Максим Малявин - Записки психиатра. Лучшее, или Блог добрых психиатров
Потом кто-то подсказал, что спасение и утешение надо искать в Боге. В итоге духовный вакуум оказался заполнен, свободное время – тоже, а в глазах Евдокии Петровны зажегся огонек рвения новообращенного. Единственное, о чем ей постоянно переживалось, – это о бесцельно и греховно прожитых годах. Вон бабульки в церкви уже десятилетия клерикального стажа имеют, их-то небось в рай с ветерком доставят. Да и благостностью от них веет такой, что тошно не только чертям, но и случайно подвернувшейся бесстыжей молодежи.
В итоге было решено наверстать упущенные годы за счет интенсивных молитв. Дело пошло веселее. Немного расстраивал муж, нехристь окаянный: от церкви шарахался, как черт от ладана, посты категорически херил на корню, заявляя, что Святым Духом питаться будет, когда окочурится, и только в такой последовательности. Пасху, правда, отмечал очень старательно. Отказ в доступе к телу пережил хоть и с матерными комментариями, но сравнительно безболезненно.
Гениальность третьего закона Ньютона в том, что действует он в любой сфере и на любом уровне, и если слишком долго и упорно долбить и домогаться в потустороннем направлении, то оттуда могут дать сдачи. Правда, некоторые считают это озарением и ниспосланием. Так и Евдокия Петровна: нет чтобы подвергнуть кристаллизовавшуюся в мозгу мысль конструктивной критике – она приняла ее как откровение свыше. А откровения критике не подлежат. Даже если это откровенная бредятина.
Ты – светоч, было сказано в откровении. Отдельно, для лиц, не имеющих высшего образования, потусторонние силы пояснили – то есть как лампада. Пока лампада горит, тьма бессильна. Пояснение для лиц с конкретно-наглядным складом мышления: тьма – это не только отсутствие света, но и, по совместительству, дьявол. Что, никаких ассоциаций? Ну там – aliis inserviendo consumer[29], не? Горящее сердце Данко? Ну хотя бы «вместо сердца пламенный мотор»? Девочка, ты где, вообще, училась? Ох и тяжко с вами! Ладно, забудь. Короче: пока лампада горит (то есть ты веришь), дьявол (то есть тьма и зло) тебе не страшен. Что непонятно? Все, вперед, к исполнению.
Как и следовало ожидать, Евдокия Петровна все интерпретировала по-своему. Раз она лампада, то ей нужно что? Нет, помимо фитиля. Правильно, лампадное масло. Началась планомерная скупка церковных запасов этого продукта. И употребление – лампаду-то надо заправлять! Эмпирическим путем была установлена оптимальная доза – двести миллилитров в сутки. Поначалу процесс шел туго: масло не лезло, просилось обратно; будучи все же проглоченным, старалось сбежать через заднее крыльцо, да и сама Евдокия Петровна на фоне этих страданий была раздражена не меньше своего толстого кишечника. Зато перемены к лучшему не заставили себя долго ждать.
В теле появилась необычайная легкость, а в душе – необычайный подъем. Ставший уже хроническим понос никоим образом не омрачал радужного настроения. Еще бы: дьявол и все демоны ада устрашились такой артиллерийской подготовки и с позором отступили. Плюс, судя по внутренним ощущениям, произошел апгрейд и левел-ап. Стали прорезаться сверхспособности: мало того что сон стал уже не нужен, так и в теле потекла особая, чистая энергия света. Теперь можно было переходить от оборонительных действий к карательным рейдам в инфернальные регионы.
Планы были нарушены мужем. Его совершенно не устраивало, что супруга передвигается строго по треугольнику «постель-холодильник-туалет» и потеряла в весе уже больше пятнадцати кило. Попытка уточнить, не является ли профузный понос новым тайным оружием церкви, привела к открытию, что летающие сковородки тоже бывают. Прибывшему экипажу барбухайки был продемонстрирован холодильник, полностью забитый освященным церковным продуктом. С большим трудом Евдокию Петровну удалось убедить, что если она вся изойдет на лампадное масло, то это будет не столько холивар, сколько замысловатый суицид, что само по себе грех. А в отделении так сытно кормят…
Главная по воздуху
Что-то воздуха мне мало —
Ветер пью, туман глотаю,
Чую с гибельным восторгом:
Пропадаю, пропадаю…
Как показывает практика, завладеть ресурсами – не только цель большинства стратегических компьютерных игр, но и способ стать жутко богатым и страшно влиятельным. А что делать, если все теплые места уже заняты? Как вариант, устроить мировую войну. Или хотя бы революцию. Можно, конечно, банально нанять киллера или, что не менее банально, завести на кандидата в ушельцы уголовное дело, но это уже как-то мелко, по-детски. Существует еще один интересный способ. Можно сделать платным ресурс, которым доселе все пользовались на халяву. Есть, конечно, риск, что прибьют, но зато как кудряво может получиться!
