Николай Куценко - Записки продавца
Если вы хотите сделать свою жизнь никчемной и жалкой, то обратитесь за советом к обществу, вернее сказать к общественному мнению. Там вам с радостью дадут совет, который переломает всю вашу жизнь, ну или по крайней мере какой-то ее промежуток. Собственно, так я и поступил, оказавшись в поисках своей первой работы – мое окружение настойчиво рекомендовало продолжать научную деятельность и развивать мои математические способности, которыми, как я уже признался, на деле и не пахло.
Пример из детства, что не надо идти на поводу общественного мнения у меня был. И притом, довольно яркий. Но ведь все мы умудряемся наступать на те же грабли…
Так вот, этот пример. Как то я пошел на рыбалку, – первую в своей жизни. Я был маленьким, с трудом представлял, как надо ловить рыбу и управляться со снастями. На выборе места ловли заморачиваться не стал: пошел на мост, где было больше всего рыбаков, полагая, раз уж они там не просто так стоят, но и мне, возможно, повезет. Но в их ведрах я увидел только маленьких карасиков, величиной с палец. Тем не менее я встал рядом и закинул свою детскую удочку, вызвав у всех усмешки. Через несколько минут мой поплавок стал прыгать из стороны в сторону, пока вдруг резко не ушел под воду. И я изо всех сил стал тянуть удочку.
От волнения сердце чуть не выскакивало из груди, а руки тряслись. Но я, обливаясь потом, все же его вытащил! И вот рядом со мной на мосту лежал огромный карась. Такая рыба для наших озер была редкостью. Потеряв дар речи, я судорожно пытался достать из его губы крючок, а вокруг столпились все рыбаки. После пережитого и ими тоже шока, послышались реплики:
– Парень да это же самка, видишь – у нее брюхо икрой набито!
– Пацан, да отпусти ты ее, представляешь, твою бы мамку так, а ты в пузе…
– Сколько рыбы ты спасешь, выпустив ее, только представь!
Ну, и тому подобное. Оробев, я начал оправдываться:
– Да, я… я, конечно, выпущу, просто это первая моя рыба, и я бы хотел показать родителям. Я только сбегаю с ней домой и сразу отпущу после этого, клянусь вам.
Но толпа была непреклонна:
– Ты что совсем дурак или притворяешься? Она же сдохнет по дороге. Не, ребят, он по ходу совсем дурак!
Мне пришлось выпустить эту рыбу, и я был уверен, что поступаю правильно, помогая озеру. Но как только я это сделал, вдруг раздались крики:
– Не, ну он реально дурак, такого карася выпустил, бывают же идиоты на свете!..
И все рыбаки дружно заржали. А я почувствовал себя униженным и обманутым.
Сложно сказать, почему толпой, да и в целом общественным мнением, движет какая-то природная зависть ко всему нестандартному, особенному, не вписывающемуся в рамки. Она всегда так жестока к этому, и самое плохое, что это всегда было, есть и будет. Но урок из того случая я сделал: все решения в жизни буду принимать сам, даже если их результат будет плачевным. Это вовсе не говорит о том, что не нужно выслушивать чужие мнения. Конечно, нужно, и чем больше, тем лучше, но решение всегда нужно иметь свое. Я всегда собираю свой коллектив перед принятием важного решения и спрашиваю, как бы поступил каждый из них, причем, обычно при всех. К этому моменту мое решение, как правило, уже сформировано и я просто хочу узнать как оно сочетается с другими мнениями команды. В редких случаях я его меняю, когда понимаю, что учел не все факторы. Если вы не научитесь твердо принимать решения и отстаивать их, то ваша карьера зависнет на уровне работника ресепшена, ну, или в лучшем случае какого-нибудь офисного клерка.
Так или иначе, но в то время я почему-то не смог принять решение и последовал советам окружения – оказался сотрудником одного из московских НИИ. Сложно сказать, что хотела показать мне жизнь, забросив туда, и чему хотела научить. В месте, где, как говорил один профессор, в день можно сделать только два дела и одно из них – пообедать, было не намного лучше, чем на факультете, но все же лучше. Наверно процентов 90 % состава НИИ было старше 60 лет, и тихонько доживали остатки своих жизней в этой тихой гавани. Меня такая ситуация не устраивала, и я ревностно взялся за решение текущих задач лаборатории, в которую попал. Я стал приглашать талантливых ребят из университета, создавать группы программистов, разрабатывать новые комплексы программ для расчетов геофизических задач, аналогов которых, на мой взгляд, нет и по сей день. Помимо этого я пытался предлагать наши технологии западным компаниям, и надо сказать небезуспешно. В общем, деятельность была бурной, продуктивной, но в конце концов бесполезной. Любую систему сложно менять в одиночку, и моя бурная деятельность показалась ей опасной. Я это понимал, но все же верил, что все будет развиваться и меняться к лучшему, не думая о деньгах и прочих атрибутах, в которых нуждалась моя семья.
