Олег Рой - Человек за шкафом
– Поверить не могу, что это теперь наш дом… – пробормотала она.
– А придется! – Степан сиял улыбкой, которую она так любила. – Мы теперь с тобой москвичи, Танюшка! Да не стой ты, как столб, лучше вон в комнату напротив пройди.
– А что такое?
– Иди, я тебе говорю!
Татьяна выскользнула в коридор, осторожно приоткрыла двойную дверь… и ахнула, всплеснув руками. Посреди комнаты стояло старинное фортепиано: лакированное, с резными ножками, причудливыми инкрустациями и канделябрами по бокам в виде изящных женских фигур – настоящее произведение искусства.
– Нравится? – тихо спросил Назаров.
Пианино было единственной вещью, которую он привез из Германии. Другие высокопоставленные чины вывозили трофеи вагонами – мебель, картины, посуду, фарфоровые статуэтки, одежду и обувь… А он со многими предосторожностями, очень бережно привез только фортепиано – в подарок любимой жене.
Татьяна обняла мужа и заплакала…
Таня была родом из печально знаменитого города Сталинграда, который в то время, когда она родилась, еще назывался Царицыном. Родители ее были, как говорили в то время, служащими, интеллигенцией: папа – инженер, мама – учительница. Жили Ильины скромно, может быть, даже еще скромнее, чем большинство их соотечественников, потому что значительная часть зарплаты тратилась не на вещи и еду, а прежде всего на пищу духовную – книги, театр, концерты, на которые единственную дочку водили уже с четырех лет. Таня с детства очень любила музыку и мечтала о собственном пианино. И родители вскоре осуществили ее мечту – с большим трудом, экономя на всем, на чем только можно было сэкономить, они купили ей по случаю старенькое пианино. Корпус местами потрескался, не все клавиши производили точные звуки – инструмент не строил, и это очень огорчало и Таню, и ее родителей. Пробовали пригласить настройщика, но тот только руками развел – дерево отсырело, потом усохло, фортепиано пережило несколько переездов, в общем, пациент был скорее мертв, чем жив. Но выбирать не приходилось, Таня занималась на таком инструменте, какой у нее был.
Довольно скоро родители поняли, что их музыкальных знаний, полученных в собственных семьях и в гимназии, явно не хватает. Танечка подавала большие надежды, и ей необходима была более серьезная подготовка. Девочке нашли учительницу – пожилую даму-пианистку. Когда-то она была музыкантом, выступала сама и аккомпанировала популярным исполнителям, но вскоре после революции ее мужа, эстрадного артиста, любимца публики, «из дворян», как выражались в те времена, обвинили в контрреволюционной деятельности и расстреляли. С тех пор Маргарита Васильевна на службу уже устроиться не могла – не позволяло слабое здоровье. Приходилось перебиваться уроками, и, чтобы хоть как-то прокормиться, Маргарита Васильевна бралась преподавать музыку любым ученикам, даже самым бесталанным, а плату согласна была брать не только деньгами, но и продуктами. Время тогда было тяжелое, голодное, не хватало даже самого необходимого.
Учительницу и ученицу в буквальном смысле послала друг другу судьба, и неизвестно, кому из них повезло больше. Маргарита Васильевна часто повторяла, что на уроках с Танечкой отдыхает душой – такая она способная, прилежная и старательная ученица. Для пожилой женщины музыка была единственной отрадой, смыслом жизни. Маргарита Васильевна рассказывала, что еще ее дед с раннего детства страстно увлекался музыкой. Дворовым мальчишкой, лет двух-трех, как услышит, что в господском доме на фортепиано заиграли, так встанет под окном и стоит как вкопанный, за уши не оттащишь. Его уж и били, и за вихры тягали – ничего не помогало. Потом одна из барышень заметила его и стала учить музыке. Он взялся за учебу с огромным рвением, но барышня вскоре вышла замуж, и учение прервалось. До старости дед виртуозно играл на балалайке и, умирая, наказал сыновьям, что если кто-то из внуков проявит любовь к музыке, то костьми лечь, но выучить его этой премудрости.
Что касается Тани, то и ей музыка была настолько в радость, что ради нее она была готова отказаться от всего – и от игр, и от прогулок, и от общения с подружками. Таня сама каждый день, без всяких напоминаний, садилась за пианино и по нескольку часов занималась, не жалея сил, играла гаммы, этюды и упражнения. «Что, опять рояль насилуешь?» – ласково подтрунивал над ней отец. Конечно же, родители гордились дочерью и мечтали, что их Танечка станет настоящим музыкантом. Когда она поступила в Саратовскую консерваторию, радости в семье не было предела. Училась Татьяна отлично, педагоги ее хвалили. Но после окончания консерватории, когда Таня вернулась в родной город, вдруг выяснилось, что работать ей негде – свободных вакансий в городском театре и филармонии не нашлось. И она с большим трудом устроилась на полставки работать в недавно открывшуюся музыкальную школу. Конечно, это было совсем не то, о чем грезила Татьяна… Но выбирать, увы, не приходилось. Днем она занималась с учениками, а по вечерам и в выходные подрабатывала тем, что играла на утренниках в детских садах, на концертах в школах и на танцах в клубах.
