Юлия Монакова - Артистка
– Интересного сюжета, красивой любви, прекрасной актёрской игры… словом, того, чем всегда радуют зрителей фильмы Василя Тодоровича, – выкрутилась она.
Ведущий, завидев тем временем, что на красной дорожке появились очередные артисты, наконец отстал от них и рванул к следующей жертве.
Подскочили официанты с шампанским. Вика рассеянно взяла бокал, незаметно оглядываясь по сторонам и пытаясь отыскать Белецкого. Вероятно, он ещё не подъехал… Вокруг звенел смех, пролетали мимо ушей чужие пустые разговоры, кто-то что-то спрашивал, кто-то отвечал, тут и там сверкали вспышки фотокамер, кинозвёзды то и дело подставляли друг другу щеки для приветственных поцелуев…
– Ты какая-то странная сегодня, – тихо заметил Данила. – Молчаливая, испуганная, сама на себя не похожая… Что, тебя так ошеломил «большой свет»?
– Да, наверное… – кивнула она, охотно соглашаясь с этой удобной версией. – Я просто… не привыкла к подобной публике. Тебе, конечно, многие знакомы, а я тут всё равно чужая, хоть и пришла с тобой. Они все такие… такие… – Она замешкалась, пытаясь подобрать нужное слово.
– Да брось! – перебил Данила. – Ты вполне вливаешься в тусовку визуально. Выглядишь потрясающе, ведёшь себя очень стильно и естественно… как будто всю жизнь провела на подобных вечеринках. Другой вопрос – надо ли оно тебе? Всё это мишура, пыль…
– А сам-то ты тогда что тут делаешь? – беззлобно поддела его Вика.
Данила засмеялся:
– Ну, всё-таки интересно посмотреть, что за фильм в итоге получился. Я же его и сам целиком не видел.
Белецкий приехал в тот момент, когда большинство зрителей – в том числе и Вика с Данилой – уже находилось в кинозале. Вика пропустила его появление. Сидя в удобном кожаном кресле, она смотрела себе под ноги и с ужасом думала: а что, если он вообще не соизволит явиться?.. Ну, мало ли что взбредёт ему в голову. Или, вероятнее всего, он просто не может сегодня – новые съёмки, или какой-нибудь спектакль, или гастроли… От этих мыслей хотелось завыть волком, и Вика мечтала только об одном: поскорее бы выключили свет, чтобы можно было вволю поплакать в темноте. Что ж, она хотя бы посмотрит новый фильм с Белецким в главной роли – это лучше, чем совсем ничего…
И вот тут-то он и вошёл. По чуть усилившемуся зрительскому гулу Вика поняла, что прибыл новый важный гость. Сердце её ёкнуло, она обернулась на дверь зала… Это был он.
Вернее, он был не один, а вместе со своей партнёршей по фильму Марией Золотовой. Выглядели оба просто великолепно, Голливуд нервно курил в сторонке. На Белецком – чёрный смокинг, на Золотовой – алое платье в пол… Вика, конечно, читала об их любовной связи, но даже это не могло помешать ей искренне любоваться красотой Маши. Платье выгодно подчёркивало фигуру – со всеми её крутыми изгибами и плавностями, с тонкой талией и пышными бёдрами. Со спины актриса напоминала старинный кувшин с тонким горлышком. А уж красота её гордого точёного лица и вовсе навевала ассоциации с прекрасными грузинскими княжнами.
Пара держалась за руки, но Вика тонким ревнивым чутьём, как-то по-женски уловила, что в их отношениях не всё гладко. Пожалуй, они изображали влюблённых только на публику – в лицах обоих не осталось и тени того задора, а в глазах – и отблеска того огня, что можно было наблюдать во время съёмок в Ялте. Мария даже не пыталась изменить рассеянно-скучающего выражения лица, а Белецкий улыбался одними лишь губами: глаза его были абсолютно бесстрастны. Смотрели актёры в разные стороны, и видно было, что обоим плевать на своего партнёра, просто надо держать лицо перед журналистами. Похоже, отношения у них разладились уже давно, и сейчас они по инерции волокли этот груз на себе и ждали удобного момента, когда можно будет его с облегчением сбросить: может быть, сразу после премьеры?..
Белецкий не заметил Вику. Он вежливо кивнул знакомым при входе в зал, а затем уселся вместе с Марией через несколько рядов позади них. Вика то и дело оборачивалась, пытаясь украдкой зацепить его взглядом и обратить внимание на себя, но он был погружён в собственные мысли. Мария весело щебетала с сидящей рядом пышнотелой актрисой, которая играла в фильме роль крепостной девушки князей Артемьевых, и больше не обращала на Александра никакого внимания.
– Что ты всё время ёрзаешь на месте? – удивился Данила, наблюдая за ней. – В туалет, может, хочешь? Так пойдём, я тебя провожу…
– Да нет, наоборот… в горле что-то пересохло, – буркнула она в смущении.
