Шихабудин Микаилов - Напишите про меня книгу
– И что все это значит, Джандаров? На вас организация поездки президента в Грозный в сентябре, а вы мне заявление «по собственному желанию» суете… Если я не ошибаюсь, вы уже однажды подобное заявление писали?
– Мне все это надоело. Насчет заявления не ошибаетесь. Как всегда. Отличие в том, что тогда президентом был Ельцин, а сейчас Ельцин. Чувствуете разницу?
– Допустим.
– Тогда подпишите, и я пошел.
– Оставьте ваше заявление, мне нужно посоветоваться.
Карим вышел из здания на Старой площади и на метро поехал домой. Дверь открыл своим ключом. Карина на кухне что-то готовила.
– Я уезжаю.
– Куда?
– В Африку. В Камеруне выборы президента, я в составе наблюдательной комиссии. Вернусь недели через две. А вообще точно не знаю. Как получится. Я буду звонить.
– Есть хочешь?
– Нет, у меня самолет через два часа. Еще собраться нужно.
Через полчаса Карим вышел из дома. В правой руке у него была спортивная сумка Nake, в левой – мобильный телефон. В джинсах и свитере, да еще и с увесистым баулом он был похож на мелкого коммерсанта с Черкизовского рынка. Пока он ловил такси, к нему дважды подходили местные стражи порядка и проверяли документы. Увидев в паспорте московскую прописку, они сильно удивлялись и разочаровано шли к следующему «клиенту».
Бомбилу Карим подрядил отвезти его на Каширку. В том месте, где шоссе «упирается» в московскую кольцевую автодорогу, уже давно образовалась стихийная стоянка дагестанских дальнобойщиков. Водители многотонных машин дожидались попутного груза на родину. Ожидание обычно затягивалось на несколько суток. Но камазисты не унывали, поскольку предприимчивые местные дельцы предлагали на стоянке полный спектр бытовых услуг – от кафе до парикмахерских.
Карим выбрал более-менее чистый КамАЗ с термобудкой и постучал в дверь кабины. Трехминутной беседы оказалось достаточно, чтобы договориться насчет перевозки груза в Дагестан.
Водители, не задавая лишних вопросов, завели машину. Карим залез в кабину. Познакомились уже в дороге. Обоих звали Магомедами. Оба были даргинцами из селения Леваши. Племянник и дядя. Племяннику было 25 лет, дяде 40. В Кашире заехали на местный продуктовый рынок. За полтора часа Карим купил десять тонн продуктов – муку, рис, сахар, подсолнечное и сливочное масло, тушенку, рыбные консервы, сухое и сгущенное молоко, чай, конфеты. Через трое суток их КамАЗ влился в поток автомобилей в ночной Махачкале. Было решено ехать прямиком на центральную площадь. Остановились у стадиона «Динамо». Карим вышел из машины и направился в здание городской администрации. Электронные часы над рекламой корейской фирмы «Самсунг» показывали 23–50, но в мэрии было полно людей. Удостоверение заместителя начальника отдела Администрации президента здесь котировалось слабо. Его просили подождать, потом позвонить, потом еще немного подождать и, наконец, пропустили к мэру города.
Городской глава встретил Карима неожиданным вопросом:
– А ты что здесь делаешь?
– В отпуск приехал. Отдохнуть у моря… У меня десять тонн продуктов. Куда их везти?
– Минуту, решим. – Мэр стал звонить по телефону.
Карим встал из-за стола, прошелся по кабинету. Выглянул в окно. На площади собиралась какая-то войсковая группа. Всюду сновали вооруженные люди. То и дело подъезжали армейские грузовики.
– Поезжай в Ботлихский район. Селение Годобери. Найдешь там полковника Булгакова. Продукты передашь его группе. Они, говорят, уже третьи сутки одними лесными ягодами питаются. Я дам тебе машину сопровождения. Где твой КамАЗ стоит?
– У стадиона.
– Иди к нему. Подъедет «Хаммер». Номера – три семерки.
Семь часов дороги до Годобери измучили водителей больше, чем предыдущие трое суток. Но они терпели и о дополнительной оплате даже не заикнулись, хотя по договоренности КамАЗ должен был доставить продукты только в Махачкалу.
Светало. Утренний туман скрывал красоты горного пейзажа. Трудно было поверить, что в этих местах идет самая настоящая война с применением артиллерии и штурмовой авиации.
На блокпосту у въезда в аул их остановили. С охраной говорили ребята из «Хаммера». Один из местных сел в машину сопровождения. По узким сельским дорогам с большим трудом проехали, точнее, протиснулись к центральной площади. Остановились у сельсовета. Выяснилось, что связи с армейской группой полковника Булгакова нет. Дали проводника – мальчика десяти лет с ярко-рыжими кудрявыми волосами. Звали его Хочбар. По-русски он не говорил, но с поставленной задачей справился на «отлично». Около часа ушло у них на дорогу. Обогнув прилегающую к аулу гору, они вышли на высоту, с которой открывался величественный вид на хребет и пять аулов Ботлихского района. Полковник Булгаков попросил подвезти к месту дислокации его подразделения тушенку, чай и сгущенное молоко.
