Александр Гордиенко - Любовь без репетиций. Неполоманная жизнь
Неся всю эту околесицу, Железнов размышлял о том, что нужно еще раз пройтись по формулировкам и определениям, дабы «словам было тесно, а мыслям – широко (с ударением на первом слоге)». Уже часа полтора Железнов облекал в сухую словесную форму достаточно неординарную идею под названием «Способ размещения наружной рекламы в тоннелях метро (МЕТРОРОЛИК)».
Все, как и всегда, получилось совершенно неожиданно.
После созвона Железнов и Наум встретились в курилке – Няма выглядел несколько помятым и раздраженным.
– Ты чего не в духе?
– Ходил на экскурсию в метро.
– Ностальгия?
– Не… Машину на обслуживание отогнал. Пришлось добираться на метро. Духота. Теснота. Скукота.
– Ага, кино тебе в метро не показывают.
– Могли бы. На стенах тоннеля, например…
– По принципу кино…
– Ага, двадцать четыре кадра в секунду.
– Так нужна скорость постоянная.
– А кто сказал, что ее нет… на отдельных участках.
– Ну, вообще-то я слышал, что есть карты маршрута: на каких участках – какая скорость…
– Саня! – Наум вопрошающе смотрел на Железнова. – Это же – «клондайк» – рекламный ролик в тоннеле метро!
– Ну да, снимаем рекламный ролик… потом его – покадрово – на бумагу…
– И – на стенку тоннеля… с подсветкой!
– Ну да, метро едет, а за окном – кино… в виде рекламного ролика.
– Тридцатисекундный… На худой конец – двадцатисекундный. Я посчитаю длину «метроролика» в зависимости от скорости движения.
– Ага… Сань, интересно, позвони.
Минут через двадцать Железнов отзвонился:
– Няма, я тут прикинул, для тридцатисекундника, в зависимости от скорости, я просчитывал от пятидесяти до семидесяти км/час, требуется от 420 до 580 метров равномерного движения.
– Реально, наверное…
– А для двадцатисекундника и того меньше – от 280 до 390 метров.
– Сань, напиши связно, как умеешь. А я попробую «протолкнуть» идею.
– Договорились… толкатель.
Вот почему Железнов последний час, вспоминая свое научное прошлое, оперировал достаточно занудными понятиями: «Цель – доведение информации рекламного характера до пассажиров метро во время движения состава между станциями за счет размещения рекламной информации на стенах тоннеля. Уровень новизны… Принцип доведения информации… Технология реализации… Расчет ширины «кадра»… длины стационарного участка…»
Как всегда Оберст не подвел:
– З-з-звонок… – и зевнул.
Железнов несколько рассеянно и непонимающе глянул на Оберста, и в это время раздался звонок – Маша.
– Саша, это вы?
– Я, конечно, Маша. Или вы хотели услышать кого-то другого по-моему телефону?
– Я не об этом! Это вы?
– Нет, Папа Римский. Маша…
– Саша! Цветы! Это от вас?!. – чувствовалось, что голос у Маши дрожит.
– Белые розы.
– Да… – облегченно произнесла Маша.
– Одни белые розы без ничего.
– Безумное количество… – восхищенно прошептала Маша.
– Ну, если безумное, то, конечно же – я. Я и здравомыслие в отношении вас – как-то не срастается.
– Саша! Это потрясающе красиво!!! Спасибо вам!
– Да, что вы, Маша… Маша, вы – это мой мир грез и несбыточных надежд.
– Почему – несбыточных?
– Да потому что для того, чтобы быть со мной, вам нужно «переступить через себя», нарушить принципы, по которым вы жили всю жизнь. Нужно ли вам это?
– Наверное, да… Саша…
– Маша! Маша… Вы же знаете – я люблю вас…
– Мне это очень нужно, Саша…
– Маша… Я постоянно запрещаю себе говорить вам об этом… я мечтаю о том, чтобы целовать ваши руки… ноги… глаза… волосы… Маша… Это какое-то безумие… как мне этого хочется…
– Мне кажется, что я уже тоже…
*** (2)(9) Игра (Формат «Она мне нравится»)
Прямой эфир. Аппаратная
Третий тур. 1/4 финала. Выбор мужчины
– Паша, отсчет, – Наум смотрел на Борисова с Железновым, колдующих у Андрюхиного компьютера с «Джульеттой». – Сколько до выхода из рекламы?
– Сто десять…
– Сань, успеваете? – на этот раз вопрос был адресован Железнову.
– Что успеем, то и вывалим, – Железнов головы не поднял, будучи весь в процессе. Однако не преминул озаботиться своим ближайшим будущим. – Марин, сорганизуй кофе, пожалуйста.
