Сергей Семипядный - маленькие и неприметные
И Иван Иванович позвонит Бояркиной. А дальше? Бояркина раскроет рот от удивления, а потом примется за розыски Дмитрия, который сидит в яме и для неё недосягаем. И Иван Иванович поставит ультиматум: или – или. Иван Иванович потребует от Марины, чтобы она довела дело до конца или возвратила деньги. Возможно, с процентами. И начнётся новый виток абсурда.
А если бы Марина знала, кого должны убить? Что было бы в этом случае? На данную тему также стоит поразмышлять.
Дмитрий бродил по дну бассейна, глядя себе под ноги, или лежал, тупо уставившись в противоположную стену, и почёсывался. Что предпримет Бояркина, не сумев отыскать штатного киллера? Найдёт другого или возвратит Ивану Ивановичу деньги? Пожалуй, найдёт замену Подлесному – не возвращать же деньги, в самом-то деле. Тем более что возвращать ей нужно будет не только те деньги, что ей должны были перепасть (но не перепали), а и долю Дмитрия. Что ж, не худший вариант бы получился. Жадная Бояркина находит киллера и направляет его к Ивану Ивановичу, а вскоре становится жертвой заказного убийства.
Хорошо, допустим, Бояркиной уже нет в живых. А что ожидает Дмитрия? Его отпустят или?.. На этот вопрос ответа нет.
Бежать надо, спасаться бегством. Нейтрализовать собаку, выломать дверь или решётку на окне и драпать куда подальше. И от Ивана Ивановича со товарищи, и от Бояркиной.
– Смотри сюда, животное! – приказывал Дмитрий Джеку и снова принимался уничтожать четвероногого стража посредством мысли, которая, как говорят, материальна, и с помощью энергетических лучей, исходящих от ладоней с растопыренными пальцами.
Однажды Джек отказался от утреннего приёма пищи, и у пленника появилась надежда. Дмитрий приблизился к псиной морде и попытался рассмотреть, не сухой ли нос у Джека. Да нет, кажется, сопли в наличии, и в обычном количестве. А вечером, когда пёс набросился на пищу, чтобы жрать её урча и постанывая, зародыш надежды сдох окончательно. И руки опустились.
***
– А где твой муж? – обратилась к дочери Полина Михайловна.
– Муж? Ты о ком? – удивлённо повернулась к ней Марина.
– У тебя их несколько? Я лично думала: у тебя один муж – Дмитрий, – сказала Полина Михайловна и недовольно поджала губы.
– Мама, ты прекрасно знаешь, что Димка никогда не был моим мужем. А когда брак – гражданский, то «муж» называется сожителем. Сейчас мы живём раздельно, поэтому даже сожителем, а не то что мужем, как ты выражаешься, он никак быть не может.
– А я думала, что у вас семья, – упрямо заявила Полина Михайловна.
– Нет, у нас никогда не было семьи, – отрезала Марина. – И давай прекратим этот разговор.
– Но вы не один год прожили вместе и были прекрасной парой. Вспомни, вы были как голубочки. Посмотреть любо-дорого было.
– Что-то только ты не очень смотреть хотела. Всегда он был тебе не хорош, припомни-ка, а теперь ты вдруг расчувствовалась с чего-то. И прекрасной парой мы никогда не были.
Полина Михайловна не согласилась с нею:
– Нет, были. Просто сейчас ты стала большим начальником, а Дима остался простым обыкновенным человеком. Вот и не устраивает тебя.
– Мама, я не начальник, а хозяйка фирмы, – не без раздражения в голосе поправила мать Марина.
– А это не одно и то же?
– Нет, это, между прочим, две большие разницы.
– А почему Дмитрий не отвечает по телефону, который ты мне дала? – спросила Полина Михайловна.
– Когда ты звонила?
– Позавчера, вчера и сегодня. Никто трубку ни разу не снял.
Марина пожала плечами. Она тоже несколько раз звонила Подлесному, однако не сумела его застать. А звонила она по той причине, что Дмитрий четвёртый день не появляется на работе. Он, конечно, имеет право и не появляться, но мог бы, однако, хотя бы сообщить о себе что-нибудь, мог бы предупредить, что будет отсутствовать в течение такого-то времени. А он как в воду канул. Возможно, он занимается подготовкой мероприятия. Но не на Луне же, не на Марсе. А если выехал куда-то в регион, то должен был предупредить. Не в смысле, что обязан, но всё-таки. А то мало ли что.
– О чём ты задумалась? – напомнила о себе мать. – Тоже беспокоишься? Знаю, что не чужой он тебе. На работу-то он ходит?
– Да нет, он в отгулах, – солгала Марина, недовольная настырностью матери.
– Может, он уехал куда?
– Мама, я не знаю! И давай оставим этот разговор! Нашёл себе бабу, наверное, да и живёт у неё.
