистов, и вдруг повернулся в его сторону и поманил:
– Эй, Ванёк, дуй сюда!..
Пришлось выйти на свет, сунуть гибкую ладонь в пресс мохнатой лапищи.
– Посиди тут пока… А как закончим, прошвырнись в Во пню, к Хорунжему, он даст денег и билет.
– А деньги… чьи?.. – встрял Мутнов и зло уставился на обоих блевотными глазами. – Опять в кредит?.. Из партмаксимума выдирать?.. Я и так на мероприятие потратился. У меня, между прочим, семья, ребёнок!.. – и тут же отпрянул назад, просев под прицельным прищуром бронированного танкиста.
«Да знаю я твою распрекрасную семью. Жiнка-стоматолог из Херсона, давно бы тебя выгнала, если бы не богатый тесть в Килогорске. Спуталась там с хохлом-гастарбайтером, чарiвнiца, сигает под коханю, а тебе не даёт и держит на поводке, чтобы с сыном нянчился и тёщу отвратную содержал. Вот и выгреб ты партийную кассу до копиiки… А ну-ка, исчезну я с горизонта, а то захомутают факелы носить!»
И он ретировался в полумрак, нащупал своё, никем не занятое сиденье у самой стены, с облегчением плюхнулся в него и стал ждать.
Наконец плафоны на потолке погасли, замерцали бра, укреплённые на стенах. У возвышения возле стола возник Мутнов. В руке держал факел, чадивший кровавым дымом кверху. Вслед за куратором нарисовался угрюмый долговязый активист, нёсший знамя движения – чёрный колченогий четырёхлапый паук на багровом фоне и вышитые под ним золотыми нитями буквы: РНРНП. Молодой человек занял место позади стола, воткнул древко в пол и обречённо принял строевую стойку.
«Бедняга, простоишь так полтора часа. А сменщик из Перми на съёмной квартире заливает…»
Раздались одобрительные приветствия, посыпались беспорядочные хлопки, на первом ряду кто-то поперхнулся и оглушительно кашлянул, застрекотали фотовспышки мобильников, захрустели две видеокамеры. Мутнов, водрузив факел на столешнице, с апломбом заявил:
– Спокойно, господа, мы соблюдаем нормы Госпожнадзора! Порядок в зале обеспечивают наши активисты…
Спереди, выгнув спины, показали себя здоровенные парни.
«Да, Мутнов, ты на острие политического процесса, ведущий функционер, записал себя в номенклатуру. А у подножья аппаратной пирамиды копошатся исполнители: активисты, соратники. И валим друг друга со ступени на ступень под твоим всеведущим о́ком. Вот потому я сейчас, на ночь глядя, потащусь в Вопню за билетами… Надеюсь, хоть до Запорожья взяли. А то в прошлом году Хорунжий деньгу́ зажал, и купили до Харькова. А потом пришлось переть в Гориловку автостопом на последние гривны…»
Закашляли диффузорной хворью настенные динамики. Лидер движения тряхнул песнярскими усами и Мутнов кинулся к микрофону, на разогрев скучающей массовки. Вцепившись жирными ладонями в стойку, куратор приосанился.
– Уважаемые соратники!.. В годину тяжких испытаний великого народа, загубленного…
«Не слушай, кем и как. Изо дня в день одно и тоже: “мы ни в чём не виноваты, мы хорошие, а вокруг плохие, понаехали отнять нашу землю!..” С которой сами съехали, потому что лень вставать засветло, заводить трактор и выгонять коров из стойл. Вот и дожираем друг друга в отёчных городах… Нет, пусть другие рвутся на сцену и разглагольствуют. Включи-ка плеер». Вжавшись в кресло, прикрытый щитами чужих спин и плеч, он сунул клочки наушников в ушные раковины. В голове истошно завопила Съюзи Кватр. Погрузившись в её дебютный альбом семьдесят четвертого года, он принялся исподволь рассматривать зал. Сразу отмёл второразрядных корреспондентов, сосланных на пресс-конференцию оргкомитета очередной национал-патриотической партии, выделил прятавшихся по углам безликих интересантов из смежных дружественных структур, запомнил их, потому что видели его рядом с Нагибаловым. Контингент слушателей разбавили немногочисленные приверженцы движения. Были здесь и поклонницы лидера – женщины средних лет. В разных местах зала кучковались по интересам приглашённые знакомые и захожие зеваки из числа посетителей музея.