В этот момент дверь резко, рывком, распахнулась и со словами: «Саша, что здесь происходит?» – в аппаратную влетела Ленка Керес, главный PR-менеджер телеканала. Железнов про себя называл ее «Командос». Ленка – невысокая брюнетка с отличной фигурой и выразительными глазами, вьющимися волосами, человек энергичный и очень уважаемый в журналистских кругах, со своим, поставленным языком и напористым характером «тянула» на себе всю развлекательную и деловую прессу, а еще – двух маленьких дочерей. Кличку «Командос» заработала исключительно в яростной борьбе с финансистами за увеличение средств, выделяемых на прямое размещение публикаций о телеканале в прессе. Бартер тоже не оставался вне борьбы. Железнов «вёл» Ленкин бюджет и пытался, насколько мог, выдавливать из него максимум по критерию «эффективность – качество». Однако в последнее время он чувствовал, что за взаимной приязнью профессиональных взаимоотношений со стороны Ленки возник некий второй слой.
– Ленка, – Железнов оторвал голову от монитора. – Как хорошо, что ты пришла. У нас «запара». Ты ведь быстро печатаешь, – он не спрашивал, утверждал. – Садись на мое место, я тебе подиктую. Все остальное – потом.
– За внеурочную заплатишь? – Ленка усмехнулась, скинула на кресло короткую шубку, уверенно села за клавиатуру.
– Ленка, ты же из наших… Заплачу, конечно. По советским расценкам. Пятьдесят копеек за лист.
– Иди ты со своими расценками, знаешь куда…
– Знаю… – на автомате ответил Железнов, всматриваясь в графический монитор. Однако смысл фразы Керес пусть и не сразу, но все-таки дополз до сознания Железнова. Он «включился». – Ты имеешь в виду мечту одиноких женщин?
– Саша! – Ленка укоризненно смотрела на Железнова.
– Я имел в виду отдельную квартиру. Куда, собственно, и хотел последовать. В соответствии с твоим пожеланием. А ты – что имела в виду? Ладно, Ленка, некогда, извини, поехали. Надо же и для Дикало что-то написать. Абзац…
Железнов диктовал текст, наблюдая за красивыми Ленкиными руками, краем глаза замечая, что по ходу диктовки она успевает корректировать текст, выстраивая фразы более отчетливо, чем это удалось бы написать им с Андрюхой.
– Камеры, внимание, «качели» перед третьим, не расслабляться! – Наум развернулся в кресле в сторону «колдунов». – Андрюха, скинь мне текст. Текст-то готов?
– Да что текст-то… – Железнов не отрывался от монитора. – Схема – стандартная. Победившие… проигравшие… Графика бы не подвела… получите, – он ударил по Enter и развернулся в кресле к Ленке. – Тебя, что, генеральный прислал?
– Да, позвонил, сказал, что нужно держать ситуацию.
– Чтоб голосочек в прессу не попал? – Железнов улыбнулся.
– Все-то ты понимаешь, Железнов.
– Ну и как… – Железнов поймал взгляд Керес и не отпускал его от себя, – не попал?
– Пока – только возмущенные звонки телезрителей. В основном тех, кто «болел» за Катю Силуминову. Основной вопрос – «кто позволил»? Девчонки – все на компьютерах. Отслеживают интернет.
– Оперативно у вас, – в голосе Железнова чувствовалось профессиональное уважение.
– Мы же – средство массовой информации. Должны всё знать первыми. Танька моя на всякий случай готовит пресс-релиз.
– Пресс-релиз? Да… Отнюдь не случайно слова «пресс» и «пресса» чем-то похожи. Не находишь?
– Не язви.
– И чем давить будете?
– Ну… Высокое психологическое напряжение… Организаторы шоу не исключали, что у финалисток могут быть нервные срывы…
– У них! – Железнов кивнул в сторону «гладиаторской». – Срывы?!.
– Не жужжи. Никто еще не доказал, что ее отравили. Докажут – напишем. Когда все будет ясно. И… если не будет заведено следствие. А тайна следствия… сам понимаешь. Кроме того, Железнов, что бы ты там ни думал, а ничто человеческое им не чуждо. И волнение перед выходом на подиум – тоже.
– Умная ты, – резюмировал Железнов.
– Сам такой, – парировала Керес.
Ленка кивнула на эфирный, где Дикало параллельно изменяющимся картинкам оглашал результаты второго тура:
– О, «брюнетки» показали стопроцентный результат (Катя Строева крупным планом), из пяти блондинок только две вышли победительницами, зато из шести шатенок четыре прошли в следующий круг. И у нас практически не осталось «рыжих», только одна из четырех рыжих участниц – Анна Аржанова – вышла в четвертьфинал…
– Все ищешь формулу красоты? – голос у Ленки прозвучал жестче, чем обычно.
Железнов взглянул на монитор – графика работала исправно, две картинки с обобщенными изображениями победившей и проигравшей участниц динамично изменяли свои очертания в соответствии с текстом: «…среди оставшихся восьми участниц пять имеют длинные волосы и только трое – короткую стрижку. О-о! Наши мужчины предпочитают «крутые» бедра, посмотрите, этот показатель по сравнению с предыдущим туром увеличился на 3 см, но, оказывается, предпочитают не самую большую грудь – этот показатель упал на 2 см…»