– Остальное раздайте в селе. Им сейчас тоже трудно. – Загорелое и обветренное лицо полковника излучало спокойствие и уверенность.
Вернулись в аул. Кариму привели четырех ослов. На этих терпеливых животных погрузили продукты. Хочбар нашел еще одного местного пацана для сопровождения «каравана». Он был такой же рыжий и к тому же с крупными веснушками по всему лицу. Но, в отличие от Хочбара, этот мальчик хорошо говорил по-русски, а вторгшихся в Дагестан боевиков почему-то именовал странным словом, напоминающим об одной центральноамериканской стране. У него это выходило как «гондуразы». Карим спросил: «Почему гондуразы?» Мальчик ответил: «Не знаю. Папа их так называет». Второй переход до группы Булгакова проходил уже в кромешной темноте, но Карима и его юных сопровождающих это не смутило. В этот раз на дорогу ушло больше двух часов. Когда продукты были благополучно доставлены и выгружены в одну из армейских палаток, Карим пошел поговорить с полковником. Булгаков и еще два старлея сидели на ящиках с патронами в офицерской палатке. Полковник пытался связаться с кем-то по рации.
– Это вы, Карим? Заходите.
– Вот, продукты привезли. Все нормально. Со мной два пацана и четыре осла. Можно мы до утра у вас останемся?
– У нас есть радиоперехват боевиков. Они попытаются ночью прорваться на нашем участке. Не будем рисковать детьми. Возвращайтесь в аул. Животных только оставьте, потом заберете.
– Товарищ полковник, я сержант запаса. Служил в 78–79 – м под Калинином. Разрешите мне присоединиться завтра к вашей группе.
– Я не имею права брать в бригаду гражданских. Если с вами что-то случится, спросят с меня. В ауле есть отряд ополчения, они охраняют дороги, мосты. Идите к ним. Старший у них – Юсуп Магомедов. Я дам вам АКМ и два рожка.
– Спасибо и на этом.
– Не обижайтесь, у нас действительно есть приказ…
Карим вышел из палатки, нашел Хочбара и его друга, сказал, что нужно срочно возвращаться. Мальчишки не спорили. Когда уже подходили к селу, услышали орудийные раскаты, а ночное небо прошили ярко-красные следы автоматных очередей. Завязался серьезный бой. Остаток ночи Карим провел в доме Хочбара. Его отец был в ополчении, дома оставались бабушка, мать и две старшие сестры. Они не спали. Ждали Хочбара. Его друг побежал к себе домой, только сейчас выяснилось, что он ушел, никого не предупредив. Карим представил себе, какая там была паника. Принесли поесть – горячий чурек, овечий сыр, сливочное масло, мед, чай.
Спал Карим ровно три часа. Как только рассвело, он встал, умылся, достал из-под шкафа АКМ, переданный ему по приказу Булгакова, и пошел искать ополченцев. Командир отряда ополчения трех сел Ботлихского района Юсуп Магомедов был на два года младше Карима. Десятый год работал он участковым милиционером в родном ауле Ансалта. У него была большая и дружная семья – жена, три сына и четыре дочери. Его родители всю жизнь проработали в колхозе, но ничего, кроме уважения односельчан, так и не заработали. Свой дом Юсуп с помощью родных и двоюродных братьев строил четыре года. Последние отделочные работы он закончил совсем недавно, в ноябре 98-го. Дом стоял одним из первых на окраине села и выделялся пластиковыми окнами и зеленой металлической крышей. Когда боевики вошли в Ансалту, Юсуп был на дежурстве, и это спасло ему жизнь, потому что спокойно смотреть, как бандиты разрушают его дом, он бы не смог, и они бы обязательно его убили. Вообще-то в планы боевиков не входили открытые конфликты с местным населением, но Юсуп был милиционером, а значит – врагом, и просто пройти мимо его дома они не могли. Жена Юсупа с детьми еле успели выбежать. Им пришлось вернуться в дом его родителей, а сам Юсуп за день собрал отряд из сорока молодых и отслуживших в армии ребят. Вооружены они были плохо, в основном охотничьими ружьями. Но до прихода Российской армии в течение пяти суток удерживали боевиков, не пропустив их в глубь Дагестана.
Трижды лично Шамиль Басаев выходил на переговоры с Юсупом. Уговаривал, воспитывал, упрашивал, грозил, требовал. Но каждый раз получал один и тот же ответ: «Идите туда, откуда пришли». Басаев скрипел зубами, его бойцы стреляли в воздух, потом поворачивались и уходили. А через час начинался новый бой. Юсуп потерял шестерых товарищей, сам был контужен. Но бандитов на своем направлении они удержали. А на рассвете подошла группа полковника Булгакова, отряд Юсупа отодвинули в тыл, и теперь они контролировали дороги, мосты, дежурили по ночам на блокпостах и заставах.
