Ульяна Соболева - Пусть любить тебя будет больно
И я начинаю понимать, что он намеренно не отвечает, уводит разговор. Паника сокрушительной волной, по уже истрепанным нервам, по венам, по мозгам. Я не выдержала, подскочила к Ворону и, впившись в поручни коляски, крикнула ему в лицо:
– Руслан где? Почему вы не отвечаете мне?
20 глава
– Бешеный, не высовывайся, пока Афган не снимет тех двоих.
Руслан с такой силой сжимал ствол, что ему казалось, тот расплавится на хрен. Перевел взгляд на Макса и снова на окна. Терпение отказывало, оно просто не поддавалось контролю. Он пригнулся к земле, дрожа от напряжения. Ему казалось, что он способен сейчас сорваться с места и перестрелять всех к такой-то матери. Логика отказывала, тормоза тоже, он закончился, весь. Вместе с батарейками, зарядкой, ожиданием, выдержкой. Контакты заклинило. Он и Макса слышал с трудом, только пальцы его почувствовал на плече цепкие. Держит, не дает вскочить на ноги и сорваться к дьяволу.
Они пробрались к зданию склада пешком. Машины оставили даже не на дороге, а отогнали в кусты. Чтоб не светиться, если кто проедет из Ахмедовских по окружной. В тачке с заведенным мотором ждал сигнала один из ребят, который первым сорвётся с места, как только вынесут детей. Остальные – как повезет. Все прекрасно понимали, что отсюда можно не вернуться. Не стоит недооценивать азиата, он наверняка ловушек натыкал и прекрасно понимал, что могут сунуться и брать склад штурмом. Руслан искренне надеялся, что Леший сидит и ждет, а не плачется Ахмеду о дочери. Если просчитался тут, то, возможно, их на складе встретят. Да так встретят, что в живых никого не останется.
– Как только раздадутся выстрелы – беги, а я прикрою.
Руслан кивнул, не сводя взгляда с окон. Он должен вернуть их живыми. Он обещал Оксане. Хотя бы одно из своих обещаний обязан выполнить. Все остальное потом. Про это «потом» даже думать сейчас нельзя.
– Твари. Уже сколько времени ни одна сволочь к окнам не вышла. Времени в обрез, – прошептал он, смахивая капли пота со лба.
– Ждем еще пару минут. Нам не помешает, если Афган их уберет до того, как ты туда сунешься.
– Нет у нас этих минут. Черт его знает, что они там делают. Я сам их сниму. Прикроешь со спины. Хватит ждать!
Дернулся вперед, но Макс удержал, и Руслан почувствовал, что сейчас способен выстрелить даже в Зверя, если помешает.
– Одно неверное движение – и твои дети станут живыми щитами. Терпи. Дыши глубже, Бешеный. Не всегда надо рвать в бой, даже если крышу на хрен сносит.
– В любую секунду может смениться охрана, и тогда все здесь спалимся, и они не щитами станут, а пушечным мясом. Уже почти четыре часа утра. Мы двадцать минут ждем. ТАМ. МОИ. ДЕТИ. Понимаешь?
Зверь прищурился, разглядывая окна и передергивая затвор пистолета.
– Понимаешь. Я все понимаешь. Так. Я Афгану маякну, чтоб остальным сигнал дал, когда ты тех двух снимешь, и пусть на прицеле держит окна. Я с тобой пойду. Прикрою, чтоб не сунулся никто. Граф с пацанами ждут – они завалят охрану внизу.
Руслан сжал плечо Макса.
– Если херня какая-то будет – вы, главное, детей выносите отсюда, понял? На меня не оглядываться. Ни на кого не оглядываться.
– Сам вынесешь. Помирать что ли тут собрался? Рано тебе еще. Костлявая позади тебя не маячит. Это я тебе точно говорю. Я ее за версту нюхом чую. Всё, давай, не светись.
Бешеный на Зверя посмотрел вблизи, и ему показалось, что увидел впервые. Вроде живым кажется. Клоун клоуном, а если присмотреться – в глазах отражение той самой костлявой, о которой только что говорил. Страшные у него глаза – пустые. Руслан достаточно людей перевидал из своих, но редко от чьего-то взгляда мороз по коже пробирает. Нет, не от страха, а от понимания, что кто-то смерти не боится и вообще этого страха не ведает, что у кого-то напрочь нет тормозов. Врага такого не хотел бы себе, впрочем, и друга тоже. Да и вряд ли у этого есть друзья. Такие сами по себе. Одиночки по жизни.
– Я пошел.
Руслан ползком прокрался к пожарной лестнице, слыша, как сзади ползет Макс. Минуты опять растянулись на вечность, и тишина оглушительная настолько, что лопаются барабанные перепонки от воя адреналина. Каждый нерв на взводе и в ожидании подвоха. Подполз к лестнице и, стиснув зубы, приподнялся.
– Прожектор! Пригнись!
Снова лицом в землю, и луч скользит совсем рядом. Адреналин уже не воет, а рвет виски. Начинает морозить, и Руслан понимает, что действие искусственного допинга закончилось. Теперь только на свои силы, которые мобилизованы не на грани, а за гранью.
– Подожди, Бешеный.
