Вионор Меретуков - Лента Мебиуса
– Господи, что с нами будет?!
– Боюсь, Генрих, – в голосе Макса появились провиденциальные нотки, – боюсь, в Асперонии начинаются гонения из-за цвета кожи и происхождения. Нам с тобой, точно, – Макс поднял руку со сжатым кулаком, – несдобровать! Первым делом всегда начинают с цыган и евреев…
– Какие же мы с тобой евреи?! Мы аспероны! У меня и в паспорте…
– Дуррррак!!! Это когда мы с тобой были государственными чиновниками, мы были асперонами, а как станем государственными преступниками, моментально превратимся в евреев!
…Глубокой ночью из ворот роскошного особняка Генриха Берковского, тяжко скрипя рессорами, пофыркивая и оставляя за собой шлейф смрадного дыма, выехало странное сооружение о шести колесах.
Когда-то, на заре гудронированных шоссейных дорог, этот шедевр передовой технической мысли первой четверти двадцатого столетия у тогдашнего автолюбителя, наверняка, вызывал целый шквал эмоций и восторженных расшаркиваний перед гением человека, воплотившим в металл, дерево и резину идею безрельсового перемещения по окультуренной поверхности планеты.
Теперь же это чудовище, похожее на самодвижущийся альпийский домик, могло вызвать только ужас, смешанный с чувством сострадательного изумления.
В кабине чудо-машины находился переодетый арабом-мусорщиком бывший спикер парламента Макс Берковский, с трудом ворочавший огромное рулевое колесо. В салоне сильно пахло бензином, и Макса подташнивало.
Яйцеобразная голова бывшего спикера парламента была свежевыбрита и, наверно, сияла бы, как бильярдный шар, если бы в кабине не царил полумрак. Нижняя часть лица квази-араба была закрыта иссиня-черной бутафорской бородой.
Вислый живот Макса дисциплинировал широкий матерчатый пояс, в потайных карманах которого разместились золотые монеты средневековой асперонской чеканки, золотые и платиновые браслеты с драгоценными камнями, часы «Картье» с изумрудами, несколько небольших слитков красного золота и пачки стодолларовых купюр – всё то, что наскребли по сусекам опальные братья. Счета Берковских в асперонских банках были арестованы в соответствии с секретным постановлением Тайной Канцелярии.
Агенты наружного наблюдения, по личному распоряжению министра Урбана днем и ночью из затемненных окон автофургона присматривавшие за особняком Генриха Берковского, следующим образом отреагировали на появление в поле их зрения музейного экспоната, передвигавшегося со скоростью неисправной инвалидной коляски:
– Ты только посмотри, Вилли, – воскликнул сержант Фокс, на мгновение отрываясь от прибора ночного видения, – какие механизированные уроды вылезают из логова врагов народа!
– Черт с ними! – зевая, отозвался напарник Фокса. – «Мерседесы» братьев на месте?
– На месте, на месте, куда ж им деться?
– Вот и порядок… Ты помнишь, что сказал полковник Шинкль, когда инструктировал нас? «Следите за «Мерседесами»
Берковских. Если упустите, голову размозжу!» Понял? А теперь дай мне соснуть пару часиков. И не буди меня по всяким пустякам… Ну и работенка же у нас, сержант, врагу не пожелаешь…
Тем временем Макс Берковский, лязгая зубами и потея от страха, вертел баранку грузовика. Страшно мешала борода, она все время лезла в рот, и Макс уже порядком наглотался волос.
Путаясь в темных переулках Армбурга, беглец, сам того не ведая, надвигался на главную площадь столицы. «Дуй все время на север, ориентируйся по Полярной звезде, идиот!» напутствовал его на прощание Генрих.
Где на небосклоне находится Полярная звезда и как она выглядит, Макс не знал, но, слушая брата, в знак согласия все время кивал головой, думая только о том, как бы поскорее выбраться из этого ужасного города, где его могут колесовать лишь за то, что его маму звали Ребеккой, а отца Натаном.
Он, как говорится, ехал куда глаза глядят. Все же стараясь выбирать улицы хоть с каким-нибудь освещением, потому что в целях конспирации ехал с потушенными фарами.
Внезапно на его пути возник человек в больничной куртке, густо обсыпанной то ли мукой, то ли пылью. Человек, расставив ноги в стороны, размахивал руками и что-то выкрикивал.
«Раздавить, что ли, сукина сына?» успел подумать Макс, но в этот момент что-то случилось с машиной. Ее тряхнуло, одновременно раздался омерзительный скрежет, и моторизованный пришелец из глубин двадцатого столетия замер в метре от отчаянного смельчака. Макс чуть не расплющил себе нос, ударившись лбом о стекло, и только тогда понял, что это его нога, нога старого автомобилиста, машинально нащупала педаль тормоза.