– Ты, сказывают, тоже себе нашла какого-то пузанчика, – едко заметила Полина Михайловна.
– Ты уже и про это пронюхала? – не удивилась, а, пожалуй, возмутилась Марина. – Ты почему лезешь в чужую личную жизнь? Почему ты шпионишь за мной? Я ведь, между прочим, не девочка уже давно.
– Ты, понятно, не девочка уже. Ты даже не женщина. Ты – баба, баба распутная, к тому же!
– Ну всё, с меня хватит! – вскрикнула Марина и поднялась. – Мы с тобой пообщались? Пообщались. А теперь я поеду. Теперь я могу быть свободна до следующего раза, когда тебе снова захочется нервы мне потрепать. И не только мне, но и себе. Обожаешь ты острые ощущения.
– Не любишь ты, когда с тобой откровенно-то! Бесит тебя правда-то! – потыкала в сторону дочери указательным пальцем Полина Михайловна.
– Ладно, думай как знаешь! – махнула рукой Марина и пошла к двери.
Полина Михайловна встала с дивана и отправилась следом. Около двери мать и дочь постояли ещё минут пять и поговорили на бытовые темы: о лекарствах, которые дочь привезла в этот приезд, о лекарствах, которые обещала привезти на днях, о садово-огородных делах, о ремонте смывного бачка, – а потом распрощались, как обычно, без особенной теплоты, но вполне мирным образом.
И действительно, куда запропал Подлесный? – подумала Бояркина, выйдя от матери. Ну не наглость ли это с его стороны? Один сбой уже случился по его вине. А если второй произойдёт? Мало того, что деньги посеял, так как бы ещё из-за него и возвращать не пришлось деньги в размере утерянных им, недотёпой. Если он не выполнит работу, то скажут: давайте деньги обратно. Да и накрутят ещё чёрт знает сколько. У него нет. И у неё тоже нет, однако придётся найти и заплатить.
А может быть, он уже исполнил заказ, но с ним при этом что-нибудь случилось? Пристрелили или поймали? Нет, только не последнее. Поймают его – доберутся и до неё. Бояркина попыталась припомнить, была ли в последние дни в СМИ информация о заказных убийствах. Кажется, что-то было. Какого-то предпринимателя на Профсоюзной застрелили, около подъезда. Вчера или позавчера. Что-то, вроде бы, ещё было, взрыв какой-то. Но на Подлесного не похоже: не мог он так быстро подготовиться. Тянуть до последнего – это в его стиле, до самого последнего дня тянуть. А дали они, вероятно, неделю.
Надо сходить в библиотеку и посмотреть газеты. И вообще следить за криминальной хроникой с сегодняшнего дня. Бояркина включила радио и поискала информационный выпуск, но не нашла – почти везде была «музыка поп, музыка для поп».
Мать неожиданно возлюбила Подлесного. То столько лет недовольна была выбором дочери, а теперь возлюбила эрзац-зятя (экс-эрзац-зятя) и каждый раз капает на мозги. Раньше ей нужен был принц для дочери, а нынче и Дмитрий, видите ли, прекрасная пара. А подумала бы своим ссохшимся умишком, кем её дочь была раньше и кем стала теперь. Да, было смазливое личико, крепко сбитая аппетитных форм фигура и глупая самоуверенность. И больше ничего. А сейчас она – самостоятельная, состоявшаяся женщина, зрелая, но пока ещё не перезревшая, уверенная в себе и своём будущем, талантливая и умелая.
Бывает и ей плохо, страшно, одиноко, холодно и пусто, но всё это не снаружи и как бы даже не в этом мире, где слабость – порок. В реальных же осознанно-видимых формах Марина Григорьевна Бояркина – импозантная женщина, на которую мужчины оглядываются на улицах и мозолят похотливыми глазками в автодорожных пробках.
Виктор, видите ли, пузанчик у неё! Ну и что? Не мальчик ведь уже. Затянуло его жирком благополучия, причём акцентик случился именно в области пузика, но это как раз и нормально для человека его образа жизни.
Хуже другое. Женат – раз, расставаться с женой и не помышляет – два. Кроме всего этого для неофициальных и полуофициальных светских выходов у него имеется девушка Настя девятнадцати лет от роду, совершенно фригидная, но кокетливая и жеманная, обучившаяся стонать, вскрикивать и метаться в постели, вероятно, по порнофильмам.
Бояркина снова вспомнила о Подлесном. Что-то происходит с ним в последнее время. Дикий стал какой-то, полностью неуправляемый. А главное, тихушником заделался страшным, себе на уме всегда и – фокусы выкидывает. Напился и потерял деньги, а заодно и память. Или наврал? Однако трюк её с разъездом прошёл благополучно – удивился, но сожрал.
