Инна Тронина - Самосожжение
Глотая по пятой чашке кофе каждый, мы прикидывали, как нам теперь быть. При этом выкурили столько сигарет, что перестали видеть друг друга в дыму. Решили последовать совету Буссова – сделать упор на наружное наблюдение, а выявление прошлых контактов Агаповой прекратить. Разве что можно попытаться вычислить фартового игрока, но это пока не представлялось возможным.
Шеф считал, что рано или поздно Дина должна изменить стиль поведения – посетить новые места, встретиться с кем-то кроме родственников, следователя и адвоката. Но до сих пор ничего подобного не произошло – Дина гнула свою линию.
Судя по донесениям «наружников», всё это время она вела себя очень странно. Три раза ездила в закрытые клубы, чтобы поиграть на бильярде. Выяснилось, что «Фам-фаталь» превосходно катает шарики. Одевалась Дина просто – джинсы, мужская рубашка, минимум косметики. Она добиралась до клубов не на машине, а на мотоцикле «Харлей-Дэвидсон». Время от времени, сидя в седле, попивала из банки американское пиво «Миллер», но ни разу не была задержана ГАИ. Игра в бильярд шла на деньги, и Дине везло, как в казино. Получив очередную сумму, она возвращалась в квартиру родной сестры Галины Емельяновой, где безвыездно жила с момента освобождения по залог.
Один раз, опять-таки на «Харлее», навестила проживающего в Измайлове двоюродного брата Илью Брайнина и его семью. Ближе к вечеру Дина появлялась на улице в разнообразных, но одинаково дорогих вечерних платьях от лучших модельеров, а украшение на ней были просто царские. Дина садилась в автомобиль «Пежо» цвета спелой сливы и отправлялась в какой-нибудь ресторан.
Каждый вечер она выбирала новое заведение. Ребятам из московского филиала пришлось потратить уйму денег, чтобы оказаться в тех же залах – ведь именно там она могла встретиться с фартовым игроком и тем раскрыть его инкогнито. Также «наружники» поневоле изучили расположение почти всех туалетов в центре Москвы. Ели, пили, справляли нужду они буквально на бегу, передавая объект друг другу.
«Наружникам» уже довелось побывать в ресторанах «Анкор», «Арагви», «Арбатский дворик» и «Арлекино». Странно, но названия ресторанов почему-то начинались на одну букву. Мы ломали головы, пытаясь понять, имеется ли в этом скрытый смысл, или Дина смотрит в ежегодник и посещает заведения по списку.
Наряду с этой прослеживалась и другая закономерность – рестораны, выбранные объектом, находились неподалёку от дома Галины. Один – на Тверской, другой – на Первой Тверской-Ямской. Третий – на Арбате и четвёртый – на Дружинниковской улице, почти у самого «Белого Дома». Клубы, где Дина играла на бильярде, также располагались на Пресне или на Арбате. В казино Дина не побывала ни разу, зато посетила квартиру бывшей соседки Ларисы Олисовой. Съездила в Сокольники, где жила раньше, но в дом не заходила; сидела во дворе и долго смотрела на окна своей бывшей квартиры. Мы просто помечали маркером на плане Москвы новые точки, пытаясь сделать хоть какой-нибудь вывод, но усилия наши были тщетны.
Начиная с одиннадцатого августа, Дина поменяла распорядок дня. В понедельник сливовый «Пежо» поехал не в клуб, а в Серебряный Бор. Дина оставила автомобиль на платной стоянке и пешком отправилась на пляж. Там, не снимая летних джинсов и футболки, она долго сидела на песке, смотрела на текущую воду и наблюдала за играющими детишками. Изредка курила и попивала «Колу» из бутылки. Лёшиным ребятам пришлось как следует позагорать; и вернулись они в Москву уже вечером, красные, как раки. У одного из них даже подскочила температура.
Вечером того же дня Агапова посетила ресторан «Баку-Диван», тоже на Тверской, и вела себя там, как всегда в последнее время – тихо, неприметно. За столиком сидела одна, заказывала лёгкое спиртное и скромную закуску, непременно фрукты. Неторопливо ела, пила. С преувеличенным интересом разглядывала посетителей, но ни к кому не клеилась. Когда мужчины пытались завязать с ней беседу, вежливо, но непреклонно отшивала их. Не танцевала, не принимала подношения «от соседнего столика» и через полтора-два часа после приезда опять направлялась к своей машине. Подсаживаться к себе никому не позволяла, да и обслуга, получив «на лапу», всячески препятствовала попыткам вновь прибывших гостей составить Дине компанию.
Наши несчастные ребята каждый день интересовались, сколько времени им ещё придётся таскаться за объектом, как ослам за морковкой. Я отвечала одной и той же фразой: «До тех пор, пока не будет отменён приказ о наружном наблюдении». Если бы это зависело от меня, я дала бы отбой, пожалев страдальцев. Сама сатанела день ото дня и сознавала, что проклятая шлюха неуязвима. Если за Стасика её ещё можно привлечь, то за других – не выйдет. Доказательства отсутствуют.
