Станис Фаб - История об офортах
А Майков что, он негодяй! Такого случая не упустит. Такой козырь и чтоб в дело не пустить! Майков трезво рассудил: Адель – наш козырь, убийственный аргумент для всей его схемы. Так что, мальчики, без Майкова тут не обошлось. Ну и Федор, видимо, источник утечки информации. Единственное, что успокаивает, ничего страшного с девочкой не произойдет. Не тот случай.
Я займусь поисками через нужных людей, а вы потеребите Майкова, Федора. Иногда нужно птичку вспугнуть, чтобы из укрытия выманить.
– О чем говорить с этими проходимцами?
– Савелий, вы же художник, где ваше воображение? Ну как с таким настроением поедете в Америку открывать собственный вернисаж!
Савелий посмотрел на Вигдора, потом на Селину.
– Вы что, оба сговорились меня Америкой дразнить. Может быть, я чего то не знаю?!
– Ах, да, мы же не сплетничали с вами несколько дней.
Рассказ Селины о встрече с «толпой лесных мильенеров» в другое время повеселил бы.
– Действительно, все смахивает на розыгрыш, я бы даже сказала проще – подтасовку. Уж больно удачно складываются события. Шпенбах в нужный момент откажется от аферы, просто исчезнет «из общения», Майкову никогда не достать гражданина Германии. С вернисажем выяснится, что все это мыльный пузырь. Но директриса музея обьявит о новых планах, о том, что Дрезден для Лесовска не закрыт, что пока зарубежные партнеры изучают вопрос и рано или поздно обмен художественными ценностями состоится. А пока есть еще одно предложение – выставка в США. Город аплодирует, ибо два предложения всяко разно интереснее одного. И значит о Лесовске узнают не только в Старом Свете, но и в Новом.
Ну а то что общественность хорошо воспримет перемены, сомневаться не приходится. Так что аплодисменты новому гастролеру Савелию Кокореву. Его ждут великие дела! Аллилуйя, все счастливы. Занавес опускается. Настроение общественности продолжает быть приподнятым. И Спицына, кстати, никто не пожалеет, не скажет «Эх, пролетел мужик, ни за что. Во всем виноваты новые!». Ведь Дрезден формально никто не отменял, идея его жива, но мы знаем – только в афере Майкова и Спицына. Последний не мог не знать или догадаться, с кем связался.
Кокорев дико захохотал. Так, что реально испугал Селину и Вигдора.
– Какая Америка, люди! Какой вернисаж! Адель пропала! Нужно искать девушку, нужно трубить тревогу! Дайте мне телефон этого Майкова. Я распишу его собственными руками, лучше дайте его адрес, поеду и снесу ему полбашки.
– Спокойно, Савелий. Мы сейчас будем ему звонить и делать вид, что беспокоимся по другому поводу. Он умный, догадается. И если исчезновение Адели как-то с ним связано, он попытается что-то предпринять еще. Предположим, ее похитили и удерживают в укромном месте. Что он постарается сделать?
– Откуда мне знать, я не Мегрэ и не Пуаро!
– Это и хорошо, что среди вас нет сыщиков. Хватит адвоката с прокурорским прошлым. Он постарается предупредить своих подельников или тех, кто по его приказу украл девушку. Попрошу своих однокашников последить за Майковым. Так что потерпите чуть-чуть. И не дергайтесь, ради бога, даже не сомневаюсь, что с Аделью все будет хорошо. Еще раз – услышьте меня – не тот случай, чтобы причинить ей вред. Я вас покину на часок-другой, такие вещи по телефону не решаются. И чтоб без глупостей «писхтели-оформители»…
…Пока Икифоров с подельником везли Адель в заброшенный дачный домик, Майков застыл у компьютера. Он хотел написать следующий ход в игре с Селиной. И он рассуждал вслух, словно актер, репетирующий свою роль.
– Общественность – вот наш ключевой игрок в предстоящем процессе. Она уже заведена, город полнится слухами о культурном событии и для нее это событие вселенского масштаба. Спицын станет гордостью Лесовска. Сейчас всем нужен герой. Такое время наступило.
Ах, Селина Ивановна, сильный ход с Аделью, ничего не скажешь. Раскопала же где-то эту мыльную оперу. Расскажи пресса про внебрачную дочь, и все обвалилось бы в ту же минуту. Вместо краеведа и художника, бескорыстного служителя Лесовска перед изумленной общественностью предстал бы подлый человек, бросивший бедную девочку в беде. А тут еще маман погибла, значит, бросил сироту! Нет, с таким списков подвигов ни о каких победах в суде и думать нечего.
Но Селина и Вигдор пропажу Адель скоро обнаружат. А может, уже действуют. И они, разумеется, уверены, что к пропаже Адели причастен я. Это правильно. Уверены, но прямых доказательств нет. Что им потребуется? Спугнуть меня, заставить волноваться и действовать.