– Чего ж молчишь? Достаточно подозвать официанта, в зале они тоже обслуживают – и всё тебе будет! Что выпьешь? Водичку, сок, шампанское?
– Просто воду… без газа.
К счастью, через минуту погас свет, и неловкий для Вики разговор замялся. К тому же, едва на экране пошли первые кадры «Печали минувших дней», она моментально забыла обо всём – так её захватил и тронул сюжет. Удивительно, однако, что, несмотря на свою одержимость Александром, Вика как-то умудрялась следить за развитием действия и за игрой актёров в целом.
Фильм всколыхнул и разбудил ялтинские воспоминания – казалось, это всё было с ней в прошлой жизни, хотя прошло всего полгода. От знакомых видов трепетала душа и замирало сердце. Крымские пейзажи приобретали особый, тайный смысл в её глазах. Ливадия… Море, дворец и сад… Турецкая беседка. «Вот здесь я впервые его увидела… – думала Вика. – А вот – та самая сцена, которую при нас снимали. Я уже очарована Александром, наблюдая за его игрой, а он пока ещё не подозревает о моём существовании… А вот в этих эпизодах он отснялся, когда мы уже познакомились!» Думать так было глупо и стыдно – ведь это только Викина жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ встречи, а Белецкий продолжал жить и играть как ни в чём не бывало. Но Вике было приятно думать, что, снимаясь в том или ином дубле, он УЖЕ поцеловал её возле костра… А значит, она осталась частичкой – пусть даже малюсенькой – его личной истории.
Актёры играли великолепно. Данила в образе цесаревича был статен, тонок, благороден и очарователен, но Вика смотрела на него, экранного, и думала о нём отстранённо – как о чужом человеке, а не как о своём бойфренде.
Конец киноистории, как и обещал ей Белецкий в ресторане Дома актёра, не был счастливым. Главный герой, офицер Михаил Разумовский, уезжал воевать на Кавказ, и за кадром перед финальным титрами звучал его глубокий, волнующий голос – последнее письмо к возлюбленной.
«Душа моя, Нина Алексеевна! Прощайте. Лучше бы мы не встречались с вами вовеки, но тут, видно, сам Господь решил разыграть эту комедию… Я – человек-несчастье, и всех других, кто со мною рядом, тоже делаю несчастливыми. Так что, может статься, наша невозможность быть вместе сбережёт вас и дарует вам долгую, счастливую жизнь… Хотя никогда я вас не разлюблю, до самой своей смерти, и даже после неё. Берегите себя, Ниночка. Молитесь обо мне, как и обещали. Навсегда ваш Миша».
Когда зажёгся свет, многие вытирали слёзы. У Вики тоже щипало в носу от чувств, но всё же она была слишком взволнована тем, что будет дальше, чтобы всерьёз переживать из-за фильма.
При выходе из зала на Тодоровича и актёров, исполнявших главные роли, налетели журналисты. Они тоже посмотрели фильм в соседнем зале и сейчас спешили выразить своё восхищение. «Триумф… шедеврально… прекрасно!» – звучало то тут, то там. Вика скромно вжалась в стеночку и принялась выискивать взглядом Александра. Обнаружив его, она немного расслабилась: Белецкий уже давал мини-интервью какому-то телевизионному каналу. Данилу тоже зажал в уголке кто-то, вооружённый диктофоном и фотоаппаратом, и Вика даже порадовалась, что ему сейчас не до неё. Что же, оставалось дождаться официального банкета – надо думать, Александр на него останется. И вот тогда… тогда…
«А что тогда? – подумала она вдруг с тоской. – Он будет с Машей, я – с Даней… Что я ему скажу? Мило улыбнёмся друг другу и рассядемся по разные стороны стола, а потом разъедемся по домам?»
В этот момент Вика увидела, что репортёр отстал от Белецкого и устремился к новой жертве, оставив его одного. Она похолодела. Упускать такой шанс было нельзя. Или сейчас, или никогда! Мельком бросив взгляд в сторону Данилы и убедившись, что он всё ещё общается с журналистами, она собралась с духом и направилась прямиком к Александру. Да, перед Даней ей ещё было бы стыдно, а на остальных… на остальных плевать.
Она подплыла к нему в своём пепельно-розовом платье, с блеском в глазах, с лёгкой соблазнительной улыбкой – откуда только сила духа взялась, и небрежно тряхнула огненной гривой прекрасных волос. Увидев её, Белецкий просиял.
– Белка! Рад тебя видеть. – Он сделал шаг ей навстречу (у неё подкосились ноги) и лукаво заметил: – Удивительно, сегодня у тебя не красный, а совершенно нормальный нос…
Однако у неё не было ни сил, ни времени на шутки. Она просто молча смотрела на него долгим многозначительным взглядом. Он тоже несколько мгновений всматривался в её глаза, не говоря ни слова и пытаясь прочитать её мысли. Видимо, взгляд у Вики был достаточно красноречивым. Во всяком случае, он многое сумел понять. Но ей уже нечего было терять и нечего стыдиться – или пан, или пропал!
