Владимир Гой - Вкус жизни (сборник)
Вещи разбросаны по всей комнате, и с утра их собирать – настоящий кошмар, но никуда не денешься. Засовываешь нестиранные носки в боковые карманы рюкзака вместе с такими же трусами, откладывая стирку на следующий день. И так несколько дней подряд, но вот рюкзак переполнен. Ты стоишь, наклонившись над тазом с холодной водой, и безнадежно пытаешься смыть со своих вещей хозяйственное мыло. Но это бесполезно, оно все равно остается и с успехом натирает тебе во время ходьбы все что угодно. В следующий раз ты уже не стираешь мылом, а просто полощешь вещи долго в холодной воде, смывая запах пота. Времени много, у нас осталось два дня.
Но на следующий день ты понимаешь, что это ужасно много. Ты привык находиться в походе, проходя за день до сорока километров, а тут ты без движения, заперт в пространстве маленького селения, и твой взгляд уже не радуют постоянно меняющиеся пейзажи, только одно ущелье и часть реки. Становится скучно. Ноги и голова хотят вперед. Но мы остаемся еще на один день. Что очень радует, так это прекрасная Нильгири, покрытая на высоте семи с половиной тысяч вечными снегами, и ночью этот снег блестит под светом яркой луны, просто волшебство.
Новое утро, все вещи были собраны от безделья уже с вечера. И мы снова на тропе.
Пхева
Лодочник пристально посмотрел на меня и сразу определил цену: триста рупий за такой ранний извоз. Плоскодонка медленно скользила по черной поверхности озера, еще не тронутого солнечным светом. Ночные птицы бесшумными привидениями рассекали крыльями темное небо, в котором уже начинали растворяться звезды.
И вот лучи солнца заиграли всполохами на белоснежных гигантах. Первой из всех вспыхнула Мачапучере, потом зажглись Аннапурна и Дхаулгири, и вскоре весь горный массив, окружавший озеро Пхева, переливался ледяными бриллиантами снежных вершин. Вдоль берега с одной стороны озера, как оправа из драгоценных изумрудов, раскинулись джунгли, а на другой стороне стоял небольшой пестрый городок Похара.
На вершине близлежащего горного хребта большим белым куполом высился буддийский храм. Лодочник предложил мне подняться по крутым ступеням наверх полюбоваться храмом и в несколько гребков причалил к пирсу. Я посмотрел на эту бесконечную лестницу в небо и отказался – уж очень не хотелось опять работать ногами.
Мы подплыли к храму на небольшом острове, но выходить из лодки я тоже не стал. Мы описали вокруг острова дугу, рассматривая замысловатую резьбу с изображением мифических существ, и поплыли дальше.
Солнце за десять минут поднялось на небосвод и стало припекать с каждой минутой все сильнее и сильнее. Я предложил лодочнику причалить к берегу и чем-нибудь освежиться. Он чрезвычайно обрадовался и с удвоенной энергией принялся грести в обратную сторону.
В такую рань все еще закрыто. Но мой новый приятель Рай, потомственный лодочник, за пять минут нашел какую-то «подпольную точку», и я с удовольствием потягивал пиво. Рай же воспользовался тем, что его угощают, и пил какой-то дорогой местный напиток. Вскоре мы с ним расстались, и я пошел бродить по центральной улице города, что идет вдоль озера. Некоторые магазинчики были открыты, продавцы профессионально-радостно улыбались и приглашали посмотреть на товар. Я не отказывался и с любопытством разглядывал сколы камней с застывшими внутри них моллюсками. Стоя перед осколком зеркала, примерял разноцветные бусы из полудрагоценных камней, и что бы я ни надевал, продавец цокал языком и говорил: «Ну очень хорошо!» – что мне напомнило наши рижские магазины.
Напримерявшись в одном, перехожу в другой – здесь изобилие драгоценных камней и подделок под них. Продавец в рубашке и с затянутым галстуком – чтобы подчеркнуть солидность своего заведения. Долго рассматриваю разноцветные бирюльки, не собираясь ничего покупать. Потом из любопытства спрашиваю, есть ли у него золотой топаз, и через минуту он высыпает передо мной с десяток. Налюбовавшись ими и спросив о цене, собираюсь уходить. Но когда оказываюсь возле дверей, продавец скидывает цену втрое. Вроде этот камень мне и не нужен, но почему-то покупаю (вернувшись домой, узнал, что это простой топаз) и продолжаю свое шествие по магазинам. В следующем продают разноцветные майки с надписями – названиями высочайших вершин этого региона. Покупаю несколько штук в подарок и иду дальше. По пути встречаю Юра. Мы с ним сворачиваем в небольшое заведение на берегу озера, присаживаемся за столик под соломенной крышей, заказываем пива и погружаемся в прострацию – под тихий шелест пальм и шум набегающей воды.
