Саша Кругосветов - Живите в России
Книга переведена на английский язык. Переводчик – Жозефина фон Цицевиц. Я встретился с ней на Book Fair в Лондоне. Жозефина – очень живая, обаятельная. С неожиданной биографией. Она прусская немка, выходец из тех мест, которые сейчас называются Калининградской областью. Живет в Лондоне очень давно. Как я понял, она профессиональный филолог, преподает в университете и занимается переводами на русский и на английский. Ее русский почти без акцента. Видимо, и с пониманием все очень неплохо. Хотя в процессе работы были отдельные случаи, когда фрагменты русского текста она «прочитывала» (воспринимала) ошибочно. Но, поняв объяснение, находила прекрасные решения. При переводе «Острова Дадо», книги, насыщенной сложной словесной игрой, было достаточное количество проблем. В русском тексте задействовано много апокрифов, имеющих некоторое смысловое наполнение. Например: Партия ящериц «Единый Майдан». Сокращенное название ЕМ (ЕМ всякого, кого поймаю). Хотелось, чтобы в переводе апокрифы тоже были осмысленными. При прямом переводе это невозможно. Огромная благодарность Жозефине. Она не пожалела сил. Приведу некоторые примеры. Я мог бы очень долго рассказывать об ее успехах: как вместо ССБ (Совета Светлого Будущего) появился GESTAPRO, вместо ТРУПа (Трудовой Партии) появился WORKCORPS, вместо Хачей появились Haki (напоминающие paki), вместо Очкариков – Geeks. Вместо крыши – umbrella. Результат получился отменный. Выпущена английская версия «Острова Дадо». В виде электронной книги. Будет ли английская версия выпущена в бумажном виде? – не знаю, жизнь покажет.
И еще одну книгу я написал за этот период. «Остров Мория. Пацанская демократия». Это сатира. Мой собственный вариант «Острова дураков». Мория – греческая богиня глупости. Эта книга мне, как автору, больше всего нравится. Люблю дураков. Не дураков в общепринятом смысле, а дураков – людей нестандартных, необычных, не таких, как все. С удовольствием пишу о них. Часто беседую с ними. Морию, видимо, опубликую не скоро. Если вы спросите, в чем причина, почему не спешу с публикацией, отвечу – не хочу расставаться с дураками. Когда книга издается… Для автора это все равно, что выпустить в жизнь собственного ребенка. Если книги еще не изданы, значит, твои дети с тобой. В семье. Под крылышком. Не хочется расставаться с любимыми детьми. Я мысленно говорю с ними, советуюсь. Роман обрастает приложениями – книгами, изданными в вымышленной стране – Мории в XIX веке. «Баллада о неумных начальниках». «Морийские рассказы. Три Ганса». «Бывальщина и небывальщина».
Очень хотелось бы иметь хорошие иллюстрации к этой книге. Нашел оформителя – прекрасного петербургского художника Александра фон Хагемейстера. В XVII веке его прапра– был бургомистром Штральзунда, маленького городка Прусской провинции Померания. Внук пращура поступил на морскую службу в Петровскую Россию, а внук внука, Леонтий Гагемейстер (Хагемейстер), совершил три кругосветных путешествия под Российским флагом и был главным управляющим Русской Америки. Такова краткая история славного рода Хагемейстеров. Наш современный Александр влюблен в творчество Себастьяна Бранта и Иеронима Босха. Он написал целый ряд полотен по мотивам «Корабля дураков» Босха. Надеюсь, наше сотрудничество состоится и окажется успешным.
Сейчас работаю над историями о новых путешествиях капитана Александра. Одна из них называется – «Страна лошадей. Канцелярократия». Как бы между делом написал и эту книгу «Сто лет в России». Не знаю, какой это жанр. Не художественная литература. Не документальная. Не мемуары, не жизнеописания, не путешествия, не хроники. Это не принадлежит ни к эссеистике, ни к критической, ни к научной литературе. Возможно, – очерк. Может быть, – нон-фикшн. Какая разница? Просто представляю вашему вниманию книгу «Сто лет в России».
Говорят, что с возрастом число друзей уменьшается. Новые друзья не появляются. У меня пока все складывается немного по-другому.
Издаваться я начинал так. Выслал Дадо в «Лигу Писателей Евразии». Они – некому Александру Гриценко. Проверил по интернету. Похоже на то, что Гриценко – реальный персонаж, не картонная подставка. Выслал ему текст. Тот согласился поработать над изданием книги. Вместе подбирали оформителя.
Первые встречи прошли настороженно. Это не была любовь с первого взгляда. Но наши отношения развивались. Александр Гриценко со временем взялся издавать все мои книги. Человек он довольно молодой, но очень зрелый. И как писатель, и как драматург. И продюсер перспективный. Недавно он получил премию имени Ивана Хемницера. Мы успешно сотрудничаем, и нас связывают самые теплые, доверительные отношения. Надеюсь, бог даст нам долгие годы совместной работы и много новых интересных проектов.