Макс поравнялся с Русланом и протянул небольшую серебристую флягу.
– Хлебни. Кайф всегда так отходит – ознобом бьет. Это поможет, чтоб руки ходуном не ходили. Не отпирайся. Я по зрачкам вижу. Сам, бывало, таким допингом со сном и усталостью справлялся. Только действие у него короткое. Давай, глоток – и вперед.
Руслан сделал несколько глотков и, выдохнув, поднялся с земли, полез по перекладинам, стараясь не оглядываться, всецело полагаясь на того, кто остался внизу.
Каждая ступень приближает к неизвестности, и он не позволяет страху сковать мысли. Не думать. Опять не думать. Прислушиваться только к шуму в ушах и сердцебиению, отсчитывая удары вместе с перекладинами. Забрался на второй этаж, заглядывая в окна – пусто. Ни души. Свет не горит. Паника поползла мурашками вдоль позвоночника к затылку, и терпение оглушительным взрывом, ударной волной вместе с бьющимся стеклом посыпалось вниз.
Слишком тихо. Как будто здесь нет никого. Звон стекла должны были услышать непременно, а значит, притаились. Перепрыгнув через подоконник, замер со стволом в вытянутых руках – двое охранников мертвые у двери. На стене кровь и розоватые потеки растекшихся мозгов. Твою ж мать! Здесь уже побывали до них!
Рванул к двери и вышиб ее ногой. Инстинктивно дернулся назад, увидев направленный на него ствол.
– Ну здравствуй, Руслан Царев. Я уже заждался. Что ж вы так долго? Вот и свиделись наконец-то с глазу на глаз.
Капли пота стекали по вискам и попадали в глаза, а Бешеный смотрел на дуло пистолета, направленного прямо ему в лицо. Даже так. А вот это действительно неожиданно. Кого-кого, а его Руслан здесь не ожидал увидеть. Вообще со счетов сбросил. Все же зря. Надо было и такой исход событий предвидеть.
– Пушку на пол положи. Ногой ко мне подбей. Очень-очень медленно.
Руслан бросил взгляд на спящих детей, и сердце несколько раз болезненно сжалось. Дышат. Слава Богу. Все обошлось. Теперь бы вынести их отсюда, и тогда можно с «неожиданностью» пообщаться на любые темы. Даже про упокой собственной души, по которую тот явно пожаловал. Не прошло и два года.
Бешеный осторожно опустил пистолет на пол, подбил в сторону.
– Здравствуй, Сергей Новиков. Неожиданный поворот событий. Прям удивил так удивил. Вроде трезвый даже. Ручки не дрожат, глаз не дергается. Нос цел? Не сломал?
– Скажи? Я знал, что ты оценишь. Не сломал. Не льсти себе.
Бывший муж Оксаны поднял ствол Руслана и сунул за пояс штанов.
– Ты с ними? С Ахмедом-сукой или так, мимо проходил?
– Я не с ними. Я с семьей своей и против Ахмеда и против тебя. Не проходил, а готовился и тебя здесь ждал.
Руслан снова взгляд на детей перевел – Ваня спит рядом с Русей, обнял ее и прижал к себе. Маленькие, так нанервничались. Их домой надо. Срочно домой к Оксане. Представил, как она их прижимать к себе будет, покрывая поцелуями, и внутри все сжалось в тугой узел. Увидеть, что она не плачет больше и они в безопасности, и тогда можно вздохнуть спокойно.
– Молодец. Орден нарисовать не смогу – не умею. И что теперь, герой? Вижу, охрану снял, а дальше?
Сергей продолжал держать Руслана на прицеле, тоже смахнул пот со лба. Нервничает. Еще бы не нервничать. Знает, кого на прицеле держит. Если б не дети, Рус бы его в два счета на полу скрутил и ствол в рот засунул.
– А дальше менты на подходе. Минут через двадцать оцепят весь периметр, брать вас всех будут тепленькими. Здание заминировано. Если мне что-то не понравится – сдетонирует взрыв. Так что не зли меня. Кнопочка вот здесь в карманчике. Один нажим и… ПАФФФ. Нет никого.
– Вместе с детьми?
– Нет, вместе со мной, с тобой и с твоими братками-бандитами. Потому что ты сейчас вынесешь детей, отдашь своим людям, а сам здесь останешься. И запомни: не вернешься – все на хрен взорву. Машину видел. Они же первые уходить будут. Как только отъедут с детьми – мы все здесь взлетим на воздух.
Руслан в глаза Сергею посмотрел – трезвый, и правда, только нервничает сильно, и непросто ему эта ремиссия сейчас дается. Сноровка уже явно ни к черту. Пропил всю за пару лет.
– Ты не дергайся. И палец от кнопки убери. Не нервничай, Новиков, не надо. Будет, как ты сказал.
– Я знаю, что будет, как я сказал, потому что, как говорил ты, уже было.
Руслан усмехнулся, осматривая соперника с ног до головы – несколько стволов и лимонок, рация на поясе. Вооружен до зубов. Реально готовился, только кто крышует этого воина-одиночку? Неужели и правда менты? Тогда трижды недооценил, да и Оксана никогда не рассказывала, что у него связи есть.