А незнакомец уже рвал дверцу кабины.
– Вот это удача! – вскричал он, плюхаясь на сидение рядом с чернобородым водителем. – Э-э, парень, да я тебя где-то видел! Точно! По телику, на прошлой неделе, когда показывали теракты из Лондона…
Макс наморщил нос. Несмотря на запах бензина, он почувствовал, что парень воняет, будто его только что вынули из выгребной ямы.
Незнакомец заметил это.
– Трахался с бабой в «клизменной», – охотно объяснил он, – и вляпался в говно… Зато какой кайф иметь девку, которая сидит на тебе верхом, а когда кончает, что есть силы лупит в кружку Эксмарха! Но это чепуха по сравнению с тем, что испытываешь, когда тебе во время ебли еще и ставят клизму! Ну, чего ты замер-то? Поехали!
– Э-э, куда поехали? – стараясь говорить с арабским акцентом, пробурчал Макс.
– Да куда угодно! Только бы подальше…
– Я, например, еду в Монголию…
– Какое совпадение! Я с детства грежу Монголией!
Словоохотливый молодой человек, а это, понятно, был Лоренцо даль Пра, поведал Максу душераздирающую историю. В самый разгар массовой – рекордной по числу участников – оргии рухнул главный корпус психиатрической клиники. Медики были плохо знакомы с курсом школьной физики, а точнее с тем ее разделом, где говорится о тяжких последствиях, которые может вызвать явление резонанса, если к нему относится без должного внимания, и бесстрашно трахались в ритме финского танца «летка-енка».
Лоренцо уцелел чудом. Он давно присматривался к трещинам на фасаде. И стоило ему почувствовать, как здание начало «гулять», как при землетрясении, он пулей вылетел из «клизменной», бросив партнершу на произвол судьбы.
«Час от часу не легче! – думал Макс, с опаской поглядывая на психа. – Еще придушит!»
От страха он до упора вдавил педаль газа в пол. Машина стремительно набрала скорость и помчалась, сотрясаясь от напряжения и едва не разваливаясь на части.
Когда диковинный грузовик, кренясь на повороте, влетел на площадь Победы, то все, кроме организатора торжеств маркиза Закса, решили, что появление автомобильного реликта является частью запланированных развлекательных мероприятий.
Министр обороны Закс понял, что настал его час. Он резко поднялся и грозно глянул в сторону своего заместителя, генерала Свирского.
Генерал Свирский, зверообразный огромный детина, отвечавший за порядок на площади, взмахнул рукой, и тотчас к сумасшедшему автомобилю бросились люди в штатском, вооруженные короткоствольными автоматами. Раздались выстрелы, на которые поначалу никто не обратил внимания. На площади по-прежнему гремела музыка, рвались петарды, вспыхивали шутихи и фейерверки, повсюду раздавался смех.
Через мгновение, осев набок, грузовик встал, и тут же кабина террористов-смертников была штурмом взята агентами спецподразделения «Омега». Злоумышленников выволокли из машины и повалили на землю.
Появилась группа саперов, облаченных в костюмы, похожие на те, в которых американские астронавты когда-то прогуливались по бутафорской поверхности голливудской Селены. Саперы осторожно проникли в закрытый кузов грузовика и, посветив фонариками, обнаружили, что в нем, кроме дюжины дохлых крыс, ничего нет.
Все произошло чрезвычайно быстро. Закс ухмыльнулся и победительно посмотрел на Урбана. Тот ответил кривой улыбкой, подумав про себя, как было бы здорово, если бы этому солдафону кто-нибудь свернул шею.
В этот момент рядом с трибуной, расточая во все стороны царственные улыбки, появился владыка, деспот и тиран Асперонии Его Величество Король Самсон Второй.
Его сопровождала небольшая свита приближенных. Гофмаршал Шауниц в своем парадном светло-шоколадном мундире с золотыми галунам и синей лентой ордена Почетного Асперонского легиона через плечо напоминал опереточных африканских диктаторов и по этой причине приковывал к своей персоне взглядов больше, чем требовало простое любопытство.
Начальник Тайной канцелярии граф Нисельсон, министр иностранных дел Антонио Солари и даже недалекий патер Лемке посматривали на гофмаршала с презрительным недоумением.
Рядом с тираном находилась Агния, которую король попросил одеться сообразно ее положению, и принцесса в своем белорозовом длинном платье с глубоким вырезом на груди выглядела ослепительной красавицей. Очки пришлось снять, Агния близоруко щурилась, морщила носик и от этого казалась еще очаровательней.