Таня уверяла себя и родителей, что все это ненадолго, но шло время, а ничего не менялось. Ни на работе, ни в личной жизни. Хотя Татьяна Ильина была привлекательной девушкой, создать семью ей не удавалось довольно долго. Быть может, потому, что просто негде было познакомиться со своим суженым – ведь на всех вечерах, когда другие девушки танцевали с будущими женихами, Таня сидела за инструментом и играла вальсы и фокстроты.
Однако, как говорится, судьба – она и на печке найдет, не только за фортепиано. Однажды на вечере в клубе во время перерыва к ней подошел высокий молодой мужчина с лычками старшего лейтенанта и спросил, можно ли будет пригласить ее на следующий танец.
– Если я пойду танцевать, весь зал останется без музыки, – улыбнулась пианистка.
Но военный был настойчив:
– Тогда разрешите проводить вас домой после танцев, – серьезно попросил он.
Татьяна пригляделась к старшему лейтенанту. Уже не мальчик, на вид лет тридцать пять как минимум. Статный, плечистый, лицо чисто русское, приятное, открытое, располагающее к себе.
– Хорошо, – согласилась пианистка.
Весь вечер она нет-нет да поглядывала краем глаза – где-то там этот старший лейтенант? И с удовольствием отмечала, что он ни с кем не танцует, только разговаривает с друзьями да тоже постоянно смотрит в ее сторону. Давно уже Татьяна не играла так хорошо и с таким удовольствием, как в тот вечер… Однако при этом ей впервые за долгое время хотелось, чтобы танцы поскорее закончились. И, похоже, военный чувствовал то же самое. Едва Таня доиграла последний вальс, он подошел к ней и спросил, не передумала ли она. В его голосе чувствовалось волнение, и Татьяне это было очень приятно.
В гардеробе он помог ей одеться, ловко подав пальто.
– О, да вы галантный кавалер! – улыбнулась девушка, отчего ее спутник смутился и сказал, что дело совсем не в этом, просто им в военном училище преподавали основы этикета.
– Извините, что до сих пор не представился, – проговорил спутник, чтобы замять возникшую неловкость. – Степан Назаров, старший лейтенант.
– Очень приятно. Татьяна Ильина. – Она протянула ему тонкую руку с длинными пальцами, и Степан осторожно пожал ее своей широкой сильной ладонью.
Был чудесный зимний вечер, и молодые люди решили пройтись пешком, поскольку до Таниного дома было не слишком далеко, минут сорок неторопливого хода. По дороге Степан немного рассказал о себе. Он был родом из Сибири, вырос в крестьянской семье, с детства мечтал о военной карьере и шестнадцатилетним мальчишкой сбежал на фронт – воевать с белыми. После Гражданской войны поступил в военное училище, успешно его окончил и с тех пор колесит по всей стране, поскольку его часть постоянно перебрасывают с одного места на другое. Степан почти сразу признался Тане, что был женат – на своей односельчанке, которую любил еще в ранней юности. Однако брак продлился недолго, красавица Нюра не выдержала тягот жизни боевой подруги и постоянных разъездов. Она сбежала от мужа, вернулась в родное село, вышла замуж, родила детей. А Назаров с тех пор так и жил бобылем, хотя ему уже пошел тридцать седьмой год.
Степан проводил Таню до ворот – Ильины жили в частном секторе – и дождался, пока отец Татьяны откроет дверь. Пожав будущему тестю руку, Назаров произнес: «Я просто хотел убедиться, что с Таней будет все в порядке». От приглашения зайти выпить чаю или чего покрепче отказался – пора было возвращаться в казарму, завтра, как обычно, рано вставать. Однако ушел лишь после того, как договорился о следующей встрече с Татьяной.
Впоследствии Степан уверял, что решил жениться на Тане сразу, едва ее увидел. Впрочем, возможно, оно действительно так и было. У Татьяны, казалось бы, имелось больше поводов для сомнений. Все-таки жених старше почти на одиннадцать лет и совсем не ее круга, как не уставала повторять двоюродная тетушка. А главное – офицер, что неизбежно означало для его супруги походную жизнь со всеми ее переездами, трудностями и лишениями. Но Татьяну, которая впервые в жизни полюбила по-настоящему, это не остановило. Они расписались, сыграли свадьбу, и когда через некоторое время военную часть, в которой состоял Назаров, перевели в Омск, Таня отправилась туда вместе с ним.