В один из дней мой лучший программист принес заявление об уходе, чем поверг меня в ужас. Увидев это, он произнес:
Ничего ты тут не изменишь, Коля, не надо им все это. Они до нас прекрасно жили и будут жить после нас. И ты беги отсюда и как можно быстрее, не зарывай свои таланты. Только не иди больше в науку.
Я удивился:
– Вася, а что мне делать-то? Я ведь кроме этого ничего не умею.
Он ответил:
– Тебе надо быть, как бы это правильно сказать, коммивояжером что ли, ну или кем-то в этом роде. В этом твой основной талант.
Слово «коммивояжер» ассоциировалось у меня с чем-то однозначно дурным, – смысла его я не знал, но подозревал, что это как-то связано с продажами. Кандидату наук с большим количеством научных работ сложно представить себя «коммивояжером», ну или кем-то в этом роде. После ухода нашего главного таланта я сильно приуныл, потому что понял, что все надо начинать почти заново: вкладывать силу, энергию, искать ему замену и вдохновлять новых людей. Но вместо этого решил искать новую работу.
Глава 5
Продавец иллюзий
К этому процессу я подошел, надо сказать, с большим энтузиазмом – почти каждый день ходил на собеседование, причем на любое, даже туда, куда мне не хотелось. Мне важно было понять, как все устроено, как надо отвечать на вопросы, как располагать к себе эйчаров и влиять на руководство. Но, несмотря на все мои усилия, после трех месяцев поиска я все еще был без работы. И это стало меня угнетать. «Добрые люди» в моем окружении говорили каждый день, что хорошую работу просто так не найти, и надо бы сосредоточиться на НИИ, и что везде блат, и всякие прочие страшилки. Еще примерно через месяц я впал в тяжелую депрессию даже не от отсутствия новой работы, а от мысли, что мне до конца дней придется просидеть в НИИ и стал пить лекарства. Пока не настал тот день.
Я ехал на собеседование в крупную американскую нефтесервисную компанию на встречу с руководителем по торговле ПО. Позиция, на которую меня рассматривали, предполагала знание баз данных и умение их внедрения на предприятиях. Баз данных я не знал, а про их внедрение и говорить не приходилось. Поэтому шансы получить эту работу приближались к нулю, но они все-таки были. Меня встретила симпатичная секретарша и провела в кабинет к руководителю. Передо мной сидел полноватый человек в очках, чем-то напоминающий мне исхудавшего Карлсона. Я сел напротив него, и наша беседа началась:
– Здравствуйте, Николай, меня зовут Вячеслав и, как вы уже наверно догадались, я руковожу этим бизнесом. Кстати, вы опоздали на полчаса, должны были быть в 11.00, а пришли в 11.30. Это нехорошо, вы понимаете же, что это нехорошо. Да? (Он был одержим техниками НЛП и всегда так начинал собеседования, пытаясь прощупать кандидата).
– Да, я понимаю, что опаздывать нехорошо, но меня приглашали к 11.30, к этому времени я и пришел.
– Странно, у меня почему-то указано 11.00. Ну, да ладно. Расскажите о себе, ну в целом, что вы за человек такой. Судя по резюме, учились много, даже кандидат наук.
Я быстро ему рассказал почти обо всем, что мог вспомнить о себе в тот момент.
– Ну а базы данных-то вы на факультете изучали? И где, кстати, вы их внедряли?
– Да, я на факультете их изучал, но внедрять, если честно, еще не приходилось.
– То есть по сути вы их не знаете.
– По сути, нет, не знаю.
– Тогда скажите мне, зачем же вы пришли сюда, если их не знаете?
– Девушка из агентства, с которым вы работаете, сказала чтобы я все-таки пошел, хотя из восьми требований я подходил только по одному, но все же она сказала, что я справлюсь. Она почему-то в меня поверила. Надеюсь, и вы поверите.
– Странно, очень странно… То есть вы, не зная предмета, просто хотите, чтобы я в вас поверил и взял на работу. И вы думаете у вас большие шансы?
– Думаю, что шансы маленькие, но они есть.
– И на чем же они основаны?
– На том, что вы увидите во мне нечто большее, чем видите сейчас и дадите мне возможность проявить себя.
– Знаете, это конечно, странно, но вы мне нравитесь, правда нравитесь, я даже не знаю почему. Откровенностью своей что ли, вы приятный человек, с вами как-то комфортно и спокойно. Давайте еще о чем-нибудь поговорим. Да, кстати, Ира, позови там Антона, ну и Мишу, Жанну там позови – им надо будет с этим молодым человеком поговорить.
