Ольга Юнязова - Странники зазеркалья
– Тогда расскажи про Скомороха!
– А что рассказывать? Я встретил его лет двадцать назад. Скоморох тогда ещё сам выступал на площади, развлекая зевак. У меня не было ничего, чем я мог бы отблагодарить его за смех, который он подарил мне. Я ведь думал, что не способен больше смеяться. Совсем ещё юнец был… сирота. Он каким-то образом заметил меня в толпе и после выступления подозвал. Я подошёл. Он попросил помочь донести до дома заработанные деньги.
– Так много заработал?
– Да ну! – усмехнулся Корчмарь. – Это он так пошутил. Накидали ему немного бусинок, немного гвоздей, кто-то сот медовых положил. Чего с простого народа соберёшь? Я потом спрашивал, зачем он это делает? Прибыли-то никакой! А он: «Ну как же, говорит, никакой? Вон тебя всего с потрохами заполучил».
– Тебя?
– Я так у него и остался. Конечно, работа была тяжёлая, зато весело!
– А кем ты у него работал? Тоже скоморошил?
– Поначалу да, но у меня таланта не было. Я не смешной. Для балагана он других сирот собирал, позабавнее.
А меня на кухню определили кашеварить. Да вон на эту же кухню. – Он мотнул головой в сторону двери. – Это ж не моя корчма-то, – шёпотом сказал он. – Она всей нашей скоморошьей братией построена. А меня оставили здесь дела вести. Жена и люди думают, что мне она от отца в наследство досталась. Да и пусть думают. Так оно и есть. Скоморох мне вместо отца, считай.
– Он появляется здесь иногда? Какие-то указания даёт?
– Не. Сам давно не приходил. Если кто-то слово заветное скажет, то я должен накормить, ночлег предоставить, задание получить, о работе отчитаться, выручкой поделиться. Ещё мне слушать велено, что в народе болтают, и передавать местным скоморохам. Людям нравится, когда то, что у них на уме, у шута в прибаутке. Но настрого запрещено, чтобы люди видели, как я с шутами разговариваю. Даже презирать их должен. Не знаю зачем, – пожал он плечами, – но раз велено, выполняю.
– А какое «заветное слово»? – спросил Александр.
– А тебе зачем? – удивился Корчмарь. – Извини, не могу сказать. Секрет. Но ты его однажды произнёс, хоть и случайно. Что ж ты мне сразу этот кошель не показал? К Скомороху бы тут же гонцов отрядили!– Так я сам не знал, что под дерюгой-то. И велено было Скомороху лично в руки отдать.
– А как бы ты его узнал, Скомороха-то? – усмехнулся Корчмарь. – Ты его видел?
– Об этом я как-то не подумал, – пожал плечами Александр.
– Ладно. – Корчмарь вздохнул и поднялся. – Пойду, велю снарядить гонцов.
Александр открыл глаза и повертел головой, чтобы размять затёкшую шею. Оксана тоже зашевелилась.
– Ну что? Увидела что-нибудь? – спросил он.
Она кивнула и согнулась, взявшись за живот. На её лице были написаны ужас и страдание, словно ей было невыносимо больно.
– Что с тобой? – напугался Александр. – Тебе плохо? Живот болит?
Она мотнула головой и начала заваливаться набок.
– Оксана! – Александр не на шутку напугался. – Тебя тошнит? Что случилось?!
– Увидела… – прошептала она.
– Что?!
Она чуть приоткрыла глаза, сжалась в комок и снова зажмурилась. Он попытался как-то растормошить её, но от его прикосновений лицо её ещё больше искривилось, и она замотала головой, давая понять, что не надо её трогать. Александр отшатнулся, не зная, что думать и делать. Стало страшно.
– Не могу! – простонала Оксана через несколько минут. – Ничего не могу… – Она поднялась и быстро шумно задышала. Продышавшись, открыла глаза и огляделась. – Это кошмар какой-то!
– Нельзя же так пугать! – перевёл дух Александр.
Оксана ещё немного посидела, держась за живот, потом резко встряхнула головой и начала говорить:
– В общем, Дарёнка оказалась у Скомороха в труппе. Поначалу всё было хорошо. Её учили петь, говорить, играть на какой-то балалайке. Давали небольшие роли в спектаклях. В общем, обычная актёрская рутина. Она была вполне счастлива. Подружилась с этим пареньком, который у них на кухне работал…
– С Вовкой, – сказал Александр.
– Почему Вовка?
– Надо же как-то его называть! Давай дадим ему имя Вовка.
– Пусть Вовка, – пожала плечом Оксана. – В общем, у них даже любовь началась… такая, пока ещё платоническая. Она ж девушка порядочная. До свадьбы ни-ни! – и она опять замолчала, глядя в одну точку.
– А потом вмешался крестоносец и всё испортил? – подсказал Александр.
– Откуда ты знаешь?!
– Это предсказуемо. Раз там был крестоносец, значит, он должен был сделать какое-то своё чёрное дело.
