Владислав Глушков - Княжа булава
Как и просил Шмыголь, Виктор Сергеевич постоянно отзванивался ему. Первый раз позвонил, когда выехал из дома, потом пару раз звонил во время короткого отдыха и вот теперь на границе Швейцарии позвонил снова. Недавно ему показалось, что за его машиной как привязанная идет ещё одна, он чаще стал вглядываться в зеркало заднего вида, но на одной из развязок подозрительная машина ушла в сторону, Поздняков вздохнул с облегчением. Но следить за спиной не перестал. Поток машин был довольно плотный, и Виктор Сергеевич, не имея ни опыта, ни навыков никак не мог определить чисто сзади или нет. Однажды он даже поймал себя на мысли, что постоянная боязнь слежки начинает перерастать в настоящую фобию, что он больше смотрит в зеркало заднего вида, чем на дорогу. Постарался отвлечься. Включил любимую музыку, это помогло, стал более внимателен, перестал постоянно оглядываться.
Базель, последний город на пути, его Виктор Сергеевич объехал, ненадолго остановился в придорожном кафе, выпил чашку кофе, отзвонился с маршрута Шмыголю и решил ехать дальше. Несколько поворотов, навигатор продолжал рассказывать, куда и как ехать, вот он объявил последний съезд, который вёл на скоростное шоссе, Поздняков послушно перестроился и начал манёвр. Примерно на середине съезда он заметил полицейский патруль, это была непривычная для здешних мест картина, но Позднякова она не насторожила, он был советским человеком и привык видеть милицию в самых непредсказуемых местах. Двое полицейских лениво прохаживались, возле патрульной машины, время от времени поглядывая на дорогу. Увидев приближающийся «Гольф» один их полицейских поднял жезл и приказал остановиться. Это действие тоже не вызвало подозрений у Виктора Сергеевича, он послушно принял вправо, объехав полицейский автомобиль, остановился и включил Аварийный сигнал.
– Добрый вечер, месье, – на французском с чуть заметным акцентом обратился к нему полицейский. – Прошу выйти из машины, и предъявить документы.
Вектор Сергеевич, хоть и старался в последнее время изучать язык, но всё равно мало, что понял, он ответил на приветствие и по старой «Совковой» привычке начал вылезать из-за руля.
– Документы, – повторил полицейский.
– А, понял, Вы месье, хотите посмотреть мои права, – сообразил Поздняков, наклонился в салон, протянув руку к лежавшей на пассажирском сидении сумке с документами, в этот момент он услышал за спиной треск и резкую нестерпимую боль в боку.
Сознание померкло, Виктор Сергеевич обмяк, падая на асфальт, полицейский не дал ему упасть. Он с силой втолкнул тело в салон, захлопнул двери и направился к своей машине. Патрульный автомобиль сорвался с места, как только страж порядка сел в него.
– Можете подъезжать забирать, – отрапортовал он в телефонную трубку на чистом русском языке.
Сзади к «Гольфу» подскочил другой автомобиль, вышедший со стороны пассажира человек, уселся за руль и погнал машину с бесчувственным телом её хозяина в направлении Цюриха. Вторая машина последовала за ними. Машины свернули с трассы, не доезжая до Цюриха, около небольшой пригородной деревни, проехали к небольшому особняку с высоким глухим забором и въехали в раскрывшиеся автоматически ворота.
Дом с глухим забором не характерен для этих мест, местные знали, что в этом доме живут русские, именно поэтому они и отгородились ото всех, мол, не хотят никого впускать в свою жизнь. Но хлопот они не доставляли, жили тихо, приветливо здоровались с соседями, и поэтому на них ни кто не обращал внимания. Ходили, конечно, слухи, что там за забором окопалась русская мафия, и что они ещё покажут себя, но все эти слухи так и оставались слухами, в дом ни кто не заглядывал, и что там творилось, ни кто не знал, а вот наружу, из дома опять же ничего не выходило. Так посудачив про русскую мафию люди, успокоились, и продолжали жить совей неспешной, размеренной жизнью. Вообще ворота в доме открывались очень редко, жившие там предпочитали обходиться калиткой, скорее всего в доме постоянно вообще только прислуга, хозяева приезжали редко. В этом случае, конечно ворота открывались, и в них вплывал большой, как корабль «Мерседес» в сопровождении пары джипов. Машины, приехавшие сегодня, пронеслись по улице и скрылись за закрывшимися воротами, на улице вновь воцарился покой, ни кто из местного населения не обратил внимания на это неординарное событие. Жизнь в этом пригороде текла своим чередом, люди ходили на работу, после работы пили пиво в местных кафе, в выходные посещали церковь, в общем, жили так, как все и их не волновали проблемы и заботы непонятных русских, тем более что их эти заботы ни как не касались.