Для начала мне позвонит Селина Ивановна, а может быть, Чижевский или Кокорев. Потом они вспугнут Федяя и поинтересуются о чем-то не имеющем никакого отношения к Адель. Это на самом деле сигнал мне, Федяй доложит.
Да, пойму, но виду не подам, ибо буду ждать этого звонка. А вот из дома не выйду. Посмотрим на их терпение. Адель их козырная карта. Они ее, конечно, используют не сразу, а в нужный момент. Нам же козырь нужно перебить. Вот и подержим девочку на свежем воздухе. Икифоров на сей счет инструкцию получил точную.
Майков посмотрел на часы. Ровно пятнадцать. Сейчас Адель получит телефон. Над ней нависнут Икифоров и его дружок и она успокоит Чижевского, Кокорева и Селину. Наплетет под угрозами про подружку, неожиданную поездку к ней на день рождения, что все хорошо и она вернется через недельку.
Майков задумался. Поверят ли ей? Не почувствуют ли тревожные нотки? Один ее всхлип или крик и все дело насмарку! Пожалуй, не поверят, но уйдет главная тревога: с девушкой все хорошо, жива-здорова.
И тут Майкову пришла идея! Такой неожиданный ход сомнет всю оборону противника. Майков подмигнул компьютору, кивнул белому полю интерактивной доски и стал быстро записывать свой следующий ход.
…Пока Савелий и Вигдор готовились к разговору с Майковым и Федором в кабинет ворвалась Селина.
– Чем занимаетесь, «писхатели-оформители»? Надеюсь, вы без меня глупостей не натворили.
– Уже хотели звонить Майкову или Федьке!
– Ну, я так и думала, слава богу, успела. Звонить запрещаю. Еще раз на бис: с Адель все будет хорошо. Майков спрятал ее от нас, будучи уверенным – она наш козырь в игре с ним. Он строит высоконравственный и бескорыстный образ Спицына. А внебрачная дочурка разваливает его карточный домик. Мальчики, вы уже взрослые. Поверьте мне, очень скоро Адель позвонит сама и попросит нас не волноваться и не беспокоиться. Наберемся терпения.
…Потянулось томительное ожидание. Вигдор уткнулся в компьютер, Савелий пристроился в кресле, закрыл глаза, и трудно было понять, что на самом деле делает художник – дремлет после волнительных часов, обдумывает новый план вызволения Адели?
Селина пристроилась у стола, разбросала свою колоду, словно бы пыталась разложить новый пасьянс.
И звонок раздался. Все трое вскочили, телефонная трель, несмотря на ожидание, стала полной неожиданностью, как если бы она зазвучала в центре пустыни или таежной глухомани, где связи нет по определению.
Селина кивнула, и Вигдор поднял трубку.
– Чижевский, слушаю.
Глухой голос, явно искаженный, произнес:
– Кто будет разговаривать с Аделью? Включите громкую связь.
Вигдор переключил аппарат. Селина и Савелий подошли ближе.
– Это я, Адель, – услышали они голос девушки. – Со мной все хорошо, если это интересно.
– Адель, – Кокорев склонился над аппаратом. – С тобой действительно все нормально?
– Да, да, да! Не волнуйтесь, мне нужно побыть одной и хорошенько подумать. Только что я узнала историю моей мамы и художника Спицына. Мне нужно время, чтобы понять, как себя вести: встретиться с отцом я сразу не могу. Да и не хочу. И потом, говорят, у него слабое сердце. Спицын не знает, что я его дочь. Он вообще не знает, что у него есть дочь. У меня и у самой голова идет кругом.
Савелий, прости меня, я не смогла забежать к тебе. И не волнуйтесь, побуду одна, приведу в порядок свои мысли. Понимаешь, у меня появился отец! Почему все эти годы никто не захотел рассказать мне правду?
– Адель, конечно, побудь одна. Никто не знал этой истории до недавнего времени. Мы тут все очень испугались, переживали, что ты исчезла! Уже и полицию поднимать решили. Но вот как здорово, ничего страшного не произошло. Ты, как сможешь, позвони нам, мы будем ждать твоего звонка. Хорошо?
– Савелий, наверное, сейчас мне нужно все осознать. Простите меня за хлопоты.
Связь оборвалась.
– Высший пилотаж, – искренне сказала Селина. – Майков обыграл нас на нашем поле. Он вывел Адель из числа, как он предполагал, важных свидетелей аморальной жизни Спицына. Теперь Майков считает, что историю Спицына и Веры Засухиной мы не обнародуем, имидж «художника-бессеребреника» к моменту судебного все так же высок и общественное мнение, разумеется, на его стороне. Ай да Майков, пока мы жалели Адель и боялись открыть ей семейную тайну, он пошел ва-банк и набрал очки.