В Продюсерском центре А. Гриценко я познакомился с талантливыми авторами и прекрасными людьми. Многие из них стали моими хорошими приятелями. Дима Немельштейн. Бывший военный. Когда-то танцевал в ансамбле народного танца. Прекрасный поэт. Знаток русской истории. Учитель истории в школе. Скромный, очень душевный, теплый человек, бесконечно преданный своей школе и детям. Вместе со своей женой, тоже учительницей, создает в школе музей истории России. Татьяна Гржибовская. Живая, обаятельная. Прекрасная поэтесса. Очень легкий человек. В профессиональном плане – очень требовательная. Было много интересных встреч и за рубежом, в том числе – на Франкфуртской и Лондонской книжных ярмарках. Запомнились встречи в Apia, международном союзе зарубежных русскоязычных литераторов и журналистов. Сейчас это объединение уже не столь влиятельно, как раньше. Но, как-никак – более двадцати филиалов по всему миру.
Вся эта литературная деятельность оказалась неожиданной для меня самого. Шесть книг за три года, и поток идей пока не иссякает. Мне кажется, что я пишу не сам. Что мне диктуют, спускают мысли и фразы сверху. Возможно, там наверху запланировано еще немало текстов, которые будут мне надиктованы. Моя задача: правильно понять и изложить их, все аккуратно записать, ничего не упустить, не перепутать, сделать поменьше грамматических ошибок. Совсем без ошибок у меня не получается. Выдержать заданный мне стилистический рисунок текста. Не думаю, что сам Господь водит моим скромным пером. Кто-то из его исполнителей. Может быть, один из моих ангелов-хранителей.
Мне нравится этим заниматься. Я пишу легко. Не заставляю себя, тексты не вымучиваю. Человек жив, пока его программа не выполнена. Надеюсь, что моя программа еще не завершена.
Заключение
Ни к чему, ни к чему, ни к чему полуночные бденья
И мечты, что проснешься в каком-нибудь веке другом.
Время? Время дано. Это не подлежит обсужденью.
Подлежишь обсуждению ты, разместившийся в нем.
Ты не верь, что грядущее вскрикнет, всплеснувши руками:
«Вон какой тогда жил, да, бедняга, от века зачах».
Нету легких времен. И в людскую врезается память
Только тот, кто пронес эту тяжесть на смертных плечах.
Вот и закончена книга «Сто лет в России». Спасибо читателям, которые прочли ее до конца, прожили со мной в России сто лет. Не знаю, какое у вас осталось впечатление от моих заметок. Я не хотел писать автобиографию. Не хотел писать о себе в России. Хотел написать о России в себе. Получилось ли это? Вам судить.
В начале девяностых многие уговаривали меня уехать. Зачем? – спрашиваю. Здесь у тебя только одна жизнь. А уедешь – начнешь новую, проживешь две жизни. Разве это не заманчиво? Чем ты рискуешь? Запишем тебя на прием к Германскому консулу. Заполни бумаги и сдай. Я сдал. К моему удивлению, из Германии пришел положительный ответ. Меня приглашали переехать в Германию. Вместе с семьей: женой, ребенком и престарелым отцом. В Штутгарт. Центр Мерседеса. Мы с женой просмотрели документы. Поулыбались. Мы никогда всерьез не думали покидать родину.
Почему? Бессмысленный вопрос. Только здесь мы мыслим свою жизнь. Для нас Россия – это «багрец и золото» осенних пейзажей Псковщины. Это прозрачные озера Карелии. «Взлетающая» Кондопожская деревянная церковь. Величественный Преображенский собор в Кижах и старинная кузница с мехами, на которую я набрел в зачуханной деревеньке в 17 километрах по бездорожью от Великой Губы на севере Онежского озера. Это подосиновики со шляпкой в размер верхнего обода ведра, что растут в окрестностях Миасса Челябинской области. Изумительной красоты Гдовские пляжи Чудского озера с огромными, в рост человека, валунами, торчащими из тончайшего белого песка. Новосибирский Академгородок. Малая Венеция Соловков. Капустин Яр осенью – темная грязь до самого горизонта, ни деревца, ни кустика, ни дома, ни сарая, ни холма, ни ямки, никаких ориентиров; только идущие по диагонали от горизонта к горизонту ряды гнилых столбов линий электропередач. На секунду туча закрыла солнце, и ужас – ты потерял направление, куда идти. Деревянные срубы набережных пригородных поселков Астрахани. Старый Дербент – древние ворота Кавказа. Водные площади Петербурга. Возвращаешься из Лондона, Парижа, Рима, восхищенный, восторженный, проезжаешь по набережным и мостам нашего Петербурга… – нет, наш город лучше, Петербург – лучший город мира.
