Елена Лебедева - В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»
Неизвестно, чем бы это все закончилось, но я на самом деле верю, что Бог помог мне. Явился он мне в образе благообразной старушки, которая продавала у станции метро черешню в кулечках из газетных листов. Увидев меня, она спросила:
– Почему ты, дочка, такая грустная? Весна на улице, солнце. Как тебя зовут?
– Александра, – ответила я и переспросила:
– Весна? Может быть.
Старушка протянула мне кулечек с черешней.
– У меня правнучку Александрой зовут, в Париж сейчас на каникулы с классом уехала. Возьми, скушай на здоровье.
И денег не взяла, как я ей ни предлагала. Взяв кулек, я нечаянно выронила две ягоды, которые покатились по ступенькам метро. Послышался недовольный мужской голос: «Аккуратней надо, девушка. Я тут наступил на вашу черешню, от сока теперь брюки не отстираются».
Я села на лавочку и начала есть черешню. Она оказалась очень вкусной, хоть на вид была невзрачная. Потом я развернула пустой кулек. Это оказалась вырванная страница из какого-то медицинского справочника. На букву «Д». Начиналась она описанием болезни под названием «Депрессия». Далее были перечислены признаки заболевания. Они были как будто списаны с меня. Самое главное, что меня абсолютно потрясло, – это то, что я-то считала себя уникальным, тонко чувствующим человеком, которому были неинтересны развлечения обычных людей, меня они не трогали. А оказалось, что это не признаки моей уникальной душевной организации, а признаки банальной депрессии. Именно осознание этого факта за одну секунду что-то перевернуло в моей душе. И я поняла, что хочу быть обычным человеком и получать удовольствие от того, что светит солнце. «Теперь все будет хорошо!» – подумала я.
Прошло не более пятнадцати минут. Я вернулась ко входу в метро, чтобы поблагодарить старушку, но ее не было. Причем несколько других торговок так и не смогли всмпомнить ее, несмотря на мое подробное описание: «Да не было тут такой, – твердили они. – Мы всех знаем, каждый день торгуем. Вы, наверное, девушка, выходом ошиблись». Ничего не понимая, я стала спускаться в метро и на одной из ступенек увидела красные следы от двух раздавленных черешен. Это был все-таки не сон.Обычно бывает, что девушка, когда решает изменить жизнь, в первую очередь решает найти себе нового бойфренда. Я никогда не любила обычные пути, в данном случае – менять одного на другого такого же (ведь в России все мужики одинаковые), и поэтому решила принципиально поменять свою жизнь. Я решила поехать жить в Париж. План был таков: попросить у начальства какую-нибудь стажировку.
Идея казалась реальной, но судьба распорядилась иначе. На следующий день в фирму из Парижа приехал один из коммерческих директоров. Звали его, естественно, как настоящего француза – Пьер. Его командировка продолжалась две недели. Отношения были рабочими, и только когда уезжал, он признался, что не может ни о чем думать, кроме меня. Еще он пригласил меня в Париж.
Пять «эсэмэсок» в день, «Доброе утро», «Спокойной ночи», постоянные звонки, письма в стиле «душа наизнанку»… В итоге я согласилась. Я совершила ошибку всех русских женщин, боящихся, как бы он не подумал, что «я с ним из-за денег»: купила тур в Париж на свои деньги. А ведь они предназначались для оплаты первого взноса за мою мечту – собственную квартиру. Остатки денег были потрачены на брендовую одежду, обувь и шикарное белье.
Наконец-то настала очередь описать типичного француза. Честно сказать, мой Пьер оказался далеко не худшим представителем нации, даже, можно сказать, одним из лучших. У меня потом возможность была сравнить, – улыбнулась Александра. – И с этим-то лучшим я смогла прожить только год. Причем по сравнению с моей, в общем-то, небогатой жизнью в России этот год был очень трудным. Приходилось выживать в буквальном смысле этого слова! Он собирался жить со мной всю жизнь, а в итоге я от него сбежала.Итак, Француз – это красивая обертка без сладкой конфетки внутри, легкий как ветер, в смысле – поверхностный. Очень гордится тем, что он парижанин. Любит болтать много и пустое. Бездельник. С другой стороны, он очень высокомерен, эгоистичен и ленив, а также страшно нервный, вспыльчивый и депрессивный. На русский вкус – лоховат и простоват.
Француз любит красное вино и мясо с кровью. Одевается скорее просто: летом и осенью – футболка и пиджак, зимой – джемпер, пальто и шарф, обмотанный вокруг шеи. Цветов он вам никогда не подарит. Походы по магазинам провозглашает пустой тратой времени и никогда не сможет понять, зачем вам еще одна пара обуви, если та, которая на вас, вполне еще годится.