Со мной соглашались все, в том числе и Озирский, Буссов, адвокат Фельдзамен. Мы добивались непонятно чего, а Дина спокойно колесила по ресторанам, проводила дни в неге и довольстве и откровенно издевалась над нами. «Хотите следить – следите! Никуда я не побегу, мне и в Москве неплохо!»
На Востряковское кладбище она ходить перестала, что меня вконец разозлило. Ненадолго же хватило материнской скорби! Своими руками прикончила сына, и так быстро о нём позабыла! Агапова я не вспоминала – ладно, изменил, бросил. К Семёнову в область далеко ехать, и он был очень перед Диной виноват. Но Стасик… На Кунцевское «Фам-фаталь» по понятной причине наведаться не могла – ведь у могилы Огнева почти постоянно находилась его мать. Встречаться с Владиславой Ефремовной Дине, конечно же, не хотелось.
А вчера объект нас окончательно запутал. В четверг утром, пешком, без машины и мотоцикла, Агапова отправилась по улице Красная Пресня к Новому Арбату. Оттуда по Воздвиженке – к Красной площади. Долго гуляла в Александровском саду, стояла у могилы Неизвестного солдата. Потом, выйдя на Красную площадь, в течение получаса то смотрела на Мавзолей, то на Покровский собор, то на Спасскую башню.
Парни Чугунова чуть не взвыли от досады, когда Дина отправилась вокруг Кремля по периметру. Потом вернулась к Большому Москворецкому мосту и завернула в отель «Балчуг», где снова устроила ланч. Далее вызвала такси и уехала в парк Фили. Там Дину передали следующей паре, но свежие наблюдатели не сообщили ничего принципиально нового.
Дина ела мороженое, сидя на скамейке, бродила по аллеям. Потом на метро вернулась к Галине. Много и щедро подавала нищим. За время многочасового путешествия ни с кем, кроме таксиста и официанта, не разговаривала. Знакомому швейцару из «Балчуга» сунула чаевые, но только кивнула, не сказав ни слова.
Сегодня утром Дина на своём «Пежо» поехала к Илье Брайнину, но дома никого не застала. Решила подождать в Измайловском парке. Оставила машину на парковке и углубилась в дебри тенистых аллей. В ларьке купила бутерброд с колбасой. Хлеб скормила птичкам, а колбасу – дворняге. Сорвала с клумбы флоксы и долго нюхала их, вытирая пальцами глаза. Посидела в кафе «Майское» и вернулась на Измайловский бульвар в квартиру Брайниных, которые к тому времени уже были дома.
Больше никаких известий сегодня от наблюдателей не поступало. Это могло означать лишь одно – либо Дина не покинула квартиру Ильи, либо направилась прямиком к Галине. О перемещении объекта по ресторанам, клубам, паркам и прочим достопримечательностям Москвы я узнавала по «соте» моментальною Общую ответственность за проведение операции Озирский возложил на меня и обязал сотрудников московского филиала постоянно держать начальницу в курсе дела, пока ничего существенного не произошло…
– Оксана, тебя ищут!
Генриетта заглянула на кухню. Обе девочки сидели у неё на руках. Я так задумалась, что услышала её голос не сразу. Гета окликала меня из передней, а потом решила узнать, не заснула ли я сидя.
Я непонимающим взглядом посмотрела на Глорию и Викторию – она были совершенно одинаковые, похожие на мать и бабушку одновременно. Смешно надув толстые щёки, девочки смотрели на меня глазами-смородинами. И я, в который раз, подумала, что от своего отца, зеленоглазого красавца, они не взяли ничего. Но Генриетте я никогда об этом не говорила – знала, как хотела она родить похожих на Андрея детей…
– Извини, задремала!
Я с неохотой встала, сделала двойняшкам «козу». Потом подумала, что Гета поступает правильно, одевая дочек по-разному. Кроме того, на ручке у Глории надета красная клеенчатая браслетка, а у Виктории – розовая.
– Давно звонят?
– Да нет, только что нашлись.
Генриетта ушла в детскую, где в вечернем полумраке уютно светился усыпанный звёздочками полумесяц-люстра. А я, тяжело вздохнув, взяла телефонную трубку.
Скорее всего, «наружник» доложит, что Дина отбыла в очередной ресторан. Ночью объект проводят до дома на Малой Грузинской и отчалят восвояси. Зря всё-таки Озирский тогда, в Лахте, пошёл на поводу у Брайнина и ввязался в заведомо проигрышное дело. Непозволительно много сил и средств уже затрачено на наблюдение за Диной. Потом, чего доброго, придётся проникать за взятки в роскошные отели, выпасая там «Фам-фаталь». Самое главное, совершенно непонятно, что потом мы будем делать с накопленным материалом и самой госпожой Агаповой.