Весь бок, на котором он лежал, нога и рука затекли и страшно ныли, но это было ни что по сравнению с невыносимым желанием посетить туалет. Виктор Сергеевич пришёл в сознание, он уже минут десять лежал, не шевелясь и пытаясь понять, что произошло. Он помнил, как ехал, потом его остановил полицейский патруль, что-то него попросил, он полез в машину за документами, дальше боль и всё, больше ничего, а теперь под ним был бетонный пол, перед глазами оштукатуренная стена, руки и ноги были связаны, причём туго, верёвки впились в кожу. За спиной слышались какие-то неясные звуки и тихий разговор, похоже, люди играли в карты.
Виктор Сергеевич, тихо, стараясь не шуметь, перевернулся на спину, потом на другой бок. Помещение без окон, скорее всего, было подвалом, или подземным гаражом, что в принципе не имело существенного значения. Помещение освещалось несколькими лампами дневного света. Внутри, кроме Позднякова находились трое, один стоял и методично кидал дротики в висевший на стене круг, двое сидели за стоявшим в центре комнаты столом и играли в карты. Тот, что кидал дротики, выпустил последний, выругался, скорее всего, по тому поводу, что не достиг нужного результата, подошёл к мишени, собрал дротики и обернулся, намереваясь занять прежнюю позицию, но его взгляд натолкнулся на перевернувшегося Позднякова.
– О, а клиент-то оклемался. – Виктор Сергеевич узнал парня, это был один из тех, что приходили в квартиру, в ту ночь, когда они дежурили с Люком. Он хорошо помнил, чьи это были люди и от этого воспоминания легче не стало.
На окрик поднялись из-за стола и игроки, они подошли к Позднякову, склонившись над ним. Виктору Сергеевичу стало ещё страшнее, это был второй из парочки, кажется, его звали Колян, и ни кто иной, как его старый знакомый, он даже кличку его вспомнил, «Крыша», воде по фамилии Крышаков.
– Что Витя, очухался? – Спросил его «Крыша», – поговорим?
– Мне бы в туалет, – выдавил из себя Поздняков.
Крышаков, он здесь, по всей видимости, был главным, склонив голову, присмотрелся к Виктору Сергеевичу, наверное, размышлял, вести его или нет, потом всё-таки решил вести.
– Отведи его, – приказал он Коляну, – а то ещё обгадит нам здесь всё, да смотри, чтобы не сбежал.
– Куда ему, вон еле дышит.
– Меньше трепись, а больше делай, – прикрикнул «Крыша» на Коляна.
Тот, на этот раз, молча, развязал Позднякову ноги, поднял и подтолкнул вперёд.
– Шагай, вон там лестница, а наверху справа сразу клозет, да не балуй мне, пришибу.
Виктор Сергеевич поковылял в указанном направлении, затёкшая нога начала отходить, словно миллионы иголок впились в неё, он с трудом передвигался даже по ровному полу, а тут ещё и наверх идти. Подъём по лестнице дался с трудом, но он его преодолел, боль отпускала, тело отходило от неудобной позы, туалет действительно оказался возле самой лестницы, Колян открыл двери и пропустил Позднякова. Тот вошёл и встал возле унитаза, немого постоял, потом посмотрел на сопровождающего.
– Чего ты на меня вылупился? – Непонимающе спросил тот.
– Предлагаю тебе одно из двух, либо развяжи мне руки, либо расстёгивай ширинка, ну и дальше ты сам знаешь, что делать.
– Ты, чё совсем оборзел! – Вспылил Колян, но быстро сообразил, что ему действительно придётся сделать, что-то одно, выбрал более приемлемый для себя вариант, развязал Позднякова. Тот не пошевелился и вновь посмотрел на конвоира. – Чего тебе ещё?
– Двери закрой.
– Обойдёшься. Что никогда общественными сортирами не пользовался? Давай делай свои дела и пошли вниз.
Ничего не поделать, пришлось оправляться прилюдно, надежда на то, что его оставят одного в туалете, он сможет закрыться и сбежать через окно, как это обычно бывает в кино, растаяла. Он сделал всё необходимое, вымыл руки и вышел из туалета, огляделся по сторонам. Из глубины коридора на него смотрела пожилая женщина с грустными глазами.
– Нечего глазеть, не в музее, – одёрнул его Колян, шагай вниз, подтолкнул он Позднякова, – а ты иди своими делами занимайся, чего встала как столб, – прикрикнул он на женщину.
«Интересно кто это, и почему она так грустно на меня посмотрела? – думал Виктор Сергеевич, пока спускался в подвал». Но как только он вошёл в подвал сразу понял, о чём грустила женщина. Стол, стоявший по центру, был сдвинут в сторону, на его месте стоял табурет. Настольная лампа была направлена строго на то место, где предполагалось посадить Позднякова, кроме этого в углу он заметил вмонтированный в потолок блок, с перекинутой верёвкой, Виктору Сергеевичу стало очень грустно и страшно.