– Логично! – кивнула Оксана. – Иначе зачем бы мне его показали? Так вот: своё чёрное дело он сделал ужасно! Просто ужасно!
– Изнасиловал в извращённой форме?
– Можно я не буду описывать подробности?
– Конечно. Рассказывай только суть.
– В общем, в самый разгар этого процесса… а Дарёнка не кричала. Потому что боялась, что кто-нибудь прибежит её спасать и увидит. Она готова была всё стерпеть, лишь бы только никто не узнал. Но… то ли Вовка что-то почувствовал, то ли просто зачем-то надо было туда войти… а всё происходило в столовой.
– В столовой?
– Ну, или как там она называлась? В помещении, где стоят столы. Дарёнка там прибирала, и вдруг откуда ни возьмись появился этот гад. Запер дверь, и…
– А как туда вошёл Вовка, если тот дверь закрыл?
– Он вошёл с кухни, а Ричард закрыл только входную с улицы.
– Даааа…. – покачал головой Александр. – Представляю зрелище. И что?
– Что-что? Ты же представляешь зрелище! Что тут ещё объяснять? Крестоносец ничуть не смутился, даже ещё так игриво подмигнул, типа «уйди, не мешай». А этот… Вовка который… увидел, что Дарёнка смирно стоит, не сопротивляется, и, видимо, решил, что это у них по обоюдному согласию. А она просто не могла сопротивляться. Она уже, во-первых, была почти без сознания, а во-вторых… я уже сказала – боялась привлечь кого-нибудь шумом. А Вовка вскрикнул. Даже не вскрикнул, а как-то застонал. Дарёнка глаза открыла и увидела его. – Оксана снова сжалась в комок. – Вот тут-то и случился самый кошмар. Когда всё закончилось, она убежала и спряталась ото всех. Ей было настолько стыдно, что она решила умереть. Но не могла сделать этого днём, потому что для этого ей пришлось бы выйти из своего убежища и её бы увидели. Она ждала ночи.
– Так вот почему! – воскликнул Александр. – Вот почему, Скоморох сказал, что надо найти её до ночи?!
Оксана кивнула.
– Но инстинкт самосохранения создал вторую личность, чтобы не позволить ей себя убить. Это была проститутка Талия. Для неё в том, что случилось, не было ничего страшного, и более того, ей понравилось. Ночью она поглотила Дарью и захватила власть над телом. А я не могла ничего сделать. И так плохо стало… даже не знаю, с чем сравнить. Представь, что ты просыпаешься ночью и слышишь за окном характерные стоны, словно девчонку насилуют. И что делать? Бежать спасать? А ты на тринадцатом этаже, и где их там в темноте искать? И сколько их там? Звонить в милицию? Но вроде никто не орёт, на помощь не зовёт. Может, у них там и не изнасилование вовсе, а просто внезапная любовь? И ты понимаешь, что ничего сделать не можешь. Не потому, что не можешь, а потому… что это не твоё дело!
И тебя никто не просит вмешиваться! – Из глаз Оксаны хлынули слёзы.
– Тихо, тихо! – Александр обнял её. – Успокойся!
– Да я понимаю, что это бред какой-то, – сквозь слёзы засмеялась Оксана. – Напридумывала себе ужастиков… но вот это вот «не твоё дело», оно меня… – она всхлипнула, – …с одной стороны избавляет от ответственности. Я же ни в чём не виновата! Меня никто не просит лезть в чужие дела. Всех не спасёшь!
– А с другой?
– А с другой вот… реву… и в живот словно кто-то ножи втыкает. И горло сдавило.
– Значит, это твоя проблема, раз ты её чувствуешь! Значит, и изменить что-то можно!
– На её месте я бы такой визг устроила, что сам папа римский прибежал бы меня спасать. Но я не на её месте! Я не она! Я могу только смотреть со стороны, но ничего не могу сделать, потому что она не просит о помощи. Понимаешь? К тому же я один раз уже вмешалась. В результате их дочь не родилась, и Маша чуть не умерла.
– Какая дочь?
Оксана утёрла слёзы и посмотрела на Александра.
– Я разве тебе не рассказала? Своей первой трансформацией я изменила историю, в результате чего Дарья не оказалась на панели и не родила девочку, которую потом подбросила на порог церкви, где её подобрал Скоморох. Помнишь «русскую гейшу»?
– Так вот почему я не смог больше найти её?!
– Не смог? А ты искал?
– Когда остался дежурить возле Машки. Посмотрел – с ней вроде всё нормально, дышит ровно, даже румянец на щеках. Ну, я и занырнул. Вернулся в тот кабак, но там никто о ней ничего не знал. Я и так и сяк пытался её увидеть, но… там были только девушки лёгкого поведения и престарелые матроны. «Гейша» исчезла, словно её и не было.
– Фантастика! – выдохнула Оксана.
– Какая там фантастика? – Александр вздохнул. – Триллер. Когда вынырнул, обнаружил, что Маша угасает.