Завтра рафтинг.
Нильгири
Мы поднимаемся по крутой скрипучей лестнице на второй этаж, слева и справа расположены комнаты-клети с деревянными лежаками, покрытыми ватными матрасами. Мы бросаем свои рюкзаки на пол и выходим на небольшую веранду, посередине которой стоят столик и два пластмассовых стула. С удовольствием приземляемся на них, вытягивая ноги.
Под нами внизу проходит тропа, по ней движется нескончаемая вереница паломников, возвращающихся с какого-то индуистского праздника. Тут идут молодежь, старухи и старики с посохами, а тех, кто не в силах преодолеть долгий путь, несут в специальных сиденьях носильщики на своих крепких плечах. Древняя бабка, сидя в этом сиденье на плечах какого-то парня, все время ворчит, подгоняя его длинной клюкой. Он останавливается и опускает ее на землю. Они долго о чем-то спорят, он опять устраивает ее к себе на спину и продолжает путь. Она уже сидит молча и не тычет в него своей палкой.
Мимо проходят йоги, они останавливаются у протекающего рядом ручья. Скидывают с себя одежду и, оставшись в набедренных повязках, намываются, сидя на корточках возле журчащей воды. Их тела напоминают скрученные жилистые канаты, ничего лишнего – кожа, немного мышц и кости. Они видят, как мы наблюдаем за ними с балкона, и приветливо улыбаются нам, кивая головами, и одновременно чистят свои белоснежные зубы, ярко выделяющиеся на их смуглых лицах. Я спустился на первый этаж и поинтересовался ужином и пивом. Вскоре перед нами на столе стояло теплое, но приятное на вкус пиво, которое так хорошо расслабляет после долгого тяжелого пути.
Постепенно на тропе поток людей затихает, все находят себе пристанище на быстро наступивший вечер. Внизу, возле входа, хозяин открывает тумбочку. К нашему удивлению, там стоит маленький телевизор, и в одно мгновение прихожая превращается в кинозал. Все взгляды устремлены на маленький экран, где происходит незнакомая многим жизнь.
В прихожей на стене висит шестиструнная гитара как память о каком-то забывчивом постояльце. Мы просим у хозяина разрешения немного поиграть и, получив согласие, уходим к себе на балкон. Многие любители телеящика перемещаются к нам и с удовольствием слушают непонятные песни.
Внизу, за селением, рычит неукротимый Кали Гандак, напоминая нам, кто здесь хозяин. Сразу за ним неприступной стеной возносится почти восьмитысячная Нильгири со снежными шапками на вершинах. В хороший бинокль видно, как клубы вьющегося снега на сотни метров поднимаются над ними, не оставляя шансов ничему живому. Закрываю глаза и на мгновение представляю себя там, и мурашки пробегают по коже. Потом снова открываю и не могу оторвать взгляд от ее грозных вершин, и только когда ночь задергивает свой занавес из тьмы и звезд, я освобождаюсь от безумных идей, которые навевает ее красота.
Наступила ночь, мы лежим в своих спальных мешках, и каждый думает о своем. Еще два дня, и наше странствие подойдет к концу, а может, это просто будет началом чего-то нового, ведь вся наша жизнь – это захватывающее путешествие.
Кали Гандак
Рулевой, надрывая голос, орал что было мочи, заставляя всех напрягаться из последних сил. Весла втыкались в мутную воду, помогая лодке перепрыгивать через пороги и нырять в бурлящее пространство. Вода накрывала всех с головой, пытаясь выдернуть людей из лодки и утащить в бездонные водовороты. Имя реки, Кали Гандак (Кали – богиня смерти), говорило о ее беспощадном характере, пороги с неласковыми названиями «Убийца мужчин», «Водяная виселица» не особо радовали при изучении карты, а сейчас просто пытались оправдать свое название, поливая холодным душем, не давая согреться, несмотря на яркое гималайское солнце.
Пройдя несколько порогов, лодка выскочила на относительно спокойный участок реки, но вдали уже слышалось рычание новых порогов. Там сливались две реки – одна серого цвета, другая бирюзового; некоторое время они текли бок о бок меж разноцветных берегов, а на порогах начинали бороться за первенство, поднимая невообразимый шум, а вскоре вода и вовсе поменяла свой цвет.
На этом перекрестке из двух рек, на скале у берега стояло небольшое деревянное строение с каменным помостом внизу, у самой воды. И дернул же его нечистый спросить: «Что это?» Проводник с сожалением посмотрел в туда и нехотя промолвил: «Это место, где одну ночь хранят умерших перед сожжением, но зря ты это спросил».