В ресторан он вас пригласит, только если сам хочет есть, а если не хочет, то как бы вы ни намекали на то, что голодны, он не прореагирует. К вашим даже очень существенным достоинствам он будет относиться как к должному и не станет выражать никаких восторгов, вопреки вашим ожиданиям. По поводу вашей внешности и талантов вы никогда ничего не услышите, даже если на родине от вас все мужчины были без ума.
То, что французские мужчины жадные, – это точно. Они пообещают вам горы счастья, но с условием – если это обойдется им бесплатно. Даже в кафе на чашечку кофе не поведут, предпочтут посидеть в сквере на лавочке.
«Да, это уж точно», – вспомнила она свою прогулку с Филиппе в первый день приезда в Париж.
– Неизобличаемый абсолютно ни в чем, – продолжала Александра, – даже в самой неприкрытой лжи, француз не смущается никакими обстоятельствами. Упал в лужу – пустяки, рукава коротковаты у пиджака – это так модно. Вы мучаетесь над проблемой выбора наироскошнейшего белья? Да он даже не взглянет на него!
Да, есть еще один нюанс к портрету. Почему-то выходит, что, когда нужно расплатиться за его угощение, вдруг обнаруживается, что он забыл кошелек в других брюках, о-ля-ля! Такая вот милая оплошность, с кем не бывает, правда же? Отчего-то с французами такое случается чаще, чем с другими.
«Да что же это такое, Александра, точь-в-точь описывает Филиппе, хотя с ним никогда не была знакома», – промелькнуло у нее в голове.
– Так и развелись мы после года совместной жизни, и причиной было именно то, что я в совершенстве знала французский язык, я, в отличие от многих русских женщин, могла понимать, что говорят французы. А говорят они «ни о чем». Самый главный парадокс, в который я никак не могла поверить, – что их расходы никак не зависят от доходов. Самым крутым считается не тратить деньги вообще!
Я никогда, клянусь, не слышала в своей жизни столько раз слова «дешево» и «дорого». «Дорого» оказывалось все, что стоит денег. Каждый француз внутренне сожалеет о каждом потраченном евро, причем сожалеет и тот, у кого месячный доход – тысяча евро (это минимум), и тот, кто имеет десять тысяч и гораздо больше.
Если в России я не могла поехать отдыхать, потому что у меня не было денег, то теперь мы не ехали отдыхать, потому что это стоит денег.
И наконец, самое смешное. Русские едут, например, в Турцию. Но при этом отель должен стоять на первой линии, и чтобы все было нормально, с хорошим сервисом: один раз в год отдыхаем! Нужно, чтобы все по-человечески было. Мой же муж забронировал в Турции четырехзвездочный отель в километре от моря с маленьким бассейном. Был очень счастлив, что это обошлось не очень дорого, да к тому же просчитал, что если бы мы жили в Париже это время, нам бы обошлось дороже. Они ездят в Турцию и Египет для того, чтобы экономить деньги, представляете? Причем, если денег нет и ты живешь в плохом отеле, ты счастлив, но если доходы позволяют, но ты вынужден километр до моря ходить, то не получается получать от этого кайф. Вот не получается, и все тут.
– Да вроде бы дело и не в этом – не в «дешево-дорого», главное – хорошие отношения в семье. Но только я не понимаю, о какой любви может идти речь, если дома почти не отапливаются и зимой температура в доме десять градусов тепла? А предложение «Давай купим электрический обогреватель» встречает ответ типа «Ты бы еще попросила космическую ракету!» То есть то, что ты просишь, не просто дорого, а очень дорого. Я была в шоке. Было просто реально холодно спать!– К счастью, я познакомилась с одной русской женщиной, которая меня научила выходить из таких ситуаций. Свой метод она объясняла мне примерно так: «Муж требует, чтобы я закрывала воду, пока зубы чищу, а я ему предлагаю посчитать». Она берет сечение трубы, умножает на время, на деньги – ну, умная такая тетечка в возрасте уже, бывшая учительница физики, и получается, что это стоит десять центов. Он, по ее словам, соглашается: да, мол, это недорого, ты можешь тогда месяц не делать маникюр, если хочешь чистить зубы, не закрывая воду. На том они и порешили.
Рассказывала она мне эту историю как историю поучительную и с хорошим концом. я, находясь под впечатлением, пришла домой, усадила Пьера перед собой и начала считать. Я сказала, что привыкла, что зимой в квартире должно быть 24 градуса, впрочем, и летом тоже. Поэтому нам нужно купить обогреватель и кондиционер. По моим расчетам выходило, что счет за электричество каждый месяц будет на 150 евро больше. По сравнению с нашими доходами это была смешная сумма. Но так как это был не один цент, и даже не десять, как в случае Поля и Тамары, Пьер как-то совсем не обрадовался и сказал, чтобы я забыла свои барские русские замашки: «Ты теперь не русская богачка, а настоящая французская женщина». После этих слов все встало на свои места. И если обобщить все сказанное Пьером за год на тему, что такое жизнь по-французски, то получится следующее.