Соня (назовем ее так) работала на заводе простой кладовщицей, хотя в глубине души считала, что достойна лучшей доли. А еще она имела твердое мнение, что судьба не только слепа, но вдобавок еще и слабоумна. И это не считая общей сволочной наклонности ее, судьбы, характера. Видите ли, всяким набитым дурам и вертихвосткам всё – и мужиков богатых, и местечко с приличным окладом, сплошная синекура, и чрезвычайно своевременно покойную свекровь с хорошим наследством. А ей, при всем богатстве внутреннего мира и тонкости душевной организации, – обычного работягу-штамповщика (одно хорошо – навык безостановочной штамповки глубоко въелся в подкорку) и его невмеручую мамашу с одним радикулитом и двумя огородами. Словом, если бы пришлось выбирать себе эпитафию, Соня заказала бы высеченную в мраморе фразу: «Fortuna est padla».
И вот однажды, придя на завод, Соня вдруг поняла, что на самом деле ее рабочее место не здесь. И что вовсе она не кладовщица, а главная по воздуху. В масштабах всего города. И приступила к исполнению служебных обязанностей. Первым делом был проинспектирован склад. Состояние воздуха на складе пришлось признать неудовлетворительным, о чем охреневшее начальство было тут же извещено. Сумма налагаемого штрафа и вовсе лишила их дара речи. Следующими жертвами воздушной инспекции стали два соседних производства. Причем за состояние воздуха в туалетах был получен отдельный нагоняй. Пока успевшие огрести хватали ртом обложенный штрафом воздух, Соня уже покинула территорию завода и отправилась вдоль шоссе к близлежащей ТЭЦ. Клубы дыма и пара, извергаемые в атмосферу гигантскими трубами, повергали главную по воздуху в глубокую печаль и не сулили начальству предприятия ничего хорошего.
К счастью для руководства ТЭЦ, спецбригада подоспела довольно быстро. Примерный азимут им выдали, а гордо удаляющуюся прямо по полю фигурку рассмотреть было несложно. Хорошо, что барбухайка делалась именно как санитарная машина для полевых условий. Съехав с дороги, доблестный экипаж пустился в погоню.
– Что вам нужно? Я главная по воздуху! По всему городу! – возмутилась Соня, когда ее удалось догнать. – У меня еще столько дел, а вы мне не даете работать!
– Так за вами прислали! – нашелся Денис Анатольевич, которому совсем не улыбалось применять силу и пытаться усадить больную в машину против ее желания. – У нас в мэрии совещание, а вы отсутствуете! Так ведь и прогул могут поставить! Безответственно подходите к обязанностям.
– А вы кто такие? – удивилась Соня.
– Главный по ду… э-э-э… то есть по интеллектуальным ресурсам, вот. А это мои коллеги.
– Главный по средствам иммобилизации, – представился один санитар.
– Главный по методикам принуждения, – открылся второй.
– Хорошо, только с поля пробу сниму, – смилостивилась Соня. Она с шумом втянула воздух, прислушалась к внутренним ощущениям. – Пойдет. На твердую троечку. Все, едем, нечего заставлять мэрию ждать. Только потом меня надо подбросить на химзавод, у меня наверняка найдется к ним парочка вопросов! Да, и уже пора поднять вопрос об оплате за пользование воздушной средой! Прейскурант прикинем на месте.
Чивось?
Есть люди, находящие некую прелесть в незавершенности: дескать, вот в ней-то и кроется тайный смысл вечного движения, вот она-то и символизирует жизнь. Не жизнь, а хаос и разнузданную энтропию, возражают им сторонники порядка. Незавершенный суицид, незавершенный акт любви – бардак любить изволите!
Эту историю рассказал Владислав Юрьевич. Однажды спецбригаду вызвали к несостоявшемуся висельнику. Он и раньше не раз ставил на уши медиков и родственников своими попытками как-нибудь поназидательней убиться, но ни жену с ее крестьянскими корнями, ни собственно корни в лице приехавших погостить и намертво осевших в квартире тестя с тещей эти страдания мятущейся души и артистической натуры ни к каким нужным оргвыводам не приводили. Да, охали. Да, сокрушались. Но жена категорически не перевоспитывалась, а старики никуда не спешили уезжать.
